Звезда любви - Барбьери Элейн - Страница 25

– Нет.

– Он хочет помочь.

– Я не желаю говорить на эту тему! Бонни умерла, и Кэл для меня тоже умер.

– Болван ты, вот ты кто!

– Сейчас не осталось никого, кроме нас с Селестой. Рано или поздно Селеста поймет, чем я занимаюсь, а я забочусь о ней и о себе.

Раздался стук в дверь. Док повернулась и увидела Онор с выстиранной одеждой в руках.

– Куда мне это положить? – спросила она.

– На кровать, куда же еще?

Пристально взглянув на него после столь резкого ответа, Онор положила одежду на кровать и ушла.

Док подняла брови, услышав тихое хихиканье Бака. Она почти не сомневалась, что услышала в его словах некоторое уважение.

– У этой девушки твердый характер. Я заметил в ней это качество в тот день, когда ее нога впервые переступила порог моей кухни.

– Ты совершаешь ошибку, восстанавливая против нее Селесту.

– Я этого не делаю, так получается. Просто Селеста слишком уж переживает из-за моей болезни. Она сделала больше, чем вправе ожидать старик вроде меня.

– Она знала, за кого выходит замуж, когда выходила за тебя.

– Ну да, за состоятельного человека в расцвете лет, а не за больного старика, который больше уже и не мужчина.

– Бак... ты болен. Она это знает.

– Мне нужно занять то место, которое принадлежит мне по праву, Док. Я должен быть мужчиной, которого Селеста могла бы уважать.

– Уважать...

– Мне нужно встать сегодня. Я сделаю так, что Селеста не накажет эту девушку.

Док смотрела на жалкого калеку, в которого превратился Бак. И ее удивлял решительный блеск в его глазах.

– Давай я помогу тебе встать, – предложила Док, хоть ей и очень не хотелось идти у него на поводу.

– Я знал, что ты меня не подведешь.

– Не обманывайся насчет того, что я изменила решение. Я просто подумала, кто поднимет тебя – я или Онор, и в таком случае пусть уж лучше Селеста злится на меня, чем на нее. Селеста и так меня не любит.

– Нет, нет. Она думает, ты слишком мало сделала для того, чтобы мне стало лучше.

– Она так за тебя волнуется...

– Она говорит, что я смысл ее жизни.

– Садись, старый дурень. Я помогу тебе одеться, – сердито приказала Док, чуть не поддавшись искушению высказать все, что вертелось у нее на языке.

– Твой муж выбрал кухарку, не посоветовавшись с тобой.

Селеста зло смотрела на мрачную Маделейн, сидевшую перед ней на кровати. Селеста спряталась в ее комнате после того, как, разозлившись, покинула мужа, но, войдя сюда, обнаружила, что Маделейн слышала все, о чем говорилось в спальне Бака.

– Как ты смеешь даже думать такое? Мой муж меня боготворит! – вскричала она в ответ на слова служанки.

– Он пошел против твоей воли и позвал повариху. Я говорю это, чтобы ты поняла, что происходит.

Селеста внимательно посмотрела на служанку.

– У тебя что, мозги помутились от раны? Муж позвал кухарку, когда мы обе – Док и я – отказались выполнить его распоряжение, и он позвал ее только потому, что знал: она сделает все, что он прикажет.

– Потому что между ними существует связь.

– Потому что он знает, что она выполнит любое его распоряжение, вовсе не думая о том, к чему это приведет!

– Ты ошибаешься!

Красивое лицо Селесты исказила злобная усмешка.

– Ты пытаешься мне внушить, что мой муж предпочел бы мне эту худую, безвкусно одетую женщину? – прошипела она.

– Девушка и впрямь худа, но одета она отнюдь не безвкусно, у нее есть характер, с которым считается и которым восхищается твой муж.

– Ну откуда тебе знать, что происходит за дверью твоей комнаты, ведь ты лежишь в этой постели как бревно?

– Ты ошибаешься – я много чего знаю. – Темные глаза Маделейн сверлили лицо Селесты. – Я внимательно слушала, о чем говорили за ужином работники на кухне. То, что они едят там, а не в сарае для угля, – это победа кухарки, а ты не способна навести порядок.

– Сейчас мне приходится думать над более важными вещами.

