Буря Жнеца (ЛП) - Эриксон Стивен - Страница 66

– Летераса? Что? – Он попытался встать и замер, удивленно глядя на монаха – кабалия; затем выпрямил спину, оперся о стену. Встретил взгляд Полутьмы. – Но это невозможно. Мы должны были пересечь два океана…

– Твое спасение оказалось серьезным испытанием, лейтенант. Ты пролежал в коме много, много месяцев. Думаю, чувствуешь себя слабым…

Он скорчил гримасу. – Истощенным, госпожа.

– Твое последнее воспоминание, лейтенант?

Бледное лицо исказилось ужасом, глаза забегали. – Резня, госпожа.

– Да. Варвар по имени Таралек Виид выжил, как и Джаг Икарий…

Варат Таун дернул головой: – Икарий! Да… Атрипреда, он… он – извращение… мерзость…

– Момент! – вскричал Старший Оценщик, сверкнув глазами на лейтенанта. – Икарий? Джагский воитель? Икарий Хищник Жизней?…

Внезапно испугавшись, Яни Товис сказала:- Да, кабалий. Он здесь. Как и вы, он бросит вызов Императору… – Она замолкла, ибо монах выпучил глаза и ударил себя обеими руками по лицу, сдирая краску. Зубы щелкнули, захватив и сильно сжав верхнюю губу. Потекла кровь. Монах пятился, пока не ударился затылком о стену около входа – затем вихрем развернулся и выбежал из комнаты.

– Возьми нас Странник, – прошипел Варат. – Что это такое?

«Запретный смех?» Она покачала головой. – Не знаю, лейтенант.

– Кто… что…

– Целитель, – сказала она с дрожью в голосе, заставляя себя успокоить дыхание. – Тот, что пробудил тебя. Гость Императора – из флотилии Уруфи.

Варат Таун облизал обветренные, потрескавшиеся губы. – Госпожа? Икарий… Спаси Странник, его нельзя пробуждать. Таралек знает, он был там, он видел. Джаг… отошлите его подальше, госпожа…

Она подошла, громко стуча сапогами по полу. – Значит, заявления гралийца не преувеличены? Он принесет уничтожение?

Послышался шепот: – Да.

Она не удержалась – протянула скрытую перчаткой руку, схватив Варата за край рваной рубахи и подтащив к себе. – Говори, чтоб тебя! Может он его убить? Может Икарий убить его?

Ужас клубился в глазах кивающего солдата.

«Благослови Странник… Может, на этот раз…» – Варат Таун. Слушай. Я уведу отряд через два дня. Назад, на север. Ты поедешь со мной вдоль побережья, потом поскачешь на восток, в Синюю Розу. Я приписала тебя к команде тамошнего фактора, понял? Два дня.

– Так точно, госпожа.

Она отпустила его, внезапно ощутив смущение от собственной импульсивности. Ноги уже едва держали ее. Женщина утерла пот со лба. – Добро пожаловать назад, лейтенант, – сказала она хрипло, не поднимая глаз. – Ты достаточно окреп, чтобы сопровождать меня?

– Госпожа… да. Попытаюсь.

– Отлично.

Они вышли из комнаты и нос к носу столкнулись с варваром – гралийцем. Варат Таун нервно вздохнул.

Таралек Виид встал посреди коридора и уставился на лейтенанта. – Ты… оправился. Я не думал… – Он покачал головой. – Рад за тебя, солдат…

– Ты снова и снова предупреждал нас, – отозвался Варат.

Гралиец скривил лицо и приготовился сплюнуть, но передумал. Он тяжело проговорил: – Да. И я оказался достаточно глуп, чтобы стань свидетелем…

– А в следующий раз? – Вопрос Варата Тауна прозвучал вызовом.

– Тебе не нужно спрашивать.

Лейтенант сверкнул глазами на варвара и тут же сник; Яни Товис с изумлением увидела, как Таралек подходит, чтобы поддержать лейтенанта. «Да, у них теперь общее прошлое. Точно. Тяжелое прошлое».

Гралиец посмотрел на нее: – Он полумертв от усталости!

– Да.

– Я помогу. Куда ты ведешь нас, Атрипреда?

– На более гостеприимные квартиры. А ты что здесь делал, Виид?

– Внезапный страх, – ответил варвар, натужившийся под весом снова впавшего в забытье Варата.

Она подошла помочь. – Какой страх?

– Что его могут остановить.

– Кого?

