Изгнание беса - Столяров Андрей Михайлович - Страница 5

— Как смотрит, — сказал Карл. — Настоящий волчонок.

Директор несколько брезгливо взял в руки серый том. — «Молот ведьм», — бросил он. Перевернул обложку второй, раскрытой книги. — Вальтер Геннингсгаузен «Подлинная история дьявола». — Сказал, почти не двигая презрительными губами: — Есть более свежие данные…

В графстве Геннеберг были сожжены сто девяносто семь ведьм. В Линдгейме

— тридцать. В Брауншвейге ежедневно сжигали по десять — двенадцать человек. «В то время, как вся Лотарингия дымилась от костров, в Падеборне, в Бранденбургии, в Лейпциге и его окрестностях совершалось также великое множество казней». Епископ Юлиус за один только год сжег девяносто девять ведьм. В Оснабрюке сожгли восемьдесят человек. В Зальцбурге — девяносто семь. Фульдский судья колдунов Бальтазар Фосс говорил, что он сжег семьсот людей обоего пола и надеется довести число своих жертв до тысячи…

С веранды в библиотеку, деликатно ступая заскорузлыми ботинками, вошел человек в комбинезоне и клетчатой рубашке, какие носят фермеры. Остановился поодаль, вытер лоб кепкой, стиснутой в шершавой руке.

— Я вижу, вы подумали, Глюк, — сухо сказал директор.

Человек помялся, опустив коротко стриженную голову.

— Я вас не держу, Глюк. Вы можете покинуть санаторий когда угодно. Ведь вы уходите? Зайдите к казначею и получите — сколько вам причитается…

— Конечно, спасибо вам, господин директор, — грубым голосом сказал Глюк. — И вам тоже, господин Альцов, убили бы меня тогда, если бы не вы…

— Он большими руками перекрутил кепку, словно хотел порвать ее. — Да только сдается, что лучше бы мне не брать этих денег… Вы уж простите, но только говорят, что нечистые эти деньги…

Директор отвернулся.

— Жарко, — сказал, обмахиваясь ладонью.

— А вы знаете. Глюк, что вас ждет дома? — очень тихо спросил Карл.

Глюк медленно моргнул голубыми глазами — странными на обветренном лице.

— Три года прошло, господин Альцов… У меня там жена и ребятишки. Что же врозь… Пойду прямо в церковь, патер Иаков меня знает, я ему яблони подстригаю каждое лето… Отмолю как-нибудь…

Они молча смотрели, как Глюк вышел из дома, постоял на солнце, вздохнул, надел кепку, пересек пыльную площадку, обсаженную чахлыми деревьями, и открыл чугунную калитку в кирпичной стене.

— А ты почему не играешь вместе со всеми, звереныш? — спросил Карл.

Фома Аквинский писал; «Демоны существуют, они могут вредить своими кознями и препятствовать плодовитости брака… По попущению божию они могут вызывать вихри в воздухе, подымать ветры и заставлять огонь падать с неба». В Ольмютце было умерщвлено несколько сот ведьм. В Нейссе за одиннадцать лет — около тысячи. Есть описание двухсот сорока двух казней. При Вюрцбургском епископе Филиппе-Адольфе Эренберге были организованы массовые сожжения: насчитывают сорок два костра и двести девять жертв. Среди них — двадцать пять детей, рожденных от связей ведьм с чертом. В числе других были казнены самый толстый мужчина, самая толстая женщина и самая красивая девушка…

— Почему ты не играешь с ними? — спросил Карл. — Презираешь их, звереныш? — Он снова поднял руку, чтобы потрепать Герда по голове — не решился. — Напрасно ты их презираешь. Они не плохие, они несчастные… Просто тебе повезло и тебя не успели изуродовать… Не смотри на меня волком. Это правда. Мы тут все такие, и с этим ничего не поделаешь…

Частые, тревожные свистки понеслись с площадки. Директор высунулся в окно, и Карл тоже — из-за его плеча. Свистел Поганка. Он надувал дряблые щеки и махал: — Скорее!.. — Все побежали, сталкиваясь. Крысинда упал, его подхватили. Топот прокатился по коридору, рассыпался и затих — хлопнули двери.

— Опять, — сказал директор. Не оборачиваясь, нетерпеливо пощелкал пальцами. Карл сунул ему в ладонь короткий бинокль — наподобие лорнета, и вдруг стремительно вытянул руку — как выстрелил: — Вот они!

Откуда-то из-за гор, из синей дымки, покрывающей ледники, медленно вырастала черная точка. Распалась на детали. Стал виден тонкий хвост, оттопыренные шасси. Вертолет, лениво накренившись, вошел в круг над санаторием.

— Мне это не нравится, — сказал директор, отнимая бинокль от глаз.

— Гражданский? — спросил Карл. — Шарахнуть бы его из пулемета.

— Да, частная компания.

— Почему бы военным не дать нам охрану? — сказал Карл.

— Мы их не интересуем, — сказал директор, слушая удаляющийся шум винта.

— Ты же знаешь, у них своя группа, и они не работают с детьми.

— А ведь есть же страны, где ароморфоз осуществляется постепенно, безболезненно и практически всеми…

Директор повернулся — крупным телом.

— А что? — сказал Карл.

— Я тебе советую никогда и никому не говорить этого, — сказал директор.

В Наварре судом инквизиции было осуждено сто пятьдесят женщин. Их обвинили две девочки: девяти и одиннадцати лет. Архиепископ Зальцбургский на одном костре сжег девяносто семь человек. В Стране Басков казнили более шестисот ведьм. Во Франции сожгли женщину по обвинению в сожительстве с дьяволом, в результате чего она родила существо с головой волка и хвостом змеи. Профессор юриспруденции в Галле Христиан Томмазий сосчитал, что до начала восемнадцатого века число жертв превысило девять миллионов человек. Сожжения продолжались и позже.

— Санаторий скоро разрушат, — неожиданно сказал Герд своим охрипшим голосом. Он не хотел говорить, но его словно толкнули.

Директор посмотрел на него с удивлением. Он, кажется, забыл о его присутствии.

— Санаторий разрушат, и мы все погибнем, — сказал Герд. — Я не знаю, как объяснить, но я чувствую…

— Еще один прорицатель, — сказал директор. — Откуда вы только беретесь?

— Он подумал. — Вот что… Глюк ведь пройдет через Маунт-Бейл?

— Да, — споткнувшись, ответил Карл.

— Позвони туда… Только не от нас, на станции слушают наши разговоры, позвони из поселка. Кому-нибудь из «братьев» — так надежнее. Анонимный звонок не вызовет подозрений.

— Мы же обещали, — быстро и нервно сказал Карл.

— Нельзя ему домой, — морщась, сказал директор. — Мне, думаешь, хочется? Он же расскажет — кто мы, где мы… А потом его все равно сожгут. Лучше уж «братья» — сразу и без вопросов.