– Может быть, но мужчины благодарны ей за это. А еще они говорят, что она чувствует себя на кухне полноправной хозяйкой, а ты не оспариваешь ее право на это.

– Хозяйка на кухне? Ты считаешь это подвигом?

– Ты уступила ей кухню. А еще ты позволяешь ей заходить в мою комнату, а следовательно, уступила ей право нарушить уединение этой комнаты. Ты должна задуматься над тем, что вскоре ты уступишь ей еще одну комнату, очень важную для нас.

– Что это ты имеешь в виду.?

– Теперь она входит в спальню твоего мужа.

– Злобная ведьма! Мой муж не желает никакой другой женщины, кроме меня.

– Эта девушка молода.

– Я тоже!

– И она для тебя угроза.

– Мой муж не поддается на ее провокации. Он даже не может справиться с тем, что у него есть.

– Он поправляется.

– Потому что я ему это позволила.

– Мужчины говорят о ней с уважением.

– Мне все равно, что они говорят.

Маделейн упорствовала:

– Пора обезопасить себя и не пускать Онор в комнату твоего мужа. Он любит молодых девушек. Больной или здоровый, он всегда останется в душе бабником.

Грудь Селесты вздымалась от ярости.

– Твой ум повредился от безделья, старуха! Мой муж влюблен в меня и только в меня. Он желает меня и только меня. А когда придет время, он даст мне то, что я хочу, потому что почувствует себя обязанным мне и не сможет устоять перед моим натиском.

– Я просто предостерегаю тебя.

– Мне это неинтересно.

– Ошибка не принимать во внимание мои советы.

– Ошибку совершаешь только ты, старуха! И прислушайся к моим советам: пока ты не сможешь самостоятельно вылезать из постели и садиться в кресло-каталку, ты будешь лежать там, где лежишь сейчас, потому что я не собираюсь тебе помогать!

– Значит, я, также как и твой муж, вынуждена буду позвать на помощь кухарку.

Разъяренная Селеста отпрянула от негритянки, сидевшей с каменным лицом, вышла и с треском захлопнула за собой дверь.

Рэнди разглядывал засоренный пруд, на который они наткнулись после того, как в течение целого дня занимались изгородью. Он скосил глаза на слабые лучи предвечернего солнца, поднял шляпу и стер рукой пот со лба, после чего решил поговорить с остальными:

– Баку это не понравится.

– Черт, как же это получилось?

Большой Джон соскочил с лошади, встал на колени, зачерпнул воду и поморщился от неприятного запаха гнилой воды. Нахмурившись, он повернулся к Митчу:

– Разве не ты говорил, что проезжал здесь позавчера и все было в порядке?

– Насколько я мог разглядеть, да.

Рэнди взглянул на пасущийся скот, медленно продвигавшийся в сторону водоема.

– Похоже, мы оказались здесь очень вовремя, иначе у нас передохло бы все стадо.

– Верно.

Большой Джон медленно поднялся на ноги.

– Выбора у нас нет. Думаю, нам придется отогнать все стадо на другое пастбище, пока мы не огородим и не вычистим этот несчастный пруд. Так что работу сегодня мы, похоже, закончим гораздо позже, чем собирались.

– Тогда пора начинать. Хорошо, что мы огородили северное пастбище, а то случилась бы настоящая беда.

– Большой Джон, Митч, соберите стадо и начинайте ею перегонять, – распорядился Рэнди и повернулся к Джейсу, молча сидевшему на лошади: – Я останусь здесь и сделаю все, что смогу, а тебе придется вернуться в дом и привезти на телеге подходящие лопаты и остатки проволоки. Вычистить этот пруд будет непросто.

Джейс повернул лошадь в сторону ранчо. Он взглянул на положение солнца на небе и недовольно покачал головой, погоняя лошадь. Это был ужасно длинный рабочий день, и кажется, он не скоро закончится.

Конечно, он хотел, чтобы день наконец закончился. Еще ему хотелось, чтобы вся его временная работа на ранчо «Техасская звезда» тоже закончилась – он был уверен, что, если делами займется Бак, ему прикажут отсюда выметаться.

Джейс давно размышлял над этим. Всего несколько дней назад он завидовал Большому Джону и Митчу из-за того, что у них есть постоянная работа на ранчо «Техасская звезда», но теперь...