Всемирный следопыт, 1926 № 06 - Беляев Александр Романович - Страница 28

Давно уже наметил мирза Низам бойца для сегодняшнего состязания. Вот он сидит, тонкий и гибкий, как тот стальной клинок, что лежит перед мирзой Низамом на длинном золотом блюде, с рукоятью, обвязанной белым индийским шарфом.

Его зовут Абдулла, и нет ему равного по спокойствию в опасности. А это главное, что нужно в страшной встрече.

Аль-Наи вытаскивает камешки и высоко подымает их каждый раз над головой. Среди напряженного молчания слышен тихий голос мирзы Назима. Он начал с самых молодых. С отеческой теплотой и любовью произносит он их имена.

Хорошая школа мужества!

Попеременно один за другим взглядывают названные на руки Аль-Наи.

Не он! И как ни отважен каждый, все-таки слышен как-будто вздох облегчения. Но вот все заметили в руке Аль-Наи роковой красный камень. И вмиг тишина стала еще ощутительнее.

— Абдулла! — попрежнему тихо произносит вождь.

Абдулла слышит свое имя. Ничто не выдает его волнения, которое он испытывает: он овладевает собой мгновенно. Ровной поступью, высоко подняв свою красивую голову, подходит он к мирзе Низаму и, прикладывая руку ко лбу и сердцу, целует край его одежды.

Он скрывается за бамбуковой ширмой и почти тотчас же выходит оттуда, весь обнаженный. Лишь полоска белой материи охватывает его бедра. Его грудная клетка подымается ровно. На мускулистом теле видна сетка ребер. Ноги упруго ступают по громадному цветному ковру, которым застлан пол под навесом.

На лицах присутствующих не видно улыбок. Все сосредоточенно молчаливы. Нет никакой музыки. Шумное веселье начинается только после победы…

Абдулла неторопливо подходит к мирзе Низаму для того, чтобы принять от него клинок, не раз бывавший в деле вместе с шарфом, которым окутан эфес. Тонкое, длинное, обоюдоострое оружие. Это — сама смерть. Холод и серый блеск струится с лезвия.

Абдулла несет его одной рукой к выходу из-под навеса, — эфес доходит ему почти до бедра.

У выхода он оборачивается, обертывает правую руку шарфом и подымает клинок острием вверх. Затем он кланяется гордым поклоном, прикладывая правую руку к сердцу. Сталь сверкает на солнце, и зайчики начинают бегать по лицам рокандцев.

Вот Абдулла уже повернулся спиной к навесу, и видно, как широким беглым шагом, покачиваясь в пояснице, закинув голову, размахивая обеими руками, как бы готовя все части своего тела для борьбы, идет он к своему месту. Оно ничем не обозначено, он должен сам выбрать для себя нужный пункт перед клеткой, самостоятельно рассчитав прыжок тигра.

Абдулла пристально смотрит на зверя. Тот лежит. Ему невозможно встать на ноги и вытянуться во весь свой могучий рост, ибо крышка бамбукового ящика пригнана так с умыслом.

Голова его у самой решетки, и глаза устремлены на Абдуллу. Но зверь его еще не видит. Неожиданная обстановка действует на него своим тихим ужасом.

Но вот Абдулла чуть приподымает свою уже поднятую вверх шпагу. Немедленно раздается звон гонта. Звук, сначала тупой и дребезжащий, все усиливается. Волны звуков бегут, нагоняют одна другую, опережают, сливаясь постепенно в грохочущий рокот…

Зверь начинает трепетать. Вся его лицемерная осторожность пропадает. Он полон гнева и жажды разделаться с тем человеком, который стоит перед ним, откинув назад плечи и голову и выставив вперед левую ногу с поднятой острием вверх шпагой, которую держит его опущенная правая рука.

Абдулла видит, что тигр поймал его взгляд. Абдулла фиксирует напряжением всей своей воли свое существо на этой большой полосатой кошке, которая сейчас будет освобождена.

Так… Готово…

Вот он подымает шпагу еще чуть-чуть выше еле заметным движением руки, — в тот же миг Саид-Али бесшумно подымает вверх дверцу клетки.

Несколько мгновений тигр недвижим…

Что-то произошло, но что, этого он еще не соображает. Он попрежнему, как заколдованный, не спускает глаз с блестящей стали. Ощущение большой воздушности пространства, перед ним открывающегося, заставляет его податься вперед. Сначала вылезает его страшная лапа, и вот, наконец, он сам, пригнувшись к земле, освобождает из клетки свое тело. Его длинный хвост еще в ней, когда туловище уже выпрямляется, а плоская голова скалит зубы, то и дело открывая пасть.

