Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Наступление бури - Кейн Рэйчел - Страница 21


21
Изменить размер шрифта:

Думаешь, это сработает?

Как пить дать, — уверенно заявила она. — Во всяком случае, у двух предыдущих девчонок срабатывало. Правда, одна из них, похоже, сбрендила и отхлестала его резиновой рыбиной. Но знаешь, рейтинг-то поднялся, так что, может, это и не лучшая идея, во всяком случае, насчет рыбины… Слушай, знаешь что: у тебя прекрасно выглядят волосы. Тебе бы надо провести денек на пляже… тем более, говорят, день будет солнечным.

Мы обе покатились со смеху, хлопнули друг дружку по рукам, и я отбыла, оставив ее заниматься прической ведущей полуденных новостей.

Небо на востоке прояснилось, однако, остановившись и прочувствовав ветер, я поняла, что это ненадежно: следом, над океаном, к побережью катилась еще одна волна холодного, влажного воздуха, столкновение которой с уже существующей зоной высокого давления сулило формирование нового облачного фронта. Дождь сегодня, а возможно, и завтра. Какое тут, в задницу, солнце? На сей раз Марвин точно дал маху или же у него в заднем кармане спрятан Хранитель. Но если так, то кто? То, что не я, это ясно. А с учетом того, что местное отделение возглавлял Джон Фостер, один из немногих известных мне по-настоящему честных Хранителей, мне трудно было представить себе, кто бы это мог быть. Однако у Джона имелось слабое место. Будучи честен сам, он доверял людям, пока его не подводили.

Походило на то, что мне самой пора всерьез заняться поисками обвиняемого. В интересах самосохранения.

«У тебя есть сила, — напомнила я себе. — Ты сама можешь вызвать шторма, грозы и ливни. Если приспичит, ты можешь основательно взгреть кому-нибудь задницу».

Ага, так-то оно так, да только при этом недолго навлечь на собственную задницу очень серьезные проблемы, вплоть до магической лоботомии. Не больно-то приятная ситуация. Я слишком хорошо понимала, насчет чего предостерегал меня Льюис.

С самого увольнения я до сих пор вообще не использовало силу, но Хранители все равно против меня ополчились. А уж если я прибегну к ней сейчас, пусть в целях самозащиты…

Свернув за угол и направляясь к машине, я приметила угнетающе знакомый белый фургон. Мокрый от дождя, он сверкал в лучах восходящего солнца.

Проклятье!

Родригес сидел на водительском сиденье и уминал плюшки. В кабине у него находился подключенный к разъему на приборной панели маленький жидкокристаллический телевизор: он работал и был настроен на местный канал. Не приходилось сомневаться в том, что он с удовольствием полюбовался моим утренним унижением — выступлением в прямом эфире в качестве Солнечной Идиотки.

Эта мысль мне почему-то радости не прибавила.

Как делишки? — спросила я его. Он утер со рта салфеткой крошки от плюшки, облизал губы и отпил кофе. — Тебе не надоело, а? Валил бы лучше домой. Мне нечего тебе сказать.

Еще как есть, — возразил он. — Попробуй. Расскажи мне, откуда ты знала Томми Квинна и что с ним случилось. Исповедь облегчает душу.

Ты попусту тратишь время. И свое, и мое.

Ну, что касается меня, то я в длительном отпуске, так что своим временем распоряжаюсь сам, как мне вздумается. Что же до твоего, то я на него плевать хотел. Тебе придется ответить на мои вопросы. Рано или поздно.

Я чувствовала себя усталой, опустошенной, раздраженной: когда тебя с утра пораньше выставляют в идиотском виде на посмешище, это едва ли обеспечивает на весь день заряд хорошего настроения. Но главное, я чувствовала себя не просто усталой, а измотанной… Постаревшей. И, возможно, по этой причине меня понесло.

Ладно, — выдала я, — хотел, так слушай. Твой драгоценный Томас Квинн не был хорошим человеком, и ежели ты с ним дружил, то, поверь мне, без него тебе будет гораздо лучше. Этот малый не задумываясь всадил бы нож тебе в спину в тот самый миг, как только решил бы, что дело стоит беспокойства. И я это не в фигуральном смысле.

