Наследница - Нурисламова Альбина Равилевна - Страница 34

Паша на мгновение прикрыл глаза. Он был уверен, что нашел строки, которые так сильно потрясли священника. Тот, видимо, усмотрел в них судьбу семейства Толмачевых, предполагая, что со смертью Елизаветы ничего не закончится. И был абсолютно прав: ее несчастные потомки жили, претерпевая всевозможные страдания, лишаясь рассудка, и умирали при необъяснимых и жутких обстоятельствах. Платя непомерную цену за несчастную любовь Лизы и ее безумную жажду мести.

Если верить трактату, изгнать терзающего целый род беса возможно одним-единственным способом: обратившись к священнику-экзорцисту. Иного способа не существовало, а самостоятельные попытки избавления могли привести к еще более тяжким последствиям.

Павел утвердился в мысли, что помочь Вере сможет только специалист. Дилетантские обряды и вмешательство обычных священнослужителей могут только усугубить ситуацию. Действовать надо быстро, возможно, счет идет на минуты, рассиживаться некогда. Веру как можно скорее следует отвезти в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру!

Паша поспешно вскочил из-за стола и отодвинул стул. Тот отозвался неприятным громким скрежетом. Сидевшие рядом книгочеи недоуменно подняли головы от лежащих перед ними рукописей и тут же уткнули носы обратно. Павел подлетел к Марине Геннадьевне, сунул ей в руки рукопись, наспех попрощался и умчался прочь.

Отыскав свою «девятку» на стоянке возле супермаркета, он открыл дверцу и забрался внутрь. Его обдало таким жаром, что захотелось сразу же вылезти обратно на улицу, и Паша поспешно открыл настежь все окна, чтобы не задохнуться. Двигатель завелся без капризов, и автомобиль на предельно допустимой скорости понесся назад в Корчи.

При хорошем раскладе, рассуждал Паша, минут через сорок буду на месте. Конечно, Вера там уже больше трех часов, но будем надеяться, с ней ничего не случилось. Дай Бог, чтобы пожарники, врачи, полиция оставались в деревне как можно дольше. Даже если допрос — или как это называется — закончился, Вера не останется одна. Сядет где-нибудь в сторонке и спокойно дождется его приезда, как договаривались, убеждал себя Паша, стараясь не давать воли гнетущему беспокойству. Нужно сосредоточиться на дороге, не хватало попасть в аварию. Он включил магнитолу и сделал звук громче.

До поворота на Корчи оставалось не больше сотни метров, когда «девятка» неожиданно заглохла, хотя бензина было достаточно. Чего-то в этом роде Павел в глубине души и ожидал, поэтому не стал терять время на попытки разобраться, что случилось. Был уверен: с машиной все в порядке, это оно не пускает его, а не карбюратор или другая таинственная деталь в железных кишках автомобиля.

Раз так — придется бросить машину у обочины и идти пешком. Ничего, здесь близко: Вера чуть ли не каждый день туда и обратно ходила. Паша выбрался из машины, заблокировал двери и поспешно зашагал в Корчи. Главное — вытащить оттуда Веру, а с машиной после разберемся.

Он прибавил ходу, побежал, и «девятка» вскоре исчезла из виду. Дорога серой лентой петляла среди полей. Несмотря на то, что день клонился к вечеру, жара не спадала. Рубашка прилипла к спине, заныла правая лодыжка — он недавно потянул ее. Хорошо, хоть сандалии надел, туфлями бы точно натер ноги до костей.

Пока бежал — об опасности не думалось. И о том, что делать, если Веры, да и вообще никого, в Корчах не окажется, размышлять было некогда. Проскочив очередной поворот, Павел оказался на месте. Дорога оказалась короче, чем он ожидал. Вид на деревню еще не открылся, но Паша уже знал, кожей чувствовал, что в Корчах пусто. Было тихо — и тишина пугала. Он инстинктивно замедлил шаг, чуть не на цыпочках подбираясь к выгоревшей деревне. Ни пожарников, ни скорой помощи, ни полиции. Безлюдно, безмолвно, устрашающе.

Павел остановился. Предзакатное солнце с бесстыдным равнодушием освещало обгоревшие остовы домов, почерневшие заборы, изъезженную, израненную колесами многочисленных автомобилей дорогу. Посреди всей этой разрухи, словно единственный уцелевший зуб во рту, торчал толмачевский дом. Белый, пугающе аккуратный, издевательски целехонький.

