Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Джонсон Морин - Имя Звезды Имя Звезды

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Имя Звезды - Джонсон Морин - Страница 22


22
Изменить размер шрифта:

— Да, — ответили мы хором.

— Вы видели мужчину? — он обращался ко мне.

— Да, я уже рассказала…

— А вы — нет. — Он повернулся к Джазе. Это не было вопросом. — Вы уверены в этом?

— Нет, я… нет.

— Хотя он находился прямо перед вами?

— Я… Нет. Я… Нет…

Джаза совсем смешалась. Этот юноша разговаривал с ней так, будто хотел завалить на экзамене.

— Я попрошу вас обеих, — продолжал он, — не говорить ни с кем из журналистов. Будут приставать — поворачивайтесь спиной. Не сообщайте им своих имен. Не повторяйте ничего из того, что сегодня утром рассказали инспектору. Если понадобится помощь, звоните по этому номеру.

Он протянул мне листок бумаги, на котором был записан телефон.

— Понадобится помощь — звоните в любое время, хоть днем, хоть ночью, — добавил он. — Кроме того, если еще раз увидите этого мужчину, даже если вам только покажется, что вы его видите, звоните немедленно.

Он повернулся и ушел. Мы с Джазой тут же рванули внутрь, промчались по лестнице и влетели в комнату. Я захлопнула дверь.

— Что произошло? — спросила я.

— Они меня забрали и… стали спрашивать, что мы делали… я им сказала, как мы выбрались из корпуса и залезли на крышу… это им было совершенно все равно… Они хотели знать про этого мужчину… но я не видела никакого мужчину… Не понимаю, как я могла его не видеть, но я его не видела, а им нужно было знать только про это, а мне было нечего им сказать, так что… Боже мой.

Она хлопнулась на кровать. Я села рядом.

— Все нормально, — сказала я. — Ты все сделала хорошо. Нас обещали не наказывать.

— Да плевать мне на это! Я все не могу понять, почему я его не видела. И кто был этот тип? Полицейский? Не похож он на полицейского. Ему лет не больше нашего. Разве бывают полицейские нашего возраста? Наверное, бывают, но… он не похож на полицейского, правда? Хотя, наверное… Не знаю, бывают ли типичные полицейские, но все-таки. Он ведь не похож на полицейского, правда?

Нет, он не был похож на полицейского. Полицейские обычно бывают… не такие. И да, он казался очень молодым. А кроме того, каким-то слишком ухоженным — дорогие дизайнерские очки, гладкая бледная кожа.

Джаза взяла у меня листок бумаги и принялась рассматривать.

— Номер мобильника, — сказала она. — А разве на карточках у полицейских не пишут номера всяких там коммутаторов, а? И вообще, если у тебя что-то случилось, нужно ведь набирать девять-девять-девять, да? Я уверена, что он журналист. Наверняка журналист. А переодеваться полицейским противозаконно.

Муторное чувство стало от всего этого только сильнее.

Я принялась ходить по комнате.

— Мне кажется, тебе нужно еще раз сходить в библиотеку и рассказать о том, что сейчас случилось, — сказала Джаза.

— Мне туда сейчас совсем не хочется.

Несколько минут мы подулись, каждая в своем углу, а потом Джаза решительно поднялась.

— Если Клаудия что-нибудь заподозрит — ну, что мы выходили из корпуса, — она, скорее всего, расскажет Шарлотте. Шарлотта у нее в любимчиках.

— И что? Шарлотта-то не знает, что мы выходили.

— Зато она знает про решетку в окне туалета. Пошли.

Мы снова спустились вниз, и Джаза проследовала к туалет — подозреваю, по ее понятиям, она шла крадучись. Со стороны выглядело скорее по-кроличьи — короткие перебежки и нервные взгляды по сторонам. Джаза нырнула в туалет и, убедившись, что там пусто, направилась прямиком к окну, открыла его, потрясла решетку. Она была накрепко прикручена на место.

Джаза не выпускала прутьев, пока костяшки пальцев не побелели, а потом закрыла окно.

— Ненавижу ее, — сказала она.

Даже я не рискнула бы обвинить Шарлотту в том, что это она доложила про решетку. Но Джазе необходимо было обвинить Шарлотту. Это требовалось ей для душевного равновесия. Раз уж мы сюда притащились, нужно было кого-то обвинить, а я тихонько порадовалась, что этим кем-то оказалась не я.

— Будем пить чай, — произнесла Джаза ровным голосом. — И не станем расстраиваться по этому поводу. Я сейчас заварю чай.

