Курортный роман с продолжением - Полякова Галина Викторовна - Страница 51

– Ну и правильно, – одобрила старушка, запихивая купюры в карман халата. – Чего толкаться-то, раз еще и ребенок. Поживите, помилуйтесь без помехи. Дело молодое.

Хозяйка занимала «залу», а отдыхающим сдавала восьмиметровую спальню с широкой кроватью и старинным трюмо. В эту крохотную комнатушку с распахнутым днем и ночью окном вместе с новыми жильцами заселилось огромное, еле вместившееся в нее счастье. По утрам все втроем они сбегали с горы к троллейбусной остановке, спешивались у «Ларисы» и завтракали в уличном кафетерии. Пили кофе со свежими, еще горячими пирожками и шли на море. Оказалось, что «дикари» попадали на лечебный пляж запросто, купив входной билет в кассе неподалеку.

Первую половину дня они проводили в компании с будущим семейством Хорунжий. За все время знакомства женщины не перемолвились ни словом. Нинок стойко игнорировала Катю, словно давнего личного врага. Оставалось догадываться, как Тарасович отрекомендовал ее невесте. Сам же он часто заговаривал с Екатериной. Расспрашивал о московском житье-бытье, веселился, вспоминая свой последний визит в столицу, и игриво подмигивал неприступному Нинку. Обещал после свадьбы свозить ее в Москву и познакомить со старыми друзьями. В целом, к будущей супруге Михаил относился благоговейно и подчеркнуто уважительно. С мальчиком вел себя, как любящий отец гулял по пляжу, взяв за ручку и что-то старательно объясняя, покупал мороженое и газировку, терпеливо учил плавать.

В промежутках между водными радостями Нинок и братья резались в карты. Катя не принимала участия в игре. Она лежала за спиной Георгия и иногда проводила по ней прохладной рукой, смочив ее водой из купальной шапочки. Он поворачивался к ней и тоже подмигивал счастливыми глазами. Михаил заботливо интересовался:

– Катюша, что-то ты все помалкиваешь? О сыне бы рассказала. В каком он уже классе? Диссертацию-то не защитила?

Она отвечала односложно, не желая развлекать его и высокомерного Нинка с презрительно оттопыренной нижней губой. Если карта не шла к невесте, губа эта еще и кривилась обиженной подковкой.

Катя терпеливо ждала часа, когда Георгий поступит в ее полное и единоличное распоряжение. Обедали они в городе и только вдвоем, разойдясь с будущими молодоженами до следующего утра. Потом гуляли по улицам, покупали у частников спелые фрукты и овощи, а в бесчисленных киосках и магазинчиках – южные сувениры. Бродили по приморскому парку и, сидя на лавочке под тенистым кленом, болтали, смеялись, ели мороженое. С наступлением темноты шли на городской пляж – окунуться в последний раз за день.

Ужинали всегда дома. Катя готовила что-нибудь легкое – овощное или молочное. Георгий нахваливал ее диетическую стряпню, с аппетитом уплетая тушеные кабачки и приглашая хозяйку присоединиться. Поддавшись уговорам, старушка подсаживалась к столу, смеялась его шуткам и рассказывала о непростой жизни бездетной вдовы в несезонное время.

Их ночи были полны любви и нежности. Они не могли наговориться, засыпая на несколько часов перед рассветом. Единственной темой, которой они не касались в те дни, было их совместное будущее.

Глава 12. День рождения

Их четвертое утро началось ссорой.

– Э-э, видишь ли, Катя, у меня для тебя новость, – смущенно начал Георгий. – У Мишки-то сегодня день рождения.

– Как же я забыла эту знаменательную дату? И что теперь?

– А то, радость, что вечером я должен быть в «Лазурите» и поздравить брата. Сама понимаешь…

Катя пристально вгляделась в сконфуженную физиономию.

– Понятно. Меня, значит, опять не пригласили. Ты это хотел сказать? А ты, как водится, не пойти не можешь? Но ведь на этот раз дата не круглая? Два года назад подведен полувековой итог нелегкой жизни.

– Кать, не начинай. Ну, не могу я не пойти! Не по-человечески как-то. Круглая, не круглая. Не злись. Он говорит, что давно остыл к тебе. Просто забыть не может, как ты бортанула его накануне обручения.

– А твое предательство забыл?

– Не забыл, но простил. Брат же. Он порой тоже меня достает, иудой называет.

– И ты пойдешь? Без меня?

– Пойду, Катя. Прости. Я ненадолго. Посижу пару часиков и убегу. Хочешь, потом сходим куда-нибудь?

