Клуб адского огня - Страуб Питер - Страница 49

— Они еще не успели пронюхать про эту машину.

Нора сжала кулаки, борясь с собой, чтобы не закричать. Волна отвращения, ненависти и страха затопила ее. Оглянувшись, она увидела, что мигалка движется все еще в полумиле от них. Нора повернулась к Дику Дарту — впервые ей вдруг захотелось как следует рассмотреть его, изучить со всей силой своей ненависти. Дик был на два года моложе Дэйви, но казался лет на пять старше. Кожа его была серовато-бледной, лоб прорезало множество мелких морщинок. Две тоненькие линии, сейчас едва заметные под темной щетиной, спускались от щек к подбородку. На скулах сквозь кожу проступали красные и синие ниточки вен, которые становились толще и заметнее около длинного, мясистого носа. Очевидно, печень Дика давно была не в порядке. Его длинное овальное лицо было бы симпатичным, если бы не светившееся в каждой клеточке самодовольство. Брови его чуть-чуть изгибались над светлыми живыми глазами, а ресницы напоминали ряд гвоздиков. Человеку с таким лицом нельзя было доверять, оно буквально источало лукавое и коварное неуважение к нормам, правилам и законам. Наверное, если помыть ему голову, тогда, пожалуй, можно было бы сказать, что у него замечательные волосы — слегка длинноватые, немного вьющиеся и по-мальчишески чуть налезающие на лоб. У Дика были широкие ладони, ухоженные ногти хранили следы маникюра, сделанного несколько дней назад; мятый серый костюм стоил немалых денег, а на запястье красовался золотой «Ролекс». Его пожилые леди наверняка находили Дика очаровательным.

— Какого черта уставилась?

— Да так, думаю кое о чем, — быстро произнесла Нора.

— Дай-ка сюда бумажник и деньги, — приказал Дик.

Нора уже успела забыть, что сжимает в руках пачку денег, а на коленях ее лежит набитый бумажник. Она затолкала в отделение бумажника столько, сколько смогла, и передала все Дарту, который рассовал деньги по карманам пиджака.

— Так о чем же ты думала?

— Гадала, за что вас исключили из Йеля на первом курсе.

— А откуда ты... Ах да, газета. Отметелил я одного гада, не из студентов. К счастью для меня, он действительно оказался самым настоящим гадом, и дело закончилось всего лишь исключением из университета. — Дик поглядел в зеркало заднего вида. — Приехали, здрассте вам! Ищут небось твой паршивый «вольво».

Нора обвила плечи руками.

С каждой секундой визг сирены становился громче. Если Дарт начнет стрелять, она сожмется в комочек в пространстве перед сиденьем. Интересно, а сможет она выхватить у него револьвер? Нора вспомнила, как он выпрыгнул через окно, и оставила мысль о револьвере. Для человека, находящегося явно не в форме, Дик Дарт был удивительно ловким и сильным. Нора же хотя и была в отличной форме, но даже ей не удался бы такой кошачий прыжок.

Патрульная машина, сменив полосу движения, пронеслась мимо. Никто из сидевших в ней даже не взглянул на «линкольн». Спустя несколько секунд сирены и вспышки «мигалки» были уже далеко впереди, а Дарт кричал «ура» и аплодировал. Затем он поднес к губам дуло револьвера, словно это был микрофон.

— Я хочу поблагодарить членов Академии, своих отца и мать, всех своих коллег по работе — вы, ребята, знаете, о ком речь: Лео, Берт, Генри, Мэнни. Я никогда не сделал бы этого без их помощи. Не могу не упомянуть и своих любимых клиенток, моих милых леди — Марту, Джоан, Лесли, Агату, — как я люблю твои глаза, Агата! — дорогую Джо-Энн, которая никогда не забывала заказывать лучшее «Марго» в винной карте «Шато», а еще Марджори, Филлис, солнечную малышку Эдну с аппетитными пухлыми лодыжками, и последнюю, но одну из самых любимых, — чаровницу Оливию. Хочу поблагодарить Творца за те дары, которыми он щедро наградил это недостойное создание, и полицию Вестерхолма за ее неоценимую помощь. Но больше всего я благодарен моему талисману удачи, моей кроличьей лапке, моему клеверу с четырьмя листочками, моей ясной звездочке, моей заложнице и соучастнице, несравненной и восхитительной миссис Норе Ченсел. Я не в силах был бы сделать это без тебя, малышка. Ты совершила чудо, ты — поток ветра, несущий мои крылья. — Он дунул на кончик ствола револьвера, посылая Норе воздушный поцелуй.

— Вы еще ненормальнее, чем я думала, — отреагировала на это Нора.

— Между прочим, большинство людей не могут себе позволить быть самими собой, они никогда не позволят себе сделать то, что ты сотворила с Натали Вейл. Разница между мной и тобой состоит лишь в том, что когда ты называешь кого-то ненормальным, ты рассчитываешь обидеть его, я же считаю это комплиментом.

— Не думаю, что смогу когда-нибудь снова быть собой, — сказала Нора.

— Я покажу тебе твое настоящее "я", — пообещал Дик Дарт. — Помни, ты совершила чудо.

Настоящее "я" Норы молча застонало внутри ее тела, а Дик Дарт улыбнулся жутковатым подобием человеческой улыбки; «линкольн» перестроился в правый ряд — к выезду с автострады на Феафилд.

44

Дарт колесил по узким улочкам, застроенным двухэтажными домами, перед которыми на крошечных лужайках ютилась садовая мебель, пестрели пластиковые бассейны и разноцветные детские игрушки. В глазах Дика плясали огоньки.

— Дорогая Нора, я возложил на себя серьезную ответственность за то, чтобы избавить тебя от твоих иллюзий. — Он подъехал к знаку «Стоп» и свернул направо на почти пустую главную улицу Феафилда, ведущую в деловой район городка. — Ты увидишь то, что вижу я, увидишь моими глазами. Я чувствую, я чувствую... — Дик повернул к угловой стоянке перед магазином, торгующим инструментами, и подался к Норе, держа перед ее лицом большой и указательный пальцы правой руки, которые почти смыкались. — Ты совсем, совсем близко к этому. Осталось вот столечко.

Зловонное дыхание Дарта окутало ее, словно туманом. Он опустил руку и откинулся на спинку сиденья, глаза его мерцали, губы были плотно сжаты. Нора старалась не показать, что ее мутит от его близости.

— Я пойду в магазин за инструментами, — сказал Дарт. В душе Норы блеснул лучик надежды. — Ты идешь со мной, Нора. Один крик о помощи, одна лишь попытка убежать, и я разберусь с тобой очень серьезно. — Лицо Дарта расплылось в улыбке, словно собственные слова доставляли ему огромное удовольствие. — Мне надо купить кое-что, а оставить тебя одну в машине я пока не могу. Это проверка, и если ты не пройдешь ее, другой уже просто не будет.

— Ты вполне можешь оставить меня в машине, — возразила Нора. — Мне же некуда бежать. Ведь я — одна из двух человек, за которыми охотится вся Америка.

— Плохая девочка. — Дик легонько пошлепал, ее по колену. — Наступит время, когда тебе будет оказано некоторое послабление, но сначала мы должны убедиться, что ты не злоупотребишь доверием.

Он выбрался из машины и обошел ее спереди, чтобы открыть перед Норой дверцу.

— Не боитесь, что вас узнают?

— Я был в этом магазине, может, один раз. К тому же ни у кого нет моей фотографии с более-менее сносным изображением. — Он наклонился к Норе и прошептал, продолжая улыбаться: — А на случай, если какой-нибудь несчастный все-таки узнает меня, у нас ведь есть игрушка офицера Ледонна тридцать восьмого калибра.

Крепко сжав локоть Норы, Дарт потащил ее в сторону магазина.

Тускло освещенный и прохладный интерьер мгновенно напомнил Норе лавки, куда в детстве водил ее отец. В дальнем углу за конторкой стоял человек в нарукавниках, а за его спиной висели на стене батареи питания, шланги, ряды ножниц всех типов и размеров, рулоны пленки и сотни других вещей. На деревянном полу между конторкой и входной дверью стояли всевозможные полки, емкости, баки. Мэтт Керлью, зачарованный, мог часами бродить среди всего этого. В отличие от Мэтта Керлью, Дик Дарт быстро проследовал вдоль рядов, на ходу подхватив с полок две связки веревки, две разных размеров отвертки, рулон клейкой ленты, плоскогубцы и молоток. Локоть Норы он отпустил сразу же, как они вошли в магазин; она шла за ним и, глядя на его покупки, испытывала все нарастающую тревогу.