С этими словами она зашагала наверх. Взяла две кружки с полки у нее над столом, два пакетика из банки, где хранились особые пакетики. Я оставила ее за этим делом, набросила поверх одежды халат и подошла к окну. Шеренга из полицейских продолжала маршировать по лужайке. Они растянулись из конца в конец на расстоянии не больше полуметра друг от друга. Обходили только тот участок, где стояла белая палатка, — вокруг нее землю обыскивали другие люди. Похоже, они в буквальном смысле прочесывали каждый сантиметр.

Теперь мне казалось, что вчерашнюю ночь от нас отделяют долгие годы.

А потом я заметила, что прямо возле нашего корпуса, на вымощенной булыжником улице, стоит тот самый молодой полицейский. И смотрит на мое окно, прямо на меня. Джаза не ошиблась. Не мог он быть полицейским. Слишком молодо выглядел. И вот, стоит-таки там, среди чуть не половины остальных лондонских полицейских. Они вроде бы должны были заметить самозванца.

Я встретилась с ним взглядом, убедилась, что он это заметил. После этого он стремительно зашагал прочь.

15

Белая палатка простояла на лужайке все воскресенье. Она сияла в темноте — на нее был направлен свет десятков мощных прожекторов. Вокруг шныряли газетчики — таились у школьной ограды, приглядывались. Школьное начальство разослало всем электронное письмо как в Вексфорде невероятно безопасно, хотя прямо у нас под носом расследуют убийство, а еще к нам отрядили нескольких психологов — любой желающий мог обратиться к ним за помощью.

У многих действительно поехала крыша, правда довольно странным образом. У нас дома были бы сплошные коллективные рыдания и показные объятия у всех на виду. В Вексфорде многие чуть ли не яростно делали вид, что ничего не произошло. Элоиза, например, сидела у себя в комнате, курила и читала французские романы. Шарлотта патрулировала коридоры, засовывала огромную рыжеволосую голову в комнаты. Анджела и Гаэнор расправлялись с ящиком вина, который как-то умудрились заныкать, и время от времени прибредали к нам с полными кружками красного. Кто-то из них повесил нам на люстру розовый лифчик. Я не стала снимать. Лифчик был красивый.

По вечерам в коридорах стоял гул от нервической, визгливой болтовни. Спать никто не мог, поэтому все общались. Полагаю, что в Олдшоте происходило примерно то же самое. Почти все мальчишки выходили к завтраку с покрасневшими глазами, обведенными темными кругами, — значит, они тоже слишком много читали и слишком много квасили.

Родители попытались запихать меня в бристольский поезд, но я смогла их переубедить, заявив, что у нас совершенно безопасно. Да так оно и было. Полиции вокруг было по самое дальше некуда, все наши передвижения фиксировались. Родители в конце концов смирились и все же звонили каждые два часа. Собственно, звонила вся моя родня. Дядя Вик и кузина Диана звонили по нескольку раз. Позвонила мисс Джина. А еще на меня сыпались электронные письма. Все жители Бенувиля хотели знать подробности. Почти все воскресенье я держала в одной руке телефон, а другой стучала по клавишам.

О том, что я, собственно, видела убийцу, я никому не обмолвилась. Молчать было нелегко. Такая обалденная новость — а ты тут молчи. Я по-прежнему оставалась Единственной Свидетельницей в Деле об Убийстве, сотрудники Скотленд-Ярда могли в любой момент умыкнуть меня на многочасовой допрос. Тогда все узнают, кто я такая. Я попаду во все сводки новостей.

Я все ждала, когда они явятся и продолжат меня расспрашивать. Никто не являлся. В новостях ни разу не упомянули ни об одном свидетеле. И Клаудия ни словом не обмолвилась о том, чем там положенным или неположенным мы занимались в ночь убийства. Вексфорд держал свое слово. Если они и пронюхали, что мы лазали на крышу, они решили спустить это на тормозах.

В понедельник утром уроки отменили, и к этому времени воздух в Готорне был уже с откровенным душком. Я не хочу сказать, что в здании воняло, но там стояла странная духота. Отопление работало на полную мощность, воздух загустел от влажности и гормонов стресса. В середине дня нас пустили в учебный корпус и в библиотеку, однако следили при этом за каждым шагом. Ходить разрешалось только по мощеным тротуарам. Лужайку огородили нейлоновыми щитами, чтобы нам было даже толком не разглядеть палатку, — и все равно с третьего этажа ее было видно совершенно отчетливо.