Охотники за Костями (ЛП) - Эриксон Стивен - Страница 149

Так они ехали по дороге, и солнце превращало окрестности в пылающую печь. Сзади плелся Чаур.

Джагута Ганат взирала на расселину. Навеянные ей чары оказались… разрушенными. Чтобы понять причину, ей не нужно было спускаться вниз, входить в захороненную небесную крепость. Пролита драконья кровь. Одного этого было недостаточно. Но между садками был высвобожден хаос, пожравший Омтозе Феллак, как кипящая вода топит лед.

Однако последовательность событий, приведших к таким изменениям, виделась ей смутно. Будто само время искривилось вокруг летучей громады. Следы впаявшейся в самые камни ярости, а потом — необычайно сложная схема возвращения порядка.

Хотелось бы ей оказаться здесь с товарищами. Особенно с Циннигигом. И Фирлис. Стоя одна в таком месте, она остро ощущала свою уязвимость.

"Наверное, потому что недавно я была не одна. С Ганоэсом Параном, Владыкой Колоды Драконов". На удивление замечательный человек. Склонен к риску, что вызывает определенное опасение. Придется его излечить. Обязательно. Но…

Нелюдские глаза Ганат обратились в сторону от темной расселины — как раз вовремя, чтобы заметить движущиеся по плоским каменистым пустошам тени — справа, слева, сзади… Громадные рептилии вскакивали, окружая ее.

Джагута вскрикнула, в панике открыла садок Омтозе Феллак. Но твари уже бросились на нее. Нет времени. Поздно…

Тяжелые кирки врезались в плоть и кости. Она упала на колени; вокруг брызгала кровь. Ее кровь. Край трещины оказался почти рядом, и она потащила себя к нему — лучше умереть в падении, чем…

Когтистые лапы в рваных кожаных обмотках выбили пыль из земли около ее лица. Неспособная пошевелиться, чувствующая, как каплями вытекает жизнь, Ганат заметила, что пыль оседает на лужи ее крови, покрыв их тоненькой тусклой плевой. Как много грязи, кровь не любит этого, она испортится…

Нужно очистить. Нужно собрать кровь, вернуть в тело, в зияющие раны. Есть надежда, что сердце сумеет очистить каплю за каплей.

Но сердце слабело, а кровь продолжала изливаться из вен. В носу и во рту образовалась пена.

Внезапно она поняла, как здесь восстановился порядок. К'чайн Че'малле вернулись. Воспоминания о них пробудились так много лет спустя. Но это не слуги хаоса. Нет, не Длиннохвостые. Они ИНЫЕ, слуги машин, слуги жестокого порядка. На" рхук.

Они тоже вернулись? Почему?

Лужи крови впитались в светлую известняковую почву, кровь бежала мутными ручейками по проведенным когтями бороздкам. "Вечные законы эрозии, картина разрушения, написанная в миниатюре, но от этого не менее впечатляющая".

Ей стало холодно. Хорошо. Приятно. Она же из расы Джагутов.

"Ныне отпускаете…"

Женщина смотрела в сторону материка. Она была чем-то встревожена. Маппо Коротыш потер нос. Он дьявольски устал от маниакальных тирад Искарала Паста, обращенных к команде широкопузой каравеллы. А члены команды метались по палубе без всякого порядка, прыгали и хватались за разнообразные подпорки и хлипкие ручки. И к тому же дико орали. Однако маленькое, но ходкое суденышко успешно поймало ветер и двигалось к северо — западу.

Команда из одних лишь бхок'аралов. Разве такое вообразимо? Очевидно, что это бред. Но твари поджидали их на судне — без сомнения, краденом. Оно стояло на якоре, когда Маппо, Искарал и назвавшаяся Злобой женщина пробились через густой кустарник, выйдя на каменистое побережье.

Это не просто сброд остроухих обезьянок, нет — яростные вопли Искарала открыли, что перед ними его нахлебники, обитатели скальной крепости, что стоит за многие лиги к востоку, на берегу моря Рараку. Как они сумели попасть сюда и завладеть каравеллой — тайна, которая совсем нескоро будет раскрыта.

Среднюю палубу покрывали связки фруктов и кучи раковин. Бхок'аралы с гордостью указывали на них, словно на дары богам, когда трое подплыли на ждавшей у берега шлюпке и вскарабкались на борт. Маппо, к своему полному потрясению, обнаружил, что черноглазый мул Искарала уже там!

И воцарился хаос.

Если у бхок'аралов есть бог, то он явился как раз в облике малопочтенного Искарала Паста. Верховный Жрец явно сходил с ума от их беспрестанного бормотания, писка и дикарских танцев у его ног. Или становился еще безумнее, чем был.

Злоба следила за ним с явным удовольствием, игнорируя вопросы Маппо. "Как они доплыли сюда? Куда повезут нас? Мы действительно будем преследовать Икария?" В ответ — молчание.

Сейчас берега медленно проплывали мимо, качаясь в такт набегающим волнам. Высокая женщина стояла на надстройке, обнаруживая замечательную устойчивость к качке, и прищуренными глазами следила за южным горизонтом.

— Что такое? — спросил, не ожидая ответа, Маппо.

Как ни странно, она ответила. — Убийство. Безбожные снова ступили на пески Семиградья. Похоже, я понимаю мотивы этого союза. Разумеется, они весьма запутанны, а ты всего лишь пастух — Трелль.

— Не разбирающийся в сложностях, да. Но все же объясни. Какой союз? Кто такие "безбожные"?

— Едва ли это важно для тебя. И объяснить трудно. Все дело в природе богов, Маппо Коротыш, и в сущности веры.

— Я слушаю.

— Допустим, что понятия "божий дар" и "смертный мир, в котором живет верующий" — не совпадают. Тогда нам открывается путь к подлинной божественности. К религии неверия, если хочешь. — Она оглянулась и направилась поближе к нему. — Ага, я уже вижу, что ты хмуришься в смятении…

— Я хмурюсь, просчитывая следствия твоего допущения…

— Неужели? Я удивлена. Приятно удивлена. Отлично. Тогда ты понимаешь меня. Война богов — это не простое дело. Это не значит, что такая-то богиня выцарапала глаза такому-то богу. Это не значит также, что армия приверженцев одного Храма напала на соседний Храм. Война богов ведется не ударами молний, не землетрясениями… конечно, и такое возможно, хотя крайне маловероятно. Это война запутанная, поле ее битвы плохо различимо; даже главные противники с трудом понимают, что именно является оружием, что причиняет раны, а что безвредно. Что еще хуже, подобное оружие опасно для хозяина не меньше, чем для врага.

— Фанатизм порождает фанатизм, о да. — Маппо закивал. — Каждый определяет себя по врагу своему.

Она обворожительно улыбнулась. — Цитата? Чья?

— Келланведа, основателя Малазанской Империи.

— Ты воистину уловил суть моих речей. Суть фанатизма подобна дереву — много ветвей, один корень.

— Пристрастность.

— По крайней мере, вера в неравенство и различия, будь они истинными или выдуманными. Конечно, чаще всего никаких реальных различий нет. Это ядовитое семя, приносящее горчайшие плоды. Мирское процветание всегда основано на костях — или громоздящихся до небес, или глубоко схороненных. Увы, достигшие процветания редко когда понимают, чем их одарили, и потому неосмотрительно демонстрируют свои богатства. Суть непонимания вот в чем: владеющие богатствами стремятся преумножить их, а не владеющие — достичь, и подобное стремление заглушает мысли о несправедливости, эксплуатации, подавляет жалость. Это может показаться до некоторой степени правильным, но в итоге приводит к великим бедам. Когда большинство бедняков понимают, что богатство для них недостижимо — они теряют всякую человечность и воцаряется анархия. Я говорила о войне богов. Маппо, ты понял связь?

— Не вполне.

— Хвалю за честность, мой Трелль. Подумай вот о чем: когда пристрастность порождает вспышку насилия, сами боги бессильны. Боги желают править — а их тащит, их влечет за собой воля приверженцев. Представим, что у богов есть мораль, личные убеждения — они становятся первыми жертвами войны. Или же бог решает защищать свои убеждения, уничтожая своих поклонников. Союзники они ему или враги? Разве в данном сценарии есть место для примитивных и одномерных объяснений, о Маппо Коротыш?

Трелль взирал на катящиеся волны, на бесконечную череду следствий, вызванных далекими причинами: ломаными линиями течений, суровыми ветрами, всеми тайными движениями мира. Если смотреть долго, примитивное колебание волн… завораживает. — Мы — словно почва и море, — произнес он.