Его пробрала дрожь, он почувствовал, как по влажной от пота спине ползут мурашки. Паша был один — наедине непонятно с чем. «А ведь я боюсь до чертиков». Совсем как в детстве, когда снился кошмар. Проснешься — и страшишься повернуться на другой бок, боязно неловким движением разбудить дремлющих под кроватью монстров.

Душный страх скручивал узлом внутренности, не давал оглянуться, мешал дышать, парализовывал волю. Развернуться и уйти, мелькнула предательская мысль. Прислушаться к внутреннему голосу, который вопит: беги отсюда куда подальше!

Его ли это дело? Если разобраться, кто такая Вера? Чужая, незнакомая девушка. Он видел ее всего три раза в жизни! Она, бесспорно, красивая, интересная, обаятельная. Честно говоря, Вера ему нравится, но до любви или хотя бы влюбленности еще далеко — никакого пресловутого притяжения, электричества, химии. Вероятно, у них мог бы завязаться роман, однако сейчас, на этом этапе, их ничего не связывает. Стоит ли рисковать ради нее?

Но дело было не в возможном романе и даже не в этой девушке. Пашу съедал научный интерес к происходящему. Но главное, толкала вперед обычная человеческая порядочность. Его, слава богу, хорошо воспитали. Научили не бросать в беде, не предавать, не обманывать доверившихся. А Вера ему доверилась.

Павел стоял и мучился. Порядочность выступала против мощного инстинкта самосохранения.

Веры здесь нет, но что в этом странного? Зачем ей оставаться одной в Корчах? Скорее всего, уехала вместе с полицией. Наверное, им понадобилось опросить ее в отделении или опознать кого-то. Мало ли, какая причина! Здесь ее нет, это очевидно. Надо уходить отсюда, найти Веру в Больших Ковшах.

Несколько шагов назад, и все закончится. Уволиться из школы, как давно собирался. Переехать окончательно в город. Забрать отсюда мать: хватит ей, пенсионерке, работать. Матери давно предлагали продать дом, сулили неплохие деньги, уж на приличную «однушку» в городе точно хватило бы. Может, пришла пора согласиться?

А если Вера все же здесь и ей нужна помощь?

Паша перевел дыхание, сделал шаг вперед.

— Вера! — громко позвал он. — Вера!

И медленно двинулся вглубь разоренной деревни.

Глава 21.

Паша еще сидел в библиотеке, когда Вера открыла глаза в толмачевском доме. Сон слетел сразу, как панама на ветру, словно она и не спала вовсе. Это была уже несколько подзабытая за последние недели бодрость. Девушка успела привыкнуть к усталости и полудреме, которые с некоторых пор владели ею. А теперь всё — выспалась. Может, чудодейственный укол подействовал?

Интересно, сколько же она проспала? Видимо, долго. Сейчас уже ночь: за окном непроглядная темень. Именно непроглядная, а к тому же еще и непрослушиваемая. Глухая. «Ну, конечно, — мелькнула тоскливая мысль, — откуда взяться звуку и изображению, если во всей деревне только я и подаю признаки жизни?»

Вера села в кровати. Странно, но, несмотря на темнотищу за окном, в комнате легко можно разглядеть очертания мебели, дверь, подушки, тапочки у постели. Такое впечатление, что где-то имеется источник света — включенный телевизор в соседней комнате или свет от циферблата электронных часов. Оглянувшись, Вера убедилась, что ничего такого нет и в помине. Казалось, тусклое свечение источают сами стены или потолок.

Вера тихонько встала и осмотрелась.

Так, а где же Паша? Если сейчас уже ночь, то, получается, он не вернулся, чтобы забрать ее. Но почему? Просто так бросить ее он не мог, не тот человек. Значит, что-то случилось. Или Павел здесь, в доме, решил не тревожить спящую. А может, не смог добудиться. Мысли беспорядочно метались в голове, и Вера почувствовала, что начинает паниковать.

— Паша! — окликнула она его. — Паша, ты тут?

Вопрос упал в пустоту, как камушек в темный пруд. Бульк — и нет. Только круги на воде. Будь он здесь, непременно отозвался бы. «Выходит, я тут совершенно одна! Господи, одна ночью в Корчах!» — содрогнулась Вера. После всего того, о чем они говорили с Пашей, эта мысль была нестерпима. Надо выбираться отсюда, и чем скорее, тем лучше. Перспектива оказаться в одиночестве на полузаброшенной сельской дороге ее не пугала. Где угодно, главное, подальше отсюда.