Курортный роман с продолжением - Полякова Галина Викторовна - Страница 11

Заметив знакомых, Жора легко спрыгнул с плит и подошел к ним. Он дружелюбно протянул Аркаше пятерню. Тот перехватил Катину руку и ответил крепким пожатием. Жорик проследил за манипуляциями с ее рукой и понимающе улыбнулся – Гуляете? Правильно, ребята, вечер чудесный. – Он перевел взгляд на их сомкнутые руки. – Так с утра и не расцеплялись? Молодцы! Завидую.

Нестерпимое желание крикнуть «Помоги! Спаси меня, Жора!» – охватило Катю, но… она не сделала этого. Вдруг поняв, что этот расслабленный Казанова просто не успеет сообразить, что от него требуется. Да и сможет ли? Захочет ли подвергать себя смертельной опасности ради ее насмешливого безразличия? Пока он будет раздумывать о целесообразности бескорыстной жертвенности, Аркашина кувалда разрешит всеобщие сомнения.

Жора одобрительно подмигивал Кате, с интересом поглядывая на фараонский профиль, повернутый к танцплощадке. Она ловила его подмигивания и подавала знаки глазами, пытаясь донести информацию, которую боялась озвучить. Он заметил ее сигналы, но расшифровать их не смог. Однако они его озадачили, и он сделал попытку догадаться:

– Разреши, друг, пригласить твою даму на танец.

– Без обид, друг. – Аркаша прижал Катину руку к груди. – Я еще сам с ней не танцевал. – Он вырвал у нее сумку и бросил под ноги Жоре. – Посторожи лучше эту торбу, а мы попляшем.

Под быструю мелодию Аркаша танцевал через такт, тесно прижав ее к себе и жарко урча в ухо:

– О-о, Катюха, как я мечтал об этом. О-о, какая грудь у тебя, девочка! – он сильнее притиснул ее, причинив боль.

– На нас смотрят, Аркадий, неудобно, – безуспешно пыталась она отстраниться.

Некоторые из танцующих действительно поглядывали на них с нескрываемым интересом. Мелькнула удивленная физиономия постоянного партнера Таисии Виталика. В глазах Таси тоже застыл вопрос к кому это так страстно прижимается ее сдержанная соседка? С бетонной горки Жора показывал оттопыренный большой палец, когда Катя поворачивалась к нему лицом. Тарасович и прокурорша перестали танцевать и с любопытством следили за рукой незнакомого парня, двигающейся по ее спине с нарушением даже местных, весьма либеральных норм приличия. «Ну, кто еще в санатории не знает, как соскучился по интиму мой нетерпеливый супруг?» – тоскливо думала Екатерина, оглядываясь по сторонам.

Основная масса танцующих весело выплясывала под популярные мелодии, ни на кого не обращая внимания, но на многих знакомых лицах читался тот же удивленный интерес. Возможно, глядя на замкнутую, малообщительную Екатерину, они и мужа ее представляли каким-нибудь скромным тихоней? Аркаша ни в коей мере не походил на этого гипотетического скромнягу. Он привлекал всеобщее внимание яркой внешностью и демонстративной раскованностью манер.

Танцы следовали один за другим, но Аркадий и не думал останавливаться. Он танцевал самозабвенно, с наслаждением, нашептывая партнерше комплименты, от которых ее бросало в дрожь. Жора спрыгнул со своего наблюдательного пункта и подошел к ним, поставив на асфальт Катину сумку.

– Простите, ребята, но мне пора баиньки. Вот ваш вещмешок в целости и сохранности. Веселитесь, танцуйте, а я покидаю этот праздник жизни. Доброй ночи и счастливых свершений! – он ехидно, как показалось Кате, усмехнулся. – Завтра увидимся на пляже.

– А як же! Обязательно увидимся! Куда ж мы денемся? – хохотнул в ответ Аркаша.

Катя смотрела в спину своей последней надежде, легкой спортивной походкой уносящей ее шанс на спасение. «Никто, кроме него, не справился бы с уродом», – обреченно думала она, наблюдая за расслабленной грацией Жоры. Мысль о возможности превращения этого ленивого усатого кота в свирепого, беспощадного хищника почему-то не оставляла ее. Ростом он был ниже южанина, но так убедительно переливались мышцы под светлым трикотажем рубашки, так обещающе пружинил легкий коварный шаг…

Но он уходил от нее, ни разу не обернувшись, оставив в полном распоряжении незадавшегося сына юриста и главврача.

