Ушкуйники - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 3

Остров, к которому ушел флот Наэф-Тууна, «умолк» неожиданно. Грешить на внезапную потерю «огненным камнем» островной башни необходимой энергии Аатум не мог – кристаллические друзы в отличие от Туаойя заряжались в любой солнечный день. Неужели врагам удалось захватить остров столь быстро, что дежурный жрец не успел даже передать сигнал тревоги?! Нет, это невозможно! Тревожное сообщение отправлялось автоматически при малейшей попытке взлома всегда запертой двери башни.

Не исключено, правда, что это снова дело рук «людей моря». Как правило, они на юрких маленьких суденышках причаливали к побережью какого-нибудь острова совершенно внезапно и, ограбив население и оставив после себя горы трупов, столь же стремительно исчезали. Пленников «люди моря» не брали: хладнокровно и беспощадно убивали всех, кто подвернется им под руку, не успев скрыться в горах или в лесу. Даже домашнюю скотину. Что, впрочем, вполне объяснимо: в их тесных лодчонках особо не разгуляешься – им бы награбленные ценности хоть как-то разместить-пристроить…

Несколько раз корабли атталантов настигали «людей моря», но те защищались как сумасшедшие, предпочитая плену смерть. А если даже кого-то удавалось пленить – в основном тяжелораненых, не сумевших убить самих себя, – те терпели любые муки молча и умирали с улыбкой на губах. Непостижимое племя…

Капитан посыльного судна ждал Сокрушителя Хаоса во дворце. Главное здание столицы атталантов высилось на Священном холме, охватывая полукольцом стоящий чуть ниже храм Светозарной Атт. Антаблемент поддерживался не колоннами, а огромными статуями гигантов, которые, согласно преданиям, населяли Гайю со времен ее основания. А на мраморном фризе художниками-камнерезами были изображены сцены из их жизни: битвы с какими-то чудовищами, военные триумфы, народные гуляния, спортивные состязания…

Поднимаясь по широкой гранитной лестнице к дворцовым дверям, Аатум бросил взгляд на порт. Посыльный корабль Наэф-Тууна он узнал сразу – по развевающемуся на его мачте красному вымпелу. Все боевые корабли Атталанты были парусными, но могли путешествовать по воде и при полном отсутствии ветра. Секрет сего «чуда» тщательно оберегался атталантами, поэтому никто из чужеземцев, кому удавалось его не столько даже выведать, сколько хотя бы просто подсмотреть, долго на белом свете не заживался.

Столицу атталантов защищали два широких и глубоких канала, окружавшие ее кольцом. При необходимости – в случае нападения вражеского флота или с приближением сильного шторма – суда, находившиеся в порту, могли укрыться во внешнем водном кольце, соединенном с открытым морем прорубленным в скалах каналом-туннелем.

…Главный жрец-правитель торопливо накинул парадный плащ-гиматий из темно-красной шелковистой ткани, затканной серебряными цветами, застегнул его у шеи золотой застежкой-фибулой и водрузил на голову золотую корону с навершием из огромного черного бриллианта. После чего прошествовал в Зал Приемов, где занял свое место в стоявшем на некотором возвышении массивном троне, выполненном из ценных пород деревьев и украшенном слоновой костью, золотыми чеканными пластинами и драгоценными камнями.

Помимо Аатума и других жрецов-правителей в Высший Совет входили столичные сановники высокого ранга. Посмотрев сверху на пестрое море одежд, заполнивших богато отделанный золотом зал, Сокрушитель Хаоса почувствовал вдруг, что сердце больно сжалось. «Неужели сбывается предсказание того сумасшедшего?!» – подумал он с внутренней дрожью. При этом лицо главного жреца-правителя оставалось по-прежнему спокойным и бесстрастным, в немигающих глазах светилась несокрушимая воля.

Год назад корабли другого флотоводца атталантов, могучего Инкаа, доставили в столицу захваченного в плен колдуна неизвестного племени, обитавшего на материке, в дремучих лесах. Воины того племени были рослыми, голубоглазыми и сражались с атталантами практически на равных; даже бесстрашные «люди моря» старались избегать встречи с ними. Недостаток у лесных воинов был лишь один – примитивное оружие. Каленые стальные мечи атталантов перерубали их бронзовые клинки словно стебли камыша. Но вот взять голубоглазых богатырей в плен было крайне сложно: они сражались до последнего. Тем более удивительным казалось пленение воинами Инкаа колдуна из племени лесных людей, не выглядевшего при доставке в столицу Атталанты ни немощным, ни испуганным.