– Икария. Что ты можешь его остановить… особенно теперь, когда он выздоровел. Он расскажет тебе… расскажет всё…

– Таралек Виид, – сказала она суровым тоном, – лейтенант и я уедем из города через два дня. Мы поскачем на север. А пока что Варат Таун под моим присмотром. Никто иной…

– То есть я.

– Если хочешь услышать.

Гралиец смотрел на нее через голову лейтенанта. – Ты знаешь, не так ли. Он рассказал…

– Да.

– И ты решила никому не передавать. Предупреждения не будет…

– Совершенно верно.

– Кто еще может подозревать? Все ваши древние сказания о Первой Империи. Здешние ученые…

– Ничего не знаю. Есть тут одна… Но думаю, нашей лжи она не помешает. «Проклятый монах. Всё вполне очевидно. Жрецы Кабаля не поняли. Они послали к нам переговорщика, не поборника. Какой смысл его убивать… бедняга не умеет драться – воображаю гнев Рулада, который зря потратит время. Да, так все и будет».

– Нет ученых?

Она поморщилась: – Они или убиты, или в тюрьме. – Тут Атрипреда сверкнула глазами: – Как насчет тебя? Убежишь с нами?

– Ты же знаешь, что не смогу. Я должен разделить участь Икария. Но не так, как они ожидают. Нет, Атрипреда, я не покину город.

– В этом была твоя миссия, Таралек Виид? Доставить Икария сюда?

Он не желал встречать ее взор.

– Кто его послал? – вопросила она.

– Разве это важно? Мы здесь. Слушай, Полутьма – твой император жестоко использован. Идет война богов, мы для них ничто – и я, и ты, и Рулад Сенгар. Так что скачи, о да – так далеко, как сумеешь. И забери этого бравого воина с собой. Сделай так, и я умру без тоски…

– А как насчет сожалений?

Он плюнул на пол. Единственный ответ. Но она хорошо его поняла.

Запечатанный тяжелыми и толстыми стенами из песчаниковых плит, давно заброшенный коридор во всеми позабытом уголке Старого Дворца скрывал древний Храм Странника, не существовавший более в коллективной памяти жителей Летераса. Центральный купол, похожий на улей, не видел света более четырехсот лет, воздух в нем давно стал спертым и неподвижным; более пяти столетий нога человека не будила эха в расходящихся спицами колеса боковых приделах.

Ведь Странник ушел в мир. Алтарь пуст, холоден, наверное, даже разрушен. Последние жрецы и жрицы – их титулы держались в тайне из опасения погромов – унесли традиции своего гнозиса в могилы, не найдя учеников.

«Владыка Оплотов ушел в мир. Он среди нас. Отныне не будет поклонения, не будет жрецов и храмов. Отныне Странник сможет отведать только собственную кровь. Он предал нас.

Предал всех нас».

Но шепот не пропал. Шепот отзывался эхом в разуме бога при каждом произнесении его имени, каждой молитве, проклятии; он мог ощущать трепет силы – насмешку над тем, что он держал в руках, над яростным огнем кровавых жертвоприношений, над живой и горячей верой. Да, бывают времена, когда он ощущает сожаление. Всё, что он добровольно и так охотно сдал…

Владыка Плиток, Ходок среди Оплотов. Но Оплоты пришли в упадок, их сила забыта, похоронена под слоями прошедших веков. «И я тоже поблек, я пойман этим куском земли, жалкой империей на задворках одного континента. Я ушел в мир… но мир постарел».

Он стоял, смотрел на стену в конце коридора. Еще несколько нерешительных ударов сердца… он двинулся вперед…

И оказался во тьме. Сухой воздух першил в горле. Когда-то давно ему нужны были плитки, чтобы пройти сквозь прочную каменную стену. Когда-то давно его силы казались новыми, он был преисполнен возможностей; когда-то он, как казалось, мог кроить и перекраивать мир. Что за дерзость. Она отражала все атаки реальности. До поры.

Он все еще держится за свои заблуждения. Проклятие богов. Он мог забавляться: подтолкнуть там, потянуть тут, а потом стать в сторонке и глядеть, как изменяется сплетение судеб, как струны дрожат от его прикосновений. Но так делать все труднее. Мир сопротивляется. «Потому что я последний. Я последняя нить, тянущаяся назад, к Оплотам». Но если нить вдруг будет перерезана, притяжение оборвется, оставив его свободным… он выйдет, шатаясь, на свет дневной… что тогда?