Парящий дракон. Том 1 - Страуб Питер - Страница 49

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ОСНОВАНИЕ

ГЛАВА I

ПЕРВЫЙ ПОРОГ

1

Большую часть недели Пэтси и Лес Макклауды избегали друг друга, поскольку у каждого было свое собственное представление о том, что между ними произошло. Пэтси не хотелось препираться с Лесом, она была рада возможности спокойно посидеть и обдумать все, что произошло между ними в то утро, когда она повстречалась с Табби у "Деликатесов". Лес же, начиная со вторника, выглядел несчастным и обиженным и избегал встречаться с ней взглядом. Он думал, что таким образом он сможет заставить ее чувствовать себя виноватой в случившемся – ведь в прошлом такая тактика имела успех. Однако Пэтси больше не испытывала чувства вины – пока он болен, она будет о нем заботиться, но она вовсе не собиралась посвятить этому всю жизнь. Когда она глядела на обиженного, заросшего щетиной мужчину, лежащего на их супружеской постели, она видела не мужа, но пациента – именно такого к себе отношения он и требовал на протяжении всей их совместной жизни. Если мужчина полагал себя крутым бизнесменом, ему нужно было подыгрывать и уверять его, что он такой и есть, если он ощущал неуверенность, то справлялся с этой неуверенностью, иногда поколачивая жену, и нужно было без звука сносить побои; а если он приходил домой, наложив в штаны, точно малолетний ребенок, то было совершенно ясно, что после болезни он начнет активно восстанавливать свой утраченный имидж.

В субботу Лес валялся в постели, а Пэтси расположилась в соседней комнате с библиотечным экземпляром "Истории Патчина" Д. Б. Бах. В одиннадцать тридцать Лес заглянул в комнату и спросил:

– Как насчет ленча?

Она сказала, что не хочет есть.

– Как насчет моего ленча?

– В холодильнике наверняка есть какая-то еда.

– О Боже! – сказал Лес и хлопнул дверью.

Два часа спустя он снова заглянул в комнату. Кулаки у него были стиснуты, глаза сверкали.

– Ты что, хочешь начать все снова?

– Я просто хочу побыть одна, – сказала Пэтси.

– Ладно. Я иду на гольф. Сиди одна, если хочешь и дальше вести себя как обиженный ребенок.

Табби и Кларк Смитфилды провели эту субботу в мрачном молчании. Кларк пытался объяснить сыну, что вина во всей этой истории лежала на Шерри, что ее неприятие Хэмпстеда и Коннектикута вытолкало ее из дома, и Табби видел, что Кларк и сам верит в это.

– Мы справимся, парень, – сказал Кларк. Был полдень, и он смешивал себе вторую порцию выпивки. – Без нее нам будет даже лучше.

Весь день они смотрели телевизор. В шесть Кларк поехал в итальянский ресторан на Пост-роад и вернулся с огромной пиццей. Они молча посмотрели новости на центральном канале, затем – местные новости и начало субботнего вечернего кинофильма "Из России с любовью". Табби все время поглядывал на часы. Стемнело, и в библиотеке дома "Четыре Очага", в которой почти не было книг, сгустились сумерки.

– Папа, – спросил он, – ты не собираешься устраиваться на настоящую работу?

– У меня есть работа, – сказал Кларк. Он потягивал ирландское виски и не глядел на Табби. – Я могу начать работать, как только захочу.

– Но ведь у тебя нет работы, – сказал Табби. – Сейчас нет.

– Я же сказал, что начну работать, верно ведь? – сказал, не глядя на него, Кларк.

Табби встал и вышел из комнаты. Когда он оставался наедине с отцом, ему казалось, что он смотрит на утопающего. Какое-то время он постоял на крыльце. Деревья Гринбанка и Эрмитаж-авеню обнимали лужайку "Четырех Очагов" и шли дальше, на тихую улицу. Над ними виднелись бездушные звезды. Табби спустился по ступенькам, уселся на траву и стал ждать близнецов Норманов.

