Пятьдесят запретных желаний - Андерсон Марина - Страница 22

– И что же здесь происходило? – спросила Нелл.

Эдмунд зевнул.

– Я уже забыл детали, но это было очень изнурительно. Давай-ка спать!

– А с горячей водой не было перебоев? – спросила Нелл, когда Эдмунд уже начал засыпать.

– Нет, все нормально. А почему ты спрашиваешь?

– Когда я наполняла водой ванну, кран подозрительно пофыркивал. Вот я и подумала, что он, возможно, сломался.

– Нет, все было нормально. Если это повторится утром, поговори с Оливером.

– Непременно, – заверила Нелл. Она еще долго не могла уснуть, размышляя о своем будущем и о том, что в действительности делал в доме Оливер этим вечером.

В соседней спальне Харриет спала крепким сном, когда Льюис вернулся из паба. Однако он разбудил ее. Она что-то пробормотала и попыталась повернуться к нему спиной, но он был полон решимости узнать все, что ему было нужно немедленно.

– Рассказывай, как у вас все было сегодня, – тихо, но настойчиво сказал он. – Мне важно знать все подробности. Утром я встречаюсь с Марком.

– Мне совершенно не хочется говорить об этом сейчас! – сказала сонным голосом Харриет.

– Придется, дорогая! В этом весь смысл затеи! Тебе было хорошо? Ты испытываешь угрызения совести? Или плотское удовольствие уже оттеснило стыд на второй план? Харриет! Проснись! Нам нужно поговорить.

Она потерла кулачками глаза, как ребенок, и Льюиса окатила волна нежности. Ему захотелось обнять ее и нежно, медленно овладеть ею сейчас же, довести до оргазма, доставить ей удовольствие.

– Извини меня, Харриет, но ты сама знаешь, что это необходимо. К тому же дело может обрести опасное развитие, если мы сейчас же все не обсудим!

Харриет села на кровати, подложила под спину еще пару подушек и воскликнула:

– Опасное развитие?! Разве не ты разрешил мне делать все, что мне захочется? Обратного пути нет, чему быть – того не миновать. И разговорами опасность не устранить. Раньше нужно было думать!

– Тише, пожалуйста! Мы разбудим Эдмунда и Нелл. Речь шла о фильме, а не о реальной жизни. Ты превратно меня поняла.

Харриет возмущенно вытаращила глаза:

– А вот здесь ты заблуждаешься, Льюис. Это только тебе кажется, что речь идет о фильме, но для меня и Эдмунда все происходящее – подлинная жизнь. Я не Ровена, заруби это у себя на носу!

– Что все это значит? – Льюиса затрясло.

– Она была профессиональной актрисой. И когда ты создавал сценарий фильма «Темная тайна», она знала, как нужно играть предназначенную ей роль. Но я не актриса и никогда ею не была. Я нанялась в качестве личного секретаря, если ты помнишь. И когда мы с Эдмундом занимаемся сексом, я делаю это от души, без притворства. Когда же ты это наконец поймешь! Именно поэтому вся твоя затея опасна. Неужели ты не понимаешь разницы между притворством и истинным поступком? Или ты веришь, что все люди – женщины и мужчины – в душе актеры? А весь мир – театр?

– Я действительно так считаю, – растерянно пробормотал Льюис. – Большинство людей играют, жизнь построена на лицемерии и притворстве. У каждого своя роль. Один носит маску бизнесмена, другая – профессиональной проститутки. Но это всего лишь личина, на самом деле они совсем иные. Разница между тобой и Ровеной заключается в том, что она знает специальные актерские приемы, которые использует, когда ей не хватает истинных эмоций.

– Именно поэтому-то все, что я делаю, вдвойне опасно! Я поступаю так, как велит мне сердце. И порой мне самой не верится, что я согласилась на то, что ты предложил. Что ты с нами делаешь, Льюис?

– Тогда скажи, что тебе все это надоело, и мы сразу же все прекратим, – виновато произнес Льюис. – Я начну другой проект.

Харриет взглянула на него с неподдельным изумлением. Она все еще ощущала своим телом половые органы двух мужчин, тосковала по ним, мечтала снова оказаться в такой же ситуации. Ее лоно ныло от тягостной пустоты.

– Все прекратить? – раздельно спросила она.

– Да, если именно об этом ты говоришь. – Он внимательно смотрел на нее во время разговора и заметил в ее глазах смятение и сомнение.

– Но я уже не могу, – грудным голосом простонала она. – Теперь уже поздно. Я хочу довести начатое до конца, узнать, во что все это выльется.

– