Дом Цепей (ЛП) - Эриксон Стивен - Страница 47

Торвальд возмущённо уставился на Хранителя:

– Но это всё правда! Такая же правда, как и затопленный мир, и полный корабль с безголовыми тисте анди на вёслах!

– Вот в это всё я верю, Торвальд. Но акула и сомы? Ты меня за дурака держишь? Ладно, давайте спускаться и готовить еду. Позволь-ка я тебя подвяжу, теблор, на случай, если вдруг уснёшь на полпути вниз. Мы за тобой.

Хранитель резал и бросал в похлёбку из крахмалистых клубнеплодов копчёную и засоленную камбалу. Когда Карса доел вторую миску, его охватила отчаянная жажда. Хранитель указал им путь к роднику рядом с башней, из которого даруджиец и теблор с наслаждением напились.

Торвальд плеснул себе воды в лицо и уселся, прислонившись спиной к упавшей пальме.

– Я тут подумал, друг мой, – начал он.

– Вот этим и следует заниматься вместо болтовни, Торвальд Ном.

– Это семейное проклятье. Папаша мой был ещё хуже. Как ни странно, некоторые линии в семействе Номов – наша полная противоположность: из них даже под пыткой слова не вытянешь. Есть у меня один кузен, наёмный убийца…

– Ты, вроде бы, о чём-то подумал.

– Ах, да. Верно. Эрлитан. Нам нужно отправиться туда.

– Зачем? Ни в одном большом городе в Генабакисе я не видел ничего стоящего. Вонь, шум да нижеземцы бегают туда-сюда, как мышки-подгорки.

– Там порт, Карса. Малазанский порт. А значит, оттуда уходят корабли в Генабакис. Не пора ли вернуться домой, друг мой? За проезд расплатимся работой. Лично я готов возвратиться в лоно любящей семьи: блудный сын – помудревший, почти перевоспитавшийся. Что до тебя, думаю, племя твоё будет, м-м-м, очень радо твоему появлению. Ты теперь многое знаешь, а им эти знания необходимы, иначе то, что случилось с сунидами, грозит повториться для уридов.

Карса хмуро посмотрел на даруджийца, затем отвёл глаза:

– Я вернусь к своему народу. Однажды. Но Уругал направляет мои шаги и поныне – я его чувствую. Тайны имеют силу лишь до тех пор, пока остаются тайнами. Это слова Байрота Гилда, над которыми я в то время даже не задумался. Но теперь всё изменилось. Я изменился, Торвальд Ном. Недоверие пустило корни в моей душе, и когда я вижу перед внутренним взором каменный лик Уругала, когда чувствую, как его воля борется с моей собственной, я ощущаю свою слабость. Власть Уругала надо мной лежит в том, чего я не знаю, в тайнах – секретах, которые мой собственный бог скрывает от меня. Я прекратил бороться с ним в своей душе, и ныне Уругал ведёт, а я следую, ибо странствие наше – к истине.

Торвальд бросил на теблора взгляд из-под полуприкрытых век:

– Тебе может не понравиться то, что ты узнаешь, Карса.

– Подозреваю, ты прав, Торвальд Ном.

Даруджиец ещё некоторое время разглядывал урида, затем поднялся на ноги и смахнул песок с изорванной туники.

– Хранитель почему-то уверен, что рядом с тобой небезопасно. Он говорит, ты волочешь за собой тысячу невидимых цепей, а создания, прикованные ими, полны яда.

Карса почувствовал, как кровь холодеет в жилах. Торвальд заметил, что выражение лица теблора изменилось, и поднял обе руки:

– Постой! Он просто мимоходом это сказал, ничего серьёзного, друг! Просто советовал мне быть поосторожней рядом с тобой – будто я этого сам не знаю. Ты ведь словно Худов магнит – для своих врагов. В любом случае, Карса, я бы тебе не советовал злить этого парня. С кем ни сравнить, он – самый сильный человек, какого я только встречал, – в том числе сильнее тебя. К тому же, хоть ты и набрался сил, у тебя полдюжины рёбер сломано…

– Довольно слов, Торвальд Ном. Я не собираюсь нападать на Хранителя. Его видение меня тревожит, только и всего. Ибо я сам получил подобное – во снах. Теперь ты понимаешь, почему я должен открыть истину.

