Крылья (СИ) - Славина Ирена - Страница 40

Я опустила голову, пытаясь задушить очередной смешок. Сплетница номер один Алла Балалаева, притаилась неподалёку с горсткой верных соратниц, не сводя с меня глаз и исторгая из свой впалой груди хриплое хихиканье.

— Прости, я тогда была... не готова... общаться.

— Я же тогда точно не сделал ничего... плохого? — спросил Стефан, оглянувшись на любопытных девчонок и на всякий случай переходя на немецкий.

— Точнее не бывает.

Мы поболтали еще минут десять, пока не прозвенел звонок на следующий урок. Ида дожидалась меня в коридоре.

— Это еще кто? Я его раньше не видела, — промурлыкала она, провожая глазами широкоплечую фигуру. — Он ведь не из нашей школы?

— Это внук Хельги Адольфовны, моей репетиторши по немецкому. Как-то познакомилась с ним, когда была у неё на дополнительных занятиях.

— Какой милашка. Сходи с ним куда-нибудь. Он так на тебя смотрел.

— Как?

— Как мой брат на новую Сони Плейстейшн. Лика, когда ты научишься замечать такие вещи? — проворчала Ида.

«Года через три. Или через пять. Или... Когда Феликс так больше и не появится. Когда сердце поймет, что бессмысленно надеяться увидеть его снова...»

— Пока мне не хочется замечать все эти «вещи», — вздохнула я.

— Да понятно, что тебе сейчас не до того... Анна в больнице, отец в разъездах, брат пропал...

— Феликс мне не брат, — медленно проговорила я, чувствуя, как его имя оставляет ожог на моём языке.

— Да-да, я знаю, — спохватилась Ида. — И даже не друг, и вообще ты его на дух не переносила. Но согласись, всё-таки ты бы обрадовалась, если бы он вернулся.

Я начала рыться в рюкзаке, низко опустив голову.

— Да, — севшим голосом прошептала я. — Обрадовалась бы.

«Не просто обрадовалась. Вероятней всего, умерла бы от счастья...»

***

Эта сумасшедшая, ошеломительная весна, едва не снёсшая мне голову вихрем событий, — выродилась в удушливое, унылое, утомительное лето. Дракон под названием «выпускные экзамены» был успешно повержен: я стояла, закинув на плечо боевой топор и поставив на его голову ногу: «отлично» по всем предметам, включая самые забористые. На горизонте маячила грандиозная вечеринка в честь окончания школы, каникулы, множество дней беззаботного лета, горы, море, фестивали на побережье и все то, что поджидает подростков на каникулах. Однако особенного воодушевления я не чувствовала.

Анну выписали через три недели в удовлетворительном состоянии. Этот приступ сильно подорвал ее здоровье. Папа настаивал на переезде в Германию, Анна сопротивлялась, по вечерам я часто слышала, как они спорят. Правда, с каждым разом её голос в симфонии их полемики звучал всё слабее и тише, пока однажды утром за завтраком она не сказала мне:

— Ведь это всего лишь цветы, правда? Всего лишь цветы, всего лишь деревья, всего лишь старый дом с протекающей крышей...

Я глотнула чаю и прижала к губам салфетку. Кажется, я впервые услышала слова «всего лишь» и «цветы» в одном предложении.

— Здесь в самом деле больше не осталось ничего важного, — сказала Анна.

Я сообразила, что это «важное» включает и Феликса тоже. Она сдалась. Она больше не надеялась, что он однажды вернётся.

Стефан пребывал в городе вот уже неделю, и, пожалуй, только эти дни хоть как-то выбивались из ряда всех остальных, серых и однообразных. В четверг он вытащил меня в кино, а в субботу — на концерт Бумбокса.

Он не предпринимал никаких попыток завладеть моим вниманием, никаких подкатов или намёков, за что я была благодарна ему. Он то ли не хотел повторения зимнего сценария, когда я насмерть перепугалась непонятно чего, стоило ему проявить инициативу, — то ли я уже не нравилась ему так, как раньше. Единственным исключением из формального ряда был тот раз, когда на выходе из кинотеатра образовался небольшой затор, и Стефан взял меня за руку, чтобы я не затерялась в толпе.

Как-то утром за завтраком Анна выглянула в окно и с удивленным возгласом повернулась ко мне и к отцу, доедающему глазами последние статейки из утренней газеты:

— Ничего себе. Андрей, ты кого-то ждешь?

