Мистер Икс - Страуб Питер - Страница 105

– Когда старикан уйдет, Хэтч поднимется наверх. Голос Гринни Милтона рокотал из кухни.

– Если они вдруг сунутся сюда, я позабочусь обо всем, – сказал Роберт.

На кухне открыли холодильник. Зазвенел лед в стаканах.

Я взялся было за подъемную раму окна, но тут Роберт остановил меня: «Погоди».

Как след от двигающейся цели на экране радара, расстроенный голос Милтона отмечал продвижение мужчин через гостиную в другую половину дома, откуда его слова стали отчетливо слышны.

– У этих людей явно что-то есть, Стюарт. Они требуют финансовую отчетность аж за тысяча девятьсот восемьдесят третий год. Это ты тоже считаешь совпадением?

– Отстань, – устало проронил Хэтч.

Шаги теперь послышались на подходе к «большой комнате». Мужчины с размаху опустились в кресла.

– Мой луисвилльский поверенный просит, чтобы я разделил наше дело на два самостоятельных.

– Этим-то как раз ничего не известно. И не может быть известно. Как дважды два.

– Я не хочу за решетку. Тюрьма никак не входит в мои планы. Слышишь, Стюарт?

– Да слышу, слышу, – откликнулся Хэтч. – С самого полудня я слушаю твою истерику.

– Тогда выслушай вот что. Если идешь ко дну – иди-ка сам, ладно?

– О'кей. Гринни, никто ни к какому дну не идет. Все это ерунда. Если ты разделишь дела, ты дашь этим понять, что мы оба виноваты. А это не совсем то, что нам надо.

– Да они готовят обвинительные акты – нам это надо?

– Ты хочешь знать, почему они готовят обвинительные акты? Эштон бродила вокруг да около, собирая заявления от всех и каждого. А в процессе она брала напрокат машины, летала на самолетах, расплачивалась за дорогие отели и изысканные меню. Откуда она взялась? Кентукки. Эти люди понятия не имели о том, в какую копеечку она им обошлась. Так что домой она вернется с пустыми руками.

– Но…

– Эштон возвращается в родные пенаты и говорит: простите, ребята, шансов никаких, нас постигла неудача. И это наверняка. А босс ей и говорит: Эштон, это моя работа, и мы теперь не вправе бросить все. И что они делают? Готовят обвинения, Гринни, вот что они делают, потому что обвинения оправдывают их расходы. Если ничего нового не всплывет – что ж, тогда они, наверное, ударят по рукам. Им важно сохранить лицо – только и всего.

– А как быть со взломом? – спросил Милтон.

– А никак. Сбой сигнализации. Залез кто-то в дом и расколотил компьютеры. Но, Гринни, наши данные целы, к ним никто не прикасался, это я тебе гарантирую.

– Надеюсь, ты прав, – сказал Милтон. – Я слишком стар для тюрьмы.

– Да и я немолод. Не говоря уж о том, что творится у меня в семействе. Не надо было мне вводить Лори в этот чертов комитет. Еще один пример того, что делать людям добро – по сути своей гнилая идея. Так что там Рэчел?

– Рэчел приговорила мой бумажник примерно за месяц до того, как я устроил ей лучшую косметическую one-рацию, какую только можно получить за деньги, – сказал Милтон. – С чего бы ей мстить мне? Ладно, хватит об этом – мы сейчас начнем все по второму кругу. Поеду домой, переоденусь перед встречей с Минь-Ва.

– Вот-вот, пусть лучше она будет твоей единственной головной болью, – пожелал Хэтч. – Но вот что мне делать?

– Ты просто хочешь оказаться на моем месте, – сказал Милтон.

Они пошли к входной двери и повторили половину того, о чем уже сказали ^ о того, как туфли Милтона тринадцатого размера тяжело ступили на подъездную дорожку.

Хэтч закрыл входную дверь, подошел к лестнице и поднялся на несколько ступенек. Помедлив, он начал спускаться. Дойдя до последней ступеньки, он направился к кабинету. Роберт подмигнул мне и исчез.

Ручка повернулась, и дверь начала открываться. Я сделал единственное, на что был способен, кроме нападения, – в тот самый момент, когда Стюарт Хэтч переступил порог, я взнуздал время.

Когда в глазах моих прояснилось, я стоял в чистом поле, чувствуя боль, как от всех моих предыдущих «глотков» времени, только на этот раз она была слабее. Зеленый ковер пустынного луга поднимался по склону холма и дальше. Расправив крылья, в пронзительной синеве неба парили птицы. Инстинктивно я пошел в направлении будущей Восковой улицы, пытаясь припомнить расстояние до угла. Когда я подумал, что уже должен подойти к своей машине, я вновь исполнил свой трюк и вернулся к выложенному кафелем бортику бассейна. Еще фут вправо, и я угожу в воду.

Голова моя ничуть не болела, а живот – чуть-чуть. Однако женщина в десяти футах передо мной, одетая лишь в нижнюю половину бикини, казалось, была готова потерять сознание от потрясения. Она резко дернулась вперед и схватила полотенце.

– А вы откуда взялись?

– Мисс, я сконфужен не меньше, чем вы, – проговорил я. – Я надеялся найти кого-нибудь, кто помог бы мне найти адрес. Мне надо доставить этот конверт на Восковую улицу, но что-то я никак не могу ее отыскать. Извините меня, пожалуйста.

Зажав концы полотенца под мышками, она улыбнулась:

– А чей дом вам нужен?

– Мистера Хэтча, – ответил я.

– Стюарта? – Не поднимая руки, она показала пальцем: – Вам туда. – Ярдах в пятидесяти серый настил выступал над ровной, дрожавшей маревом зеленой лужайкой. Мимо своей машины я лихо промахнулся. – Шагайте по Ежевичной улице, первый поворот направо.

Когда я свернул за угол на Ежевичной, то увидел Роберта, прислонившегося к моему «таурусу» и ухмылявшегося.

– Слушай, иди ты к черту, – не выдержал я.

– Я в курсе, что моя помощь тебе не нужна, – сказал Роберт. – Просто я умираю от любопытства: как тебе удалось унести ноги?

– На ковре-самолете, – ответил я.

– Таинственно и непостижимо. С ума сойти.

– Роберт, – сказал я, – ты обратно в город найдешь дорогу без посторонней помощи, правда?

Коснувшись пальцами лба в насмешливом салюте, Роберт исчез. Я подошел к двери своей машины и тут услышал.

– Мистер? – С той стороны улицы на меня пристально смотрела женщина в шортах и блузке на бретельках. – Все хочу спросить… Как вы это делаете?

– Мой братец откалывает такие номера с малых лет, – ответил я. – Нашу маму это всегда бесило.

106

Лори открыла мне дверь, и каждая черточка ее прекрасного лица осветилась радостью.

– Нэд! Я так рада тебе. Заходи скорей.

Я обнял ее.

– Расскажи, как прошли похороны.

– Все хорошо. Была старинная мамина подруга Сью-ки Титер, была Рэчел Милтон. Мы втроем потом пообедали. Рэчел вообще-то не такая уж плохая.

– Надо будет ей позвонить. У меня хорошая новость, хочешь услышать? Звонила Эшли: они работают над обвинениями. Гринни недолго осталось наслаждаться истинной любовью.

– Даже идиотам бывает грустно, – сказал я.

– Давай отпразднуем это бутылочкой хорошенького винца.

Лори сходила на кухню и вернулась с бутылкой каберне и двумя бокалами.

Когда я разлил вино, она сказала:

– Я должна быть уверена в том, что Кобби не слишком тяжело переживет это. Ума не приложу, как объяснить ребенку, что его отца сажают в тюрьму, но я хочу защитить его. Сейчас, кстати, они с Поузи уехали. Поузи повезла его смотреть «Аладдина».

– Так ты одна – здорово!

– Я вот все думаю… – Она откинулась на спинку дивана. – Поузи поступила в аспирантуру Колумбийского университета, факультет психологии. А Кобби нужно обучение более качественное, чем он получает здесь. Пожалуй, Нью-Йорк подошел бы нам больше всего.

– Поузи с собой возьмете?

– Ей, конечно, надо использовать свой шанс, а с другой стороны, для Кобби лучше будет, если она останется с нами. Знаешь, честно говоря, я с ума схожу, думая о Поузи – ее я тоже не хочу терять. Если б я купила большую квартиру или особнячок, мы смогли бы жить достаточно уединенно.

– То, о чем ты говоришь, стоит целое состояние, – сказал я. – Частные школы – еще десять – пятнадцать тысяч в месяц. Плюс уроки музыки. Тебе по карману все это?