Заря страсти - Барбьери Элейн - Страница 61

Заметив испуганно метнувшийся в сторону взгляд Ривы, Адлер обернулся и, к своему ужасу, увидел, что дверь в кабинет майора Бэнкса открыта.

Пронзительный взгляд командира был устремлен прямо на него.

Лейтенант инстинктивно отшатнулся: ему вдруг пришло в голову, что он крайне несправедлив к этим двум милым леди — юной и пожилой. Их разлучили с дорогим человеком, обвинили во всех тяжких грехах, а теперь держат под неусыпным двадцатичетырехчасовым контролем.

Судя по затравленным взглядам, которые Рива искоса бросала на замершего на верхней ступеньке майора Бэнкса, ее неустрашимость внезапно сменилась откровенной покорностью. Впрочем, этому вряд ли стоило удивляться, скорее уж удивить мог тот факт, что Рива Синклер так долго защищала свою независимость.

В то же время Ларри Адлер не мог не признать, что теперь, когда Рива так неожиданно похорошела, он стал относиться к ее ситуации гораздо более снисходительно, чем прежде. Ларри даже чуть усмехнулся про себя: похоже, его командир раскусил эту красавицу раньше других.

— Благодарю вас за теплые слова, лейтенант, — тихо сказала Рива.

— Мисс Синклер, — Ларри сдержанно поклонился, — всего наилучшего! — Он четко, по-военному, повернулся и стремительно покинул дом.

Только выйдя на улицу, Ларри перевел дыхание. Так вот оно что! Выходит, все эти сплетни о связи его командира и мисс Синклер — правда? Он готов был поклясться, что во взгляде майора Бэнкса горела бешеная ревность.

Лейтенанту стало даже чуть-чуть жаль так нежданно-негаданно расцветшей красоты Ривы Синклер. Сколько раз он вежливо целовал ее руку, не испытывая при этом ни малейших эмоций, и только сейчас, когда мужская натура стала брать свое, отчетливо понял, что место уже занято. Взгляд, который бросил на него Джефф Бэнкс, мог означать только одно: я уничтожу любого, кто посмеет претендовать на мою женщину.

Впрочем, Ларри Адлер не мог с этим не согласиться: Риве Синклер и ее тете некуда идти из этого дома, негде спрятаться, не у кого попросить помощи — майор армии Федерации Джеффри Бэнкс теперь их единственная опора и защита.

В столовой стояла гробовая тишина. Уже который день Рива, Теодора и майор Джеффри Бэнкс вкушали пищу в абсолютном молчании. Джефф не находил себе места, пытаясь улучить минутку, чтобы побыть с Ривой наедине, но та настойчиво избегала приватного разговора. Она договорилась с Теодорой повсюду появляться только вдвоем, и, похоже, Джефф уважительно отнесся к этому решению. Ночные посещения также прекратились. Но Рива пока не могла понять, какие чувства вызывает у нее этот факт. Даже самой себе она боялась признаться, что засыпает в чутком ожидании его властных шагов и каждую ночь, причесывая волосы перед сном, мечтает, чтобы, как и раньше, он зарывался в них лицом и шептал ей сладкие нежные слова. Она старалась убедить себя, что пока судьба относительно благосклонна к ней: Фостер на свободе, майор Бэнкс не приходит к ней по ночам и…

О Боже, почему он не приходит к ней по ночам! И почему она не может радоваться своей ночной свободе? И что за счастье в том, что она больше не обязана терпеть его ласки, не обязана целовать его, не обязана тонуть в его прекрасных темных глазах, не обязана засыпать у него на плече и слушать его слова любви?

Однако факт оставался фактом: с тех пор как они вернулись в Виксберг, майор Бэнкс явно избегал ее, и Рива ненавидела себя за то, что жалеет об этом. Иногда ей хотелось крикнуть: «Вот видишь, чего ты добился своими глупыми играми, нахальный янки! Я ношу под сердцем твоего ребенка и никому не могу рассказать об этом, даже тебе! Я должна забыть тебя, выкинуть тебя навсегда из головы, уйти из твоей жизни… Но как мне заставить себя не думать о твоих поцелуях, о твоих ласках, о твоей страсти, которую я делила с тобой каждую ночь?»

Рива все больше замыкалась в себе, стараясь не встречаться с Джеффом взглядами и избегать даже случайного прикосновения, однако от этого на душе у нее становилось только тяжелее.