Отец помотал головой и снова уткнулся в газету.

— Лика, может это к тебе? — усмехнулась Анна.

— Что там? — не выдержала я.

— Да ничего особенного. Просто красивая машинка у наших ворот. Посмотри-ка.

Ох, единственный человек из моих знакомых, у кого есть мой адрес и «красивая машинка» — это Фели... Я подскочила к окну, как ошпаренная, зацепив скатерть и едва не свалив на пол всю посуду. Папа рассмеялся. Игнорируя хихиканье родителей, я бросила взгляд за невысокую изгородь, увитую розами, и разочарованно закусила губу. Никакой серебристой ауди у ворот, только большой белый джип BMW, едва приглушивший мотор.

Я спустилась во двор и встретилась глазами с парнем, который выпрыгнул с водительского сиденья и двинулся мне навстречу.

— Приехал повидаться напоследок, — сказал Стефан. — Сегодня с семьёй уезжаем.

— Как, уже? — спросила я. Кажется, в моем голосе прозвучало больше сожаления, чем я на самом деле испытывала.

— Только не говори, что будешь скучать, — весело сказал Стефан, — а не то я просто не смогу уехать.

Я замялась, не зная, чем парировать этот намёк. И наконец решила просто прикинуться дурочкой:

— Пиши, надеюсь, скоро увидимся. Классная тачка.

— Еле-еле выпросил у отца покататься по городу. Прикатили на ней из Дрездена, для путешествий самое то. Когда-нибудь приходилось спать в машине?

— Угу, — ответила я, тут же проваливаясь с головой в воспоминания о Феликсе.

— Откуда ты узнал мой адрес?

— Хельга проиграла мне его в карты, — засмеялся Стефан.

— Да ну, — вытаращилась я.

— Надеюсь, ты не против? — спросил Стефан, посерьёзнев, — мне жутко хотелось тебя увидеть...

Я покачала головой, застигнутая врасплох его искренностью. Самое лучшее, что я смогла придумать в ответ — это снова перевести разговор в другое русло:

— Надеюсь, она не слегла с мигренью? Кажется, проигрывать — не в её вкусе.

— У меня не было выбора, — ответил он. — Если бы я не одолел старую валькирию, то не узнал бы, в каком замке живёт Рапунцель.

— Как тебе это удаётся? — с шутливым упрёком сказала я. — Постоянно поворачивать разговор в мою сторону?

— А как тебе удаётся постоянно сохранять спокойствие? — улыбнулся он, хотя глаза оставались серьезными. — Лика, я... не хочу лезть напролом, а все мои намеки ты просто игнорируешь. Твоё сердце уже занято? Или я просто не совсем подходящий тип?

Стефан протянул мне руку, и я ошиблась, когда посчитала этот жест просто дружеским: как только я дала ему ладонь, он привлек меня к себе, сцепив пальцы за моей спиной.

— У меня никого нет, — призналась я.

Невозможно было солгать, глядя в эти глаза, хотя однозначно следовало. Меньше всего я бы хотела давать ему ложную надежду.

— У меня никого нет, но моя голова всё же занята другим... Прости.

— Тогда он просто идиот, если вы все еще не вместе, — пожал плечами Стефан.

Эти слова оказались больнее, чем можно было представить. Но крыть было нечем: Феликс не хочет меня. Что ж, хорошо, что кто-то напомнил мне об этом, потому что я сама не осмелилась бы вылить ведро холодной воды себе на голову.

— И я тоже идиот, прости, — заговорил Стефан, видя, что его слова задели меня за живое. — Сразу говорю вслух, что думаю и... Прости.

Он прижал меня к себе.

— Всё нормально... — попыталась собраться я, но предательские слезы, лезущие наружу, всё испортили.

Я ткнулась лбом в его грудь, только бы он не видел моей красной физиономии, но он понял это движение по-своему. Его руки обняли меня крепче, и — прежде, чем я сообразила, что сейчас случится, — Стефан приподнял мое лицо, коснувшись подбородка, стёр слезу со щеки и на секунду замер, словно раздумывая над чем-то.

— Если уж делать ошибки, за которые потом придется извиняться, то... Одной больше, одной меньше...

Стефан наклонился и поцеловал меня настойчиво в губы, и...