– Хорошо, – Торвальд опустил руки и вздохнул: – И всё равно я бы советовал отправляться в Эрлитан. Нам нужны одежда и…

– Хранитель сказал правду: рядом со мной находиться опасно, Торвальд Ном. И скорее всего, станет ещё опаснее. Я пойду с тобой в Эрлитан. Затем прослежу, что ты нашёл себе корабль и смог вернуться к семье. Затем пути наши разойдутся. Но я сохраню в сердце истину нашей дружбы.

Даруджиец ухмыльнулся:

– Значит, на том и порешим. В Эрлитан. Идём, вернёмся в башню и поблагодарим Хранителя за гостеприимство. – Спутники вместе зашагали по тропе. – Не сомневайся, – добавил Торвальд, – что я тоже сохраню в душе истину нашей дружбы, хотя никто в неё, скорее всего, не поверит.

– Почему? – спросил Карса.

– Никогда у меня не получалось заводить друзей. Знакомства, слуг и тому подобное – легко. Но у меня же рот не закрывается…

– И те, кто мог бы стать друзьями, в ужасе бегут. Да. Хорошо их понимаю.

– Ах вот в чём дело! Ты просто хочешь меня забросить на первое попавшееся судно, чтобы избавиться от меня!

– Вот именно, – буркнул Карса.

– Учитывая жалкое состояние моей жизни, это всё логично.

Вскоре, когда они обогнули холм и увидели башню, Карса нахмурился и сказал:

– Всё ещё тяжело обращаться со словами так… легко.

– Все эти разговоры о дружбе вызвали некоторую неловкость. Ты правильно сделал, что её развеял.

– Нет, ибо я скажу вот что: на корабле, когда я висел в цепях у мачты, только ты удерживал меня в этом мире. Без тебя, без твоей бесконечной болтовни, Торвальд Ном, притворное безумие стало бы истинным. Я был военным предводителем теблоров. Во мне нуждались, но сам я не знал нужды. У меня были подчинённые, но не союзники, и лишь теперь я понимаю различие меж ними. Оно огромно. И потому я узнал, каково это – сожалеть и раскаиваться. Байрот Гилд. Дэлум Торд. Даже ратиды, которых я так ослабил. Когда я вернусь на старую тропу, в земли теблоров, мне нужно будет исцелить многие раны. И поэтому, когда ты говоришь, что хочешь вернуться к семье, Торвальд Ном, я понимаю, и сердце моё радуется.

Хранитель сидел на трёхногом табурете у входа в башню. У его ног лежал большой заплечный мешок и пара заткнутых пробками тыкв-горлянок, на стенках тыкв поблёскивали капли. В здоровой руке он держал маленький мешочек, который бросил Торвальду, как только спутники подошли ближе.

Мешочек звякнул, когда даруджиец поймал его. Брови Торвальда взлетели:

– Что?..

– В основном серебряные джакаты, – сказал Хранитель. – Есть и местные монеты, но они все очень высокого номинала, так что лучше не показывать их где попало. Карманники в Эрлитане легендарные.

– Хранитель…

Напанец отмахнулся:

– Слушай, парень. Когда человек организует собственную смерть, приходится планировать всё наперёд. Безвестная жизнь стоит куда дороже, чем ты думаешь. Я опустошил половину арэнской казны за день до того, как трагически утонул. Вы, конечно, можете попытаться меня убить и найти сокровища, только это безнадёжная затея. Так что поблагодарите меня за щедрость и идите своей дорогой.

– Однажды, – заявился Карса, – я вернусь сюда и отплачу тебе сполна.

– За деньги или за сломанные рёбра?

Теблор просто улыбнулся.

Хранитель расхохотался, затем поднялся и скрылся внутри. В следующий миг спутники услышали, как он карабкается наверх по лесам.

Торвальд подобрал мешок, накинул лямки на плечи и протянул одну из тыкв Карсе.

Потом оба зашагали к дороге.

Глава четвёртая

На прибрежной дороге встречались деревеньки: располагались они зачастую с материковой стороны, словно обитателям этих поселений ничего не было нужно от моря. Россыпь глинобитных хижин, хлипкие загоны для скота, козы, собаки… Темнокожие жители, закутанные в просторные, выбеленные солнцем накидки. Затенённые глаза следили за теблором и даруджийцем из дверных проёмов, но больше – никакого движения.