Однако причины столь странного его поведения вскоре выяснились. Причем при допросе варвара неожиданно даже переводчик не понадобился, и жрецы-правители буквально онемели, услышав первые слова пленника. Он говорил… на древнем наречии их предков! Наречии, которое сейчас мало уже кто из атталантов помнил и понимал, кроме самих жрецов, ибо оно сохранилось лишь в качестве храмового языка, служившего для вознесения молитв Светозарной Атт.

«Через двенадцать лун на месте вашего мерзкого острова останется болото! – прокаркал тогда пленник, глядя правителям Атталанты прямо в глаза, и торжествующе расхохотался. Потом зловеще повторил: – Запомните: через двенадцать лун!» И замолчал. Он сказал все, что должен был сказать. Он выполнил свою миссию, ради которой, собственно, и сдался в плен без малейшего сопротивления.

Пытали его потом долго. Причем самые искусные заплечных дел мастера. Но варвар лишь заливался безумным смехом и хрипел: «Через двенадцать лун! Запомните!!! Двенадцать лун!..» С этими же словами колдун пошел и на казнь, с ними же улетел и в пропасть, на дно которой атталанты сбрасывали всех приговоренных к смерти…

«Прошло одиннадцать лун… – подсчитывал в уме Аатум. – Начало конца? Нет, не верю! То был просто бред сумасшедшего варвара. Надо сосредоточиться и выслушать гонца Наэф-Тууна…»

Капитан, широкоплечий мужчина с красным обветренным лицом, низко поклонился главному жрецу-правителю, заученно произнес надлежащие подобным ситуациям слова приветствия и застыл в ожидании: продолжать говорить он был вправе лишь после соответствующего разрешения. Аатум милостиво кивнул, и гонец приступил к докладу. То, что услышали собравшиеся в Зале Приемов, показалось им страшным и невероятным.

– …Когда до острова оставался всего один день пути, вахтенный – он у меня очень зоркий! – заметил на горизонте слева по курсу странную темную полосу, быстро увеличивающуюся в размерах. Поскольку мой корабль шел следом за кораблем главнокомандующего, Наэф-Туун был оповещен мною о том немедленно. Хвала Светозарной Атт, что даровала Атталанте такого мудрого флотоводца! Промедли Наэф-Туун хотя бы несколько мгновений – весь наш флот пошел бы ко дну! Но по его приказу мы успели развернуть наши корабли носами к приближающейся волне. Она была огромной! Никто из нас никогда прежде такой не видел. Стремительно приблизившись, гигантская волна сначала закрыла собою все небо, а потом… обрушилась на нас словно молот. – При этих словах лицо капитана опечалилось, он потупился и ненадолго умолк. Когда же продолжил свое повествование, присутствующие уловили в его голосе глухое загробное звучание – как у пророка-предсказателя: – Мы потеряли восемь кораблей. Волна погребла под собой не только суда, но и всех членов служивших на них команд… Однако и нас, чудом избежавших их участи и переживших разрушительную силу волны-стихии, самое странное и страшное ждало, как вскоре выяснилось, впереди… – Тут капитан неожиданно резко побледнел (точнее, посерел), несмотря на темный благодаря загару цвет кожи. Его глаза округлились и увлажнились. Остановив полубезумный взгляд на Аатуме, он выдохнул: – Мы не нашли остров. Он исчез.

– Как это – исчез?! – главный жрец-правитель даже привстал от удивления.

В Зале Приемов началось волнение. Главный дворцовый распорядитель, стоявший чуть ниже трона, гулко громыхнул по плитам каменного пола резным посохом черного дерева, увенчанным золотой фигуркой сокола, и шум стих.

– Мы едва не сошли с ума, разыскивая остров, – устало продолжил капитан, совладав с эмоциями. – Несколько раз перепроверили расчеты, пробовали ориентироваться по звездам и солнцу, но… все указывает на то, что остров поглотила пучина. На его месте теперь мель. Лишь кое-где над водой торчат скалы, бывшие когда-то горными пиками. Судя по всему, незадолго до нашего прибытия там пронесся сильный шторм: на поверхности моря нам не удалось обнаружить даже щепок. Видимо, все унесла высокая волна.