Ушкуйники - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 13

– Не надейся даже! – решительно отмел сомнения друга Носок. – Лука все помнит. С одной стороны это хорошо, а с другой… – Он покачал головой. – Ну как пошшупает утром мою отметину у себя на боку?

– Так ты ранил его?!

– А што мне было делать?! Стоять и ждать, когда он меня пырнет?

– И то верно. Вот беда-то…

– Ну, кому беда, а кому и полбеды. Ты-то здеси при чем?

– Ежели тебя не примут, и я в ватагу не пойду!

– Тише ты!.. – шикнул Носок. – Народ оборачивается…

Друзья уже подходили к корчме Шукши. День сегодня выдался пасмурным, ветреным, сырым, и люди, кутаясь в одежду, торопились укрыться под теплыми крышами. Даже Торг выглядел каким-то вялым: одни лишь иноземные купцы, пользуясь оказией, скупали все подряд задешево, ибо иззябшие новгородцы почти уже не торговались – думали не о товаре, а о горячем сбитне да кружке доброго мёда.

В корчме, напротив, от людей было не протолкнуться, поэтому Стоян и Носок с трудом пробились к столу, за которым сидели Лука Варфоломеев с товарищами. Атаман сразу узнал их и, сверкнув в широкой улыбке белыми волчьими зубами, пригласил:

– Милости прошу к нашему столу! А ну потеснись, народ честной!

Носок и Стоян не стали изображать застенчивость и отнекиваться (чай, не боярского роду-племени, где в ходу церемонии разные), а охотно подсели к ушкуйникам и приступили к трапезе. Блюда были простые, без изысков: рыбные пироги, хлёбово, соленая сельдь, квашеная капуста, каша да зайчатина с репой. Запивали еду квасом. «Похоже, скоро в поход, – подумал опытный Носок, отметив скудость стола. – Когда почти все деньги на подготовку к большой воде потрачены – не до богатых пиров».

Отобедав, задерживаться в корчме не стали. Предупредив Носка и Стояна, чтобы шли следом, только не слишком шибко – на расстоянии, Лука поднялся и направился к выходу. За ним потянулись и четверо его спутников. «Видать, ближайшие помощники атамана», – определил Носок. Выждав немного, Стоян с Носком двинулись следом. Так – на расстоянии, как и велено было, – они прошагали до Коневой, где находились коновязи и где ушкуйников ждали сани-розвальни. Лука с помощниками сноровисто в них расселись, а «новобранцам» места не нашлось: им удалось пристроить в санях лишь свои мешки с воинским облачением. Тем временем по знаку атамана тот из ушкуйников, которого звали Валуй, бросил им две веревки, привязанные к задку розвальней.

– Хватайте, – распорядился Варфоломеев, – помчитесь за санями. Заодно проверим вашу выносливость.

Носок покорно кивнул: ему известно было это испытание. Он намотал веревку на руку особым способом, одновременно обучив тому же Стояна. Ушкуйники одобрительно хмыкнули.

– Пошла-а! – прикрикнул Валуй на лошадку, и сани тронулись, все более ускоряя ход.

Вскоре Стоян и Носок уже бежали по разбитому шляху что есть мочи. При других обстоятельствах они, скорее всего, давно б уж отстали от саней, но тут их крепко держали тянувшие вперед и не позволявшие остановиться веревки.

– Дыши ровней! – крикнул на ходу Носок, заметив, что друг с непривычки начал задыхаться. Сам же он, казалось, вовсе не ведал усталости: легкие работали, как кузнечные меха, по лицу блуждала упрямая улыбка.

Последовав совету приятеля, Стоян вскоре тоже приноровился к необычному для него способу передвижения и бежал теперь ровно и размеренно, временами широко перепрыгивая, словно лось, через встречавшиеся на пути рытвины.

Когда розвальни преодолели шлях и свернули на малоезжую, но хорошо укатанную дорогу, Носок хитро осклабился, придал ногам нужный угол уклона и, откинувшись назад до упора, заскользил за санями как на лыжах. Стоян при виде столь удивительного зрелища едва не потерял равновесие, однако, вдоволь надивившись смекалке приятеля, после двух-трех попыток смог успешно повторить тот же трюк. Так они и промчались – уже без особых усилий – почти две версты[34], пока занятые разговорами ушкуйники не обратили наконец на них внимание.

– Стой! – приказал Лука Варфоломеев, и сани остановились. – Ишь, какие мудрецы нам попались… На хромой козе не объедешь. В оману нас ввели!