С одной стороны, ей было ясно, что судьба Фостера больше не зависит от майора Бэнкса и, значит, соглашение между ними аннулировано. С другой стороны, Рива прекрасно понимала, что она до сих пор пребывает в полной власти майора Бэнкса, и если бы только майор захотел…

Короче, все это могло означать только одно: Джефф ею пресытился. Да, он бросил все дела и вернулся в город из своего нового военного похода, но чтобы разыскать сбежавшего шпиона Фостера Синклера, а вовсе не его сестру. Все обстояло именно так и никак иначе. Джефф ее не любит и никогда не любил, он просто играл с ней, как кошка с мышкой. Ему нравились ее неопытность, ее невинность, ее неуклюжие, но такие искренние ласки, а еще то, что он мог свести ее с ума одним прикосновением, да что там — одним взглядом!

И вот теперь он привез ее обратно в Лонгворт-Хаус лишь для того, чтобы держать здесь в качестве заложницы. Разумеется, майор надеется, что Фостер вновь попытается помочь им с Теодорой бежать, и вот тогда-то он наконец схватит мятежного южанина. Догадайся майор, что Фостер скрывается вместе с ними, ее просьбы пощадить брата вряд ли тронули бы сердце этого жестокого человека. О, тогда бы она ему точно не понадобилась, и он позволил бы ей уйти, не задумываясь.

Вот только куда ей теперь идти?

Рива бросила нерешительный взгляд через стол, туда, где сидел Джефф. Его лицо оставалось невозмутимым: казалось, он был полностью погружен в свои мысли, и ей не оставалось ничего иного, кроме как сделать вид, что и ей тоже нет до него никакого дела.

Внезапно тишина закончилась, и хрипловатый голос Джеффа произнес:

— Прошу прощения за беспокойство, но мне нужно обсудить с тобой одно очень важное дело. Мы могли бы поговорить после ужина?

Рива испуганно взглянула на Теодору, и та, к счастью, пришла ей на помощь.

— Майор Бэнкс, — очень вежливо, но внушительно произнесла она, — прошу прощения, что вмешиваюсь, однако дело в том, что мы с племянницей договорились прогуляться с нашими друзьями после завтрака. Мы вернемся поздно, и я боюсь, что Рива уже слишком устанет, так что ей будет не до разговоров. Не лучше ли отложить вашу беседу до другого раза?

Разумеется, никакой договоренности с друзьями не было. Единственный план, который они обсуждали с Теодорой перед завтраком, касался намечаемой на сегодня стирки, .. но это дело вполне могло подождать пару минут и даже пару часов. Сколько может занять разговор… и о чем он вообще собирается с ней говорить?

Рива почувствовала, как у нее перехватывает дыхание. О чем, о чем он собирался с ней говорить? Неужели есть какие-то вести от Фостера? В данной ситуации она уже не была уверена, хорошо это или плохо.

Когда войска северян вошли в Виксберг, а Фостер был отправлен на какое-то важное задание и пропал, любые вести о нем Рива воспринимала как благо; однако сейчас все резко изменилось, потому что новости, сообщаемые майором Бэнксом, могли быть только плохими.

Если Фостера поймают, никакого снисхождения к нему проявлено не будет, поскольку ее желания никакого значения для Джеффа Бэнкса больше не имеют. Если бы он хотел что-то от нее получить, он бы сделал это прямо сейчас и без вопросов. Договариваться с ним больше было не о чем.

Хотя… У Ривы мелькнула сумасшедшая мысль: может, рассказать ему о… Но она тут же отбросила от себя эту идею. Как ни низко она пала со времен осады Виксберга, но все же пока не опустилась до того, чтобы шантажировать Джеффа своей беременностью. Понятно, что это сильно уронит его безупречную репутацию в глазах военного руководства; о том, что будет в случае огласки с ее репутацией, Рива давно уже перестала думать. И все равно если ей придется пробыть в Лонгворт-Хаусе еще хотя бы месяц, скрыть беременность уже не удастся.

Учитывая сплетни об их интимных отношениях с Джеффом, которые уже давно расползлись по городу, малейший намек на беременность будет подобен разрыву снаряда…

Рива тяжело вздохнула. В любом случае Джефф теряет гораздо больше, чем она, и скорее всего он попытается так или иначе уладить эту ситуацию. Тогда она сможет выдвинуть свои очень простые условия: отпустить их с тетей из города и забыть обо всей ее семье, включая Фостера. А как уж он это сделает, ее не касается.