Родригес выслушал все это, молча глядя на меня с холодной невозмутимостью копа, под которой угадывалась жаркая человеческая ярость.

Томми был хорошим человеком, — произнес он с нарочитым спокойствием, после того как я умолкла. — Хорошим копом. Хорошим мужем и хорошим отцом.

Ярость из глубины прожгла-таки себе путь на поверхность.

Я видел, как он вытащил шестимесячного младенца из горящего здания, а когда тот умер у него на руках, его буквально вывернуло наружу. Ни хрена ты о нем не знаешь. Он был хорошим парнем.

Я вспомнила Квинна, припомнила все свои многогранные впечатления от этого малого. Он нравился мне. Он пугал меня. Он вызывал у меня ненависть. При этом я совершенно его не знала, так же, впрочем, как и Армандо Родригес, что бы он сам на сей счет ни воображал. Такие люди, как Квинн, никому не позволяют узнать себя по-настоящему. Они никогда не показывают свое истинное лицо.

Кроме того, он был еще убийцей, садистом и насильником, — сказала я. — Но знаешь, люди вообще бывают многосторонними.

С этими словами я двинулась дальше, нашаривая ключи от машины.

Ты сказала «был», — послышался позади голос Родригеса. — В прошедшем времени.

Я продолжала идти, чувствуя холодок между лопатками. Позади лязгнул металл, послышался тяжелый топот ног по бетону, и я едва успела подумать «ох, дерьмо», как он схватил меня и приложил к холодной, мокрой пассажирской двери «Випера». Толчок вкупе с испугом вышиб из меня весь воздух, а прежде чем я успела вздохнуть, он заломил мои руки за спину, сгреб их обе одной своей ручищей, а другой с силой, больно прижал мою голову к крыше автомобиля. Волосы, упавшие на лицо, забивались в рот, вместе с судорожными попытками набрать воздуха. Я была ошеломлена, едва держалась на ногах, руки, казалось, вот-вот будут вывернуты из суставов, так что неудивительно, что у меня возник непроизвольный порыв потянуться к окружавшим меня воздуху и воде: пришлось приложить внутреннее усилие, чтобы его подавить. Иначе я могла нарваться на неприятности посерьезнее, чем общение с детективом Родригесом.

Не дергайся! — прорычал он мне в ухо и еще сильнее вывернул руки. — Кому сказано, не дергайся!

Я даже не осознавала, что, оказывается, пыталась сопротивляться. Впрочем, в моем положении надежды вырваться все едино не было, у меня не имелось даже точки опоры. Я заставила себя расслабить мышцы, и боль в руках стала менее острой. О том, чтобы прибегнуть к сверхъестественным способностям, не могло быть и речи: судя по тому, что я знала, Хранители могли находиться в машине по ту сторону улицы, отслеживая каждое мое движение.

Слушай меня внимательно, — промолвил Родригес. — Я тут с тобой не шутки шучу. Ты знаешь, что случилось с Томми, и лучше тебе рассказать мне об этом прямо сейчас, потому что иначе, слово даю, я затащу тебя в фургон и отвезу в такое местечко, где мы сможем поговорить наедине, чтобы никто не мешал. Разговор у нас в таком случае будет долгим и для тебя неприятным, уж ты мне поверь. Дошло?

Дошло, — прошептала я, чувствуя щекой холодный металл и теплые, словно слезы, дождевые капли. — Но на самом деле тебе лучше этого не знать. Я тебя не дурю, честное слово. Пусть лучше он останется для тебя тем, кем ты его считаешь. И тем более для его семьи. Ничего лучше я для него сделать не могу — я…

Мой монолог оборвался резким криком боли: он вывернул мне запястья, одновременно поддав коленом в зад и приложив об машину. Ничего сексуального, сплошная боль. Ему плевать было на то, что я женщина, я была для него только подозреваемой и располагала нужными ему сведениями.

В этот момент из-за угла на парковочную площадку заехала машина. Мне она была незнакома: не яркий, броский кабриолет Черис, а черный, консервативный седан, судя по номерам, взятый напрокат. Внутри, насколько я могла разобрать сквозь падавшие на глаза волосы и туманившие их слезы, сидели двое.