– Что ж, иди… чего уж там – пару часиков, сиди сколько хочешь. Я привыкла, что он для тебя на первом месте.

Она старалась не расплакаться. Кусала губы, сдерживая рвущиеся злые слова, но не мысли «Нет, ну надо же! Все никак не успокоится братишка. Старается достать ее, задеть побольнее. Как Георгий этого не понимает? Если жениховские планы Тарасовича в прошлом, то почему не пригласить в ресторан любимого брата с его любимой женщиной? Ведь это лучший способ прекратить старую вражду и доказать родственное расположение».

– Не обижайся, Катька, милая! Клянусь, я не задержусь. Ну, иди ко мне, вредина…

Она не поехала на пляж, заявив, что разболелась голова. Закрылась в комнате и легла на кровать. Было больно и бесконечно обидно. Почему Георгий не замечает, что Тарасович специально унижает ее перед ним и своей надутой молодухой? Ее не пригласили в ресторан, потому что любовнице не место в кругу добропорядочной семьи? Лорд Михась не может допустить, чтобы леди Нинок сидела за одним столом с особой неопределенного статуса и сомнительной репутации? В каком жалком, побитом виде этот престарелый сатир и его дебелая ундина мечтают лицезреть ее завтра на пляже? Кто они такие, в конце концов, чтобы позволять себе эти хамские радости за ее счет? Почему Георгий не поставит на место эту зарвавшуюся парочку?

Первая пришедшая в голову мысль была – уехать! Екатерина решилась, не раздумывая. Уехать как можно скорее. Сегодня! В крайнем случае, завтра. Сделать это обязательно! Пусть до Георгия дойдет, наконец, каково ей. И за что? За то, что она любит? Что всем пожертвовала ради этой любви? Поставила крест на себе… нет, ей здесь не место! Пусть Георгий без нее наслаждается обществом обожаемого братца и его громоздкой мадам, а с нее достаточно!

Она оглянулась мысленно на прошедшие два года. Да, она была счастлива с Георгием, как ни с кем и никогда. Но каким же непростым оказалось это счастье, каким тревожным и зыбким…

О билетах Катя не задумывалась, как всегда, понадеявшись на удачу, хотя перед первым сентября такая надежда была весьма опрометчивой. Но ей опять повезло. В тесной и душной кассе аэрофлота, очередь в которую начиналась с улицы, она пересеклась взглядами с молодой женщиной в летной форме. Та пробралась к ней сквозь толпу и сочувственно спросила:

– Девушка, у вас несчастье?

– Да, несчастье, – не сдержала слез Катя под проницательным взглядом незнакомки. – Мне срочно надо в Москву, а с билетами, сами видите…

– Давайте деньги и паспорт, – решительно заявила женщина. Она скрылась за дверью в служебное помещение и уже через десять минут протягивала Екатерине билет и сдачу. В знак благодарности Катя хотела оставить сдачу нежданной благодетельнице, но та категорично отказалась:

– Не надо. Я по лицу поняла, что дело у вас серьезное. Летите и улаживайте ваши дела. Счастливого пути. И не смотрите на меня, как на деда Мороза. Сегодня я вам, а завтра вы кому-нибудь поможете.

Катя порывисто обняла ее и устремилась к выходу. На улице она рассмотрела билет. Лететь предстояло завтра в шесть вечера. Сюрприз Георгию обеспечен!

На море она не поехала, а направилась к автобусной стоянке на привокзальной площади. Купила билет на экспресс до аэропорта и вернулась в квартиру. Георгий забежал на несколько минут, переоделся и умчался в ресторан, заверив, что скоро вернется. На вопрос, почему она не появилась на пляже, Катя ответила, что головная боль усилилась.

Вечер прошел на кухне за разговорами с хозяйкой. Та нахваливала Георгия, убеждая Катю поторопиться с ребенком:

– Ты сама не девчонка, и ему лет немало, – прозорливо заметила старушка. – Держится молодцом, ничего не скажешь, но мужчина немолодой. Не тяните с дитем, а то так и разбежитесь, раз вместе не живете. Уж больно много вы по ночам смеетесь да болтаете, вместо того, чтоб делом заниматься. Мало ли женщин одиноких в его городе. А он мужчина заметный, веселый, обходительный. Уведут и спасибо не скажут! Зря ты его одного в ресторан отпустила. Некоторые бабы специально по таким местам таскаются, пьяных дураков ищут. Почему с ним-то не пошла, не пойму? – недоумевала бабулька. – Вроде не ругались, не заметила.