Глава 8. Кефирный шанс

Культработница зычно объявила в мегафон белый танец, призвав отдыхающих дружно проследовать в столовую после его окончания. Зазвучала драматическая мелодия танго, и дамы устремились к кавалерам, спеша обогнать возможных конкуренток. Аркаша вложил сумку в Катину руку:

– Идем, пусть без нас дотанцовывают.

Они неспешно шли по аллее, держась за руки, словно влюбленная парочка. Голубоватый свет фонарей освещал задумчивый фараонский профиль. Аркадий вдруг остановился.

– Кать, ты, наверно, за монстра меня приняла? Да? За салюту? Извращенца какого-нибудь? Боишься меня? – неожиданно мягко, даже проникновенно спросил он. – Зря, Ка-тюх. Мне не катит, чтобы ты боялась. Никакой я не монстр и не садист. Я специально тебя запугивал. Просто не знаю, как с тобой надо. Добровольно-то не согласилась бы? Ведь нет? – Он вздохнул и задушевно продолжил – Мне приличные бабы редко попадаются. Только дуры одни или дешевки. И местные надоели до черта, тоже дуры набитые. А мне хочется нормальную женщину, чистенькую, умненькую, вроде тебя, Кать. Но такие со мной не свяжутся, если не заставить…

У нее мелькнула одна мысль… Она заметила, что танцы как-то странно подействовали на Аркашу, слегка отрезвив и немного очеловечив. Катя решила рискнуть…

– Ну, почему ты так считаешь? – улыбнулась она. – Уверена, тебе не составляет труда понравиться любой девушке. Ты же потрясающе красив, Аркадий. Разве тебе это неизвестно?

– Вообще-то догадываюсь, что я ничего парнишка, – Аркаша самодовольно ухмыльнулся. – Но я ж понимаю, что не совсем такой, как надо. Я болен и знаю это. Но я лечусь, ты не думай. Сорвался вот, правда. Но сегодня пить больше не буду, обещаю. И я жрать ужасно хочу, с утра крошки во рту не было, кроме мороженого этого проклятого и коньячищи. – Он дотронулся до ее плеча, заглянув в глаза. – Ты вот сейчас смотришь на меня и думаешь что этот козел со мной сделает?

Чем заставит заниматься? А я ничего особенного от тебя не хочу. Хочу просто полежать рядом, поласкать тебя, погладить. У тебя кожа обалденная, шелковая. И вся ты нежненькая такая, свеженькая, глазастенькая. А насиловать я не люблю. Кайфа от этого не ловлю. Ты, главное, не сопротивляйся. Не ори и не дергайся. Дай понаслаждаться, как человеку, и сама получи удовольствие. А мужик я неплохой, ублажить сумею. Поняла меня?

Катя слушала, глядя под ноги. Она подняла голову и в упор взглянула на него.

– Аркадий, давай начистоту. Верь не верь, но я запала на тебя с первого взгляда. Как вошла, так и остолбенела. Вспомни, ведь народу в кафе совсем не было, а я села именно за твой столик. Но, согласись, ни одна приличная женщина не может подойти к незнакомому мужчине и сходу признаться, что он ей приглянулся и она готова, хоть сейчас ему это доказать. Не так я воспитана. И я сделала то, что женщине в таких случаях позволяют приличия. Подсела к тебе, мы познакомились, разговорились, решили вместе искупаться. Я радовалась, что ты тоже не остался ко мне равнодушен, и все так неплохо у нас началось. Но потом ты как-то странно повел себя…

– Не врешь? – недоверчиво перебил он ее. – Правда, что ль, приглянулся?

– Не вру, чистая правда! Ты ведь необыкновенно хорош, Аркадий. Лицо у тебя такое… необычное, как на старинной монете, тонкое, одухотворенное. И рост, и фигура. И раз ты честно признался, что просто пугал меня и ничего ужасного сделать со мной не собираешься, то и я теперь могу откровенно сказать ты мне нравишься, и я готова это доказать. Но есть одно «но», для меня очень и очень важное. Мне нужен комфорт. Необходим! Ну, простыни, полотенца чтоб чистые, постель нормальная. И обязательно душ! Вода горячая, гель и все такое. Если действительно хочешь, чтобы все у нас получилось, лучше подумай, где найти такое местечко? Неужели считаешь, что в кустах или с голым задом на грязной гальке я удовольствие получу и тебе его доставлю? Из этого ничего не получится, мой милый. Я так не умею и не смогу. Если бы ты не запугивал меня целый день, а сразу так по-доброму, по-человечески со мной поговорил, то мы еще днем могли ко мне в номер пойти. Там и постель, и полотенца, и вода. А сейчас поздновато. Даже если через охрану прорвемся, соседка у меня несговорчивая. Так что, придумай что-нибудь, ты же мужчина. А я согласна…