2

Тем же вечером, вскоре после половины десятого, Ричард Альби был у дома Грема Вильямса. Когда он выбрался из машины, он обернулся, чтобы поглядеть, как смотрится с улицы старый дом Сэйров. Дом уже выглядит лучше, подумал он, и кажется обитаемым. Дома, как дети и животные, расцветают от любящих прикосновений. То, что он видел Билли Бентли, больше чем когда-либо казалось ему лишь иллюзией. Теперь он был рад, что не сказал Лауре, которая сейчас лежала в ненавистной водяной постели, читая роман Джойс Кэрол Оутс и смотря по телевизору кино с Джеймсом Бондом, ничего больше – только то, что он видел кота.

На углу Чарльстон-роад послышались легкие шаги. Ричард невольно напряг мышцы. Подсознательно он ожидал, что увидит большого серого кота, медленно выступающего в круге фонарного света прямо из-за поворота.

Бред, бред.

Кто-то вышел из-за угла и направился к нему. Потом, когда фигура встречного попала в полосу света от уличного фонаря, Ричард узнал Пэтси Макклауд. Под мышкой она несла толстую книгу. Наряду с облегчением при виде знакомого лица Ричард почувствовал, глядя на Пэтси, слабое чувство вины. Он помахал ей. Она была в бледно-голубой рубашке и белой юбке, которая складками спадала с талии и доходила до щиколоток. Пэтси тоже помахала ему в ответ – она узнала его.

– Не знал, что вы тоже будете здесь, – сказал он.

– А я думала, что вы будете тут с Лаурой, – сказала Пэтси, пристраиваясь к нему.

– Лаура в постели с Джеймсом Бондом.

– А Лес подхватил грипп. Во всяком случае, Лаура устроилась лучше.

Ричард спросил ее о книге, которую она несла с собой.

– А мистер Вильямс ничего вам не сказал про то, почему он хотел видеть нас вместе? И про табличку на Маунтавеню?

Ричард покачал головой и нажал на кнопку звонка.

– Тогда, наверное, нужно, чтобы он все объяснил.

– Мы все выясним.

– Все. – Она улыбнулась ему.

Вильямс отворил двери и уставился в темноту.

– Вот и вы оба! Спасибо, что пришли. – Он посторонился, пропуская их. На нем была его обычная кепка и серая майка, которая была ему мала.

Пэтси и Ричард прошли в коридор, заставленный книжными полками. Книги стояли в ряд и громоздились над верхними полками, как небоскребы, книги лежали в стопках и рядом с полками.

– Куда нам идти? – спросила Пэтси в темноте, потому что шарообразный светильник, свешивающийся с потолка в коридоре, перегорел.

– Первая дверь налево.

Пэтси, а за ней Ричард прошли в гостиную. Здесь стены были уставлены книжными шкафами, а перед полками были навалены груды книг, доходившие до пояса. На полу около полок или груд книг стояли застекленные рисунки или рекламные плакаты к старым кинофильмам. Горел тусклый верхний свет, который дополняли настенная лампа над зеленой кушеткой и более современная настольная лампа на гибкой ножке, которая стояла на столе из светлого соснового дерева. Тут же находилась очень старая черная механическая пишущая машинка и лежали несколько чистых листков бумаги. В комнате пахло мастикой, дряхлостью, книгами.

Вильямс появился в дверях.

– Усаживайтесь на тахту. Или туда, в кресло. – Он кивнул на большое кожаное кресло с высокой спинкой, которая почти не была видна из-за груд наваленных книг. Кресло было таким старым, что, казалось, его терли песком: с кожи слезла почти вся краска. Рядом с ним стоял высокий торшер и тяжелая мраморная пепельница. – Принести вам что-нибудь выпить? Кофе?

Пэтси и Ричард попросили кофе.

– Сейчас принесу.

Он действительно сразу же вернулся с тремя чашками кофе и поставил поднос на кофейный столик рядом с зеленой кушеткой. Потом взял одну из чашек и, подтянув к себе металлический стул из-за письменного стола, сел, глядя на обоих гостей. Они одновременно глотнули горячий крепкий кофе. Ричард гадал – с чего это он решил, что ему обязательно нужно прийти сюда? Хотя о чем тут можно было долго думать – Вильямс был всего-навсего одиноким стариком, он пригласил их для компании, вот и все. Ричард облокотился на ручку тахты. Пушистый материал, которым она была обтянута, почти стерся.