– Да молодцы они, атаман, – вступился за «новобранцев» Валуй. – Смышленые. Нам такие точно сгодятся.

– Энто мы ишшо посмотрим… – Варфоломеев задумчиво пожевал ус. – Ладно, хватит вам пятки бить, сигайте в розвальни.

Ушкуйники уплотнились, и выяснилось, что еще для двух человек места в санях вполне хватает. Щелкнул кнут, и гнедая кобылка снова зарысила по дороге, ведшей в лесную глушь…

Зимний стан ушкуйников, раскинувшийся на покрытом густым лесом берегу реки, напоминал разворошенный муравейник. Подготовка к набегу шла полным ходом. На обширной поляне, близ пока еще замерзшей воды, ладились новые ушкуи. Рядом на кострах грели вар, чтобы обмазывать им потом готовые лодки. Чуть выше, на ровной утоптанной площадке, одни ушкуйники упражнялись во владении холодным оружием, а другие – уже на лесной опушке – совершенствовали свое мастерство в стрельбе.

В стане насчитывался добрый десяток изб-полуземлянок с крохотными оконцами под самой крышей. Крыты они были жердями с настланным поверх них толстым слоем дерна. Как правило, такие избы отличались большой вместительностью и хорошо хранили тепло.

Судя по тому, что стан Луки Варфоломеева не был огорожен частоколом, нападения врасплох ушкуйники не опасались. Видимо, атаман имел тесные связи с посадником и другими знатными людьми Великого Новгорода, а может, именно по их указке и действовал. Данный вывод подтверждало и расположение стана: до города было рукой подать, не более десяти верст. Впрочем, скорее всего, и сам стан был временным – лишь бы зиму переждать. Ибо положенные на рогатки жерди, предназначенные для просушки сетей, и старые бочки для засолки рыбы красноречиво свидетельствовали о том, что избы принадлежат довольно крупной рыбацкой артели. Просто до весенней путины было еще далеко, вот речные разбойники и облюбовали на зиму их временные жилища.

Новичков встретили приветственными возгласами, и вскоре Стоян и Носок оказались в кругу ушкуйников, бесцеремонно таращившихся на них, словно на некую диковинку. «Оно и понятно, – подумал уже зимовавший в подобном стане Носок, – посиди-ка в этом медвежьем углу целую зиму да полюбуйся изо дня в день на одни и те же приевшиеся физиономии».

– Ну што, робяты, кому не слабо сразиться с новичками? – обратился атаман к ватаге с вопросом. – Надобно бы проверить их, как они на бой способны…

– Дык это мы завсегда!.. – дружно загудели ушкуйники. – Выбирай кого хошь, атаман!

– Вешняк, ты где?

– Здеси я, атаман, здеси…

Вперед шагнул добрый молодец с широченными плечами, двигавшийся быстро и легко, как большой кот. Непринужденно выхватив из ножен саблю, он критически оглядел новичков и полюбопытствовал:

– Ну-у и кто тут из вас самый смелый?

Шустрого Носка на сей раз опередил обстоятельный Стоян.

– Оба смелые, – спокойно пробасил он в ответ, после чего достал из мешка свой ослоп и несколько раз подкинул его в руке, точно взвешивая.

Видя, сколь играючи соперник управляется с тяжелой дубиной, Вешняк обеспокоился и даже слегка побледнел. Варфоломеев, заметив его замешательство, ухмыльнулся и успокоил Стояна:

– Ну будя, будя тебе, парень. С тобой все ясно. Годен. – И повернулся к Вешняку: – А што, Вешняк, не пожелалось тебе попробовать его дубины?

– Пусть саблю возьмет! – запальчиво вскинулся тот. – Вот тады и посмотрим.

– В бою ты тоже будешь просить супротивника сменить оружие? Помолчи ужо…

– А со мной не хошь сразиться? – спросил вдруг Носок с лихим блеском в глазах.

– Ой, мотри, паря, Вешняк у нас знатный боец, – предупредил Носка атаман.

– Учту, – кивнул Носок.

– Но токмо до первой крови! – рявкнул Лука. – Мотри, Вешняк, не заиграйся!

– Как получится… – обиженно буркнул Вешняк и, набычившись, двинулся на Носка.

Тот, напротив, стоял спокойно и даже отчасти расслабленно, опустив саблю острием вниз. И только рыжие рысьи глаза его превратились в узкие щелки, из которых посверкивал взгляд дикого зверя.