Что делается дальше, уследить почти невозможно.

Прыжок… Пожалуй, два, ибо сначала зверь покрывает двадцать шагов, подымая свое тело в воздухе на высоту человеческого роста, затем пригибается к земле и снова высоким рассчитанным прыжком бросается на Абдуллу. Но тут происходит нечто невероятное.

Абдулла уже не стоит, он лежит лицом вниз, в виде сжатой пружины. Эфес шпаги уперт в землю обеими руками.

Абдулла тоже сделал прыжок. Прыжок всего в несколько шагов, но этого достаточно, чтобы ему очутиться под зверем, который, обманувшись в расчете, разрезает свое брюхо во всю длину о тот предмет, который так манил его перед тем своим ярким блеском…

Тигр еще жив. Его могучее тело еще вздрагивает, но это — конец…

Эта сильная сцена взята из романа Эразма Батенина «Бриллиант Кон-и-Гута». Изд. «Земля и Фабрика». 286 стр. Цена 1 руб. 10 коп.

Издательство «ЗЕМЛЯ и ФАБРИКА».

КУРТ-МАТУЛ. «Том Хэнсом — летчик». Стр. 124, с рис. Цена 70 коп. Автор повествует о жизни молодого изобретателя, американца Тома Хэнсома, об его упорном и стойком стремлении к намеченной цели — «лодка, чтоб лететь над водой». Книга вполне отвечает вкусам и потребностям нашей читающей молодежи: сила творческой воли и труд представлены в ней, как «самый могущественный фактор в прогрессе человечества».

Издательство «ЗЕМЛЯ и ФАБРИКА».

ЛЕВ НИКУЛИН. «Никаких случайностей» (Дипломатическая тайна). Стр. 208. Цена 75 коп. Приключенческий роман о том, как советская дипломатия вскрыла империалистические происки Соединенного Королевства в экзотическом ближневосточном государстве Гюлистан. Роман обнажает и показывает нравы европейского дипломатического корпуса. Фабула запутана и увлекательна.

ЗВЕРОПОДОБНЫЕ ЛЮДИ.

Волосатые люди.

«Звероподобными» людьми называются прежде всего «волосатые люди» или, как их иначе называют, «люди-собаки». Пух, покрывающий зародыш, у них отчасти или совершенно сохраняется и после рождения и иногда даже еще продолжает расти. Этот пух появляется в качестве зачаточного органа, как возврат к прежней шерсти человека. В связи с этим особенно любопытно, что австралийские дети и дети папуасов на Новой Гвинее по всему телу покрыты пухом. У первых он имеет красновато-желтый, а у вторых — русый цвет. У племени пигмеев Итури, живущих в Центральной Африке, подобный светлый пух, ясно видимый при косом освещении, сохраняется в течение всей их жизни, образуя своего рода плотную, мягкую шерсть. Негры нормального роста, случайно встретив в лесу малорослого негра, прежде всего обращают внимание на то, покрыт ли он пухом или нет. Производится это для того, чтобы узнать, имеют ли они дело с подростком их родного народа или же с представителем племени пигмеев, страшного и ненавистного, благодаря употреблению ими отравленного оружия. Подобные уродства называются «чрезмерной волосатостью».

В замке Амрас близ Инсбрука, в имеющейся там картинной галлерее, собранной Филиппиной Войзер, которая, видимо, особенно интересовалась разного рода диковинками, находится портрет семьи волосатых людей. Отец их женился на обыкновенной неволосатой женщине и совместно с ней произвел на свет волосатых детей. Лица их были волосаты, равно как и вся спина вдоль хребта была жесткой от покрывавших ее длинных волос.

Видимо, это первые волосатые люди, которые были описаны сколько-нибудь подробно.

Хвостатые люди.

Еще больший интерес, чем волосатые люди, могут вызвать хвостатые люди, т.-е. люди с хвостами. Наши средневековые предки видели в них признак превращения человека в волка. А после открытия в голландской Индии оранг-утангов этот хвостик попытались отнести на их счет. Мы же теперь знаем, что такой хвостик нормально имеется у каждого человеческого зародыша, сохранение же его после рождения об'ясняется задержкой в ходе зародышевого развития.