Охотники за Костями (ЛП) - Эриксон Стивен - Страница 93

Ну, волноваться уже поздно".

Она принялась гадать, много ли у Карсы Орлонга было спутников, думавших так же. Давно ли варвар путешествует в одиночестве?

Рваные края утесов бросали неровные тени на нижележащие уступы; из этих теней пять пар глаз с щелевидными зрачками следили за поднявшейся над долиной тучей пыли. Торговый караван: семь фургонов, две телеги, двадцать стражников верхом. И три сторожевых пса.

Вначале их было шесть, но трое недавно учуяли запах Деджима Небрала; тупые твари пустились на охоту. Им удалось найти Д'айверса — плоть и кровь подкормили пять оставшихся у него тел.

Трелль оглушил Т'ролбарала. Сломал одну из шей — даже Тартено Тоблакай не сумел бы такого сотворить (а один однажды попытался!) Потом сбросил другое тело вниз с края скалы, и оно нашло смерть на камнях. Такую наглость нельзя прощать. Ослабевший и раненый Деджим Небрал покинул место засады, скитался, почти сошедший с ума от боли и голода, пока не набрел на след каравана. Т'ролбарал не имел представления, сколько миновало дней и ночей. Был голод, была потребность восстановления — только эти нужды заполняли разум Д'айверса.

А сейчас перед ним забрезжило спасение. Много крови, чтобы размножить потерянных в засаде; может быть, достаточно крови, чтобы создать новое, восьмое тело.

Он нападет на закате, в тот миг, когда караван встанет на ночь. Вначале зарежет охрану, потом остаток собак, оставив на закуску жирных слабаков в фургонах. Купца, его гарем, вереницу молчаливых детей, прикованных один за другим. Это был караван торговцев живым товаром.

Деджим Небрал понял это, и его затошнило. Во время Первой Империи были подобные негодяи, и их наследие живо. Когда Т'ролбарал станет владыкой этой земли, на осквернителей плоти упадет восстановленное правосудие. Вначале Деджим напитается ими, потом другими преступниками — убийцами, палачами духа, швыряющими камни и терзающими плоть.

Создатель Небрала намеревался сделать подобных ему стражами Империи. Он слил кровь разных существ, внес в душу чувство совершенства, богоподобия. Слишком сильное. Т'ролбаралы не стали покоряться несовершенному хозяину. Нет, править должны были они, ибо лишь они понимали суть правосудия.

"Правосудие. И природный голод, разумеется". Необходимость, закон природы, и этот закон никто не сможет отрицать. Став владыкой, Деджим Небрал сумеет установить баланс между двумя главными силами души Д'айверса, и если плоть смертных будет страдать под весом его правосудия… пусть так и будет. Они заслужили узреть истину своих вер, заслужили на себе ощутить острые грани раздутых "добродетелей", которые стали просто словами, оружием. Справедливо, что оружие обернется против своих носителей.

Солнце спускалось, и тени уже сползли на равнину. Деджим Небрал крался в тенях — пять пар глаз, один разум. Фокус, неумолимое и абсолютное единение.

Восторг резни. Пролить кровь во славу тускло — красного света солнца.

Когда он ступил на равнину, послышалось брехание псов.

"Они жалеют себя. Тупые… но даже подобные им понимают, что такое судьба".

С некоторым трудом он сумел разогнуться и слезть, рыча от боли в мышцах, с широкой спины мула. Несмотря на боль и неуклюжесть, не пролил ни капли из драгоценного ведра. Бурча под нос какое-то заклинание — он сам не помнил, то ли это Святая Песнь из толстой книги, или еще что, да и важно ли это? — протащил тяжелое ведро к плещущим волнам моря Рараку, зашел на мелководье, минуя проседающие песчаные отмели и колеблемые ветром тростники.

И вдруг замер.

Настороженно оглядел сумрачный простор, понюхал сырой воздух. Еще один обзор — глаза обыскивали каждую тень, замечали каждое шевеление тростинка и всклокоченных кустов. Потом присел, омочив ветхую рясу в воде. Теплой, прогретой солнцем воде.

Еще один сторожкий взгляд по сторонам — бдительность никогда не помешает — и он со вздохом опустил ведро в море.

Блестя глазами, увидел, как десятки юрких мальков устремились во все стороны. Ну, не совсем устремились — скорее замерли, оглушенные свободой или шоком от изменившейся температуры, от изобилия богатств, которые можно глотать, на которых они вскоре разжиреют, станут большими и ловкими.

Первая рыба Моря Рараку.

Потом Искарал Паст покинул отмель, таща за собой ведро. — Напряги спину, мул! Я сейчас запрыгну, о да, и ты не удивляйся, если я пошлю тебя в галоп — о, поверь мне, мул, ты знаешь, что такое галоп — это не та глупая рысь, от которой у меня болят зубы! О нет, мы полетим как ветер! Не как слабый порыв, но как мощный, постоянный поток, громоподобный ураган, летящий через весь мир вслед за нашей скачкой. О, какой радугой заблестят твои копыта!

Подойдя к мулу, Верховный Жрец Тени подпрыгнул.

Мул в тревоге отошел на шаг в сторону.

— Ты огорчил меня, животное! Я думал¸ ты мне друг! Но если ты так думаешь, отныне я не согласен! Позор! Как тебе понравится вот это, глупая тварь!? — Верховный Жрец Тени встал и отряс пыль с рясы. — Он думал, я его ударю. Ударю большой палкой. Тупой мул. О нет, я гораздо коварнее. Я удивлю его добротой… пока он не ослабит внимание, не потеряет бдительность… и тогда, ха! Я ударю его кулаком в нос! Как он удивится! Никакой мул не сравнится со мной в хитрости. О да, многие пробовали, но все провалились!

Он состроил на сожженном солнцем лице добрую улыбку и подошел к мулу. — Нужно ехать, — пробормотал он, — тебе и мне. Нужно приложить старания, друг мой, иначе мы опоздаем, а опаздывать не годится. — Он добрался до места, с которого мог схватить болтавшиеся на боку мула поводья. Но сначала поглядел животному в глаза. — О хо хо, милый слуга, я замечаю в этих очах злобу? Ты хочешь меня укусить. Как плохо. Здесь только я имею право кусаться. — Он схватил поводья, едва увернувшись от щелкнувших зубов, и забрался на покатую спину мула.

Двадцать шагов от линии моря — и воздух изменился, во все стороны потекли серые тени. Искарал Паст склонил набок голову, удовлетворенно огляделся и потрусил дальше.

Миновало сто ударов сердца с момента исчезновения Верховного Жреца Тени, и из ближайших кустов вылезла уродливая, волосатая дальхонезка, тащившая за собой пивную флягу. Там было не пиво, а вода. Крышка плотно вколочена.

Бурча и вздыхая от усилий, Могора поднесла флягу к воде. Сбила крышку, повернула сосуд набок — и с беззубой улыбкой на морщинистом лице проследила, как в море скользнули шесть молодых пресноводных акул.

Она пнула флягу и вылезла на сушу. Кашляя и яростно взмахивая руками, открыла свой садок и исчезла в нем.

Перебирая тени, Искарал Паст торопливо прошел десятка два лиг. Он наполовину видел, наполовину ощущал пустыню, холмы и хаотические складки оврагов, каньонов; он миновал их, не уделяя особенного внимания, пока, спустя день путешествия, не уловил краем глаза движение слева. Пять темных форм.

Жрец остановил мула на гребне холма и прищурился, изучая далеких существ. Они напали на караван. — Наглые щенки, пробурчал он и вогнал пятки в бока мула. — Скачи, я сказал! Скачи, жирный ленивый ублюдок!

Мул с громогласным ревом побежал вниз.

Пять тварей услышали, повернули головы.

Т'ролбарал мчался навстречу Искаралу Пасту.

Мул заревел еще громче.

Д'айверс обходил противника с двух сторон. Его тела бесшумно скользили над землей. Голод и злоба были почти ощутимы — словно облако над его головами; энергия мерцала и потрескивала, собираясь в складке между садком Теней и внешним миром.

Твари слева и справа разворачивались, готовясь броситься; три твари, бежавшие прямо, замедлились, решив напасть одна за другой.

Искарал Паст с трудом следил за всеми, бешено вертясь на спине мула. Когда Т'ролбарал приблизился на тридцать шагов, мул резко встал. Верховного Жреца Тени сбросило; он схватился за голову животного, кувыркнулся и приземлился в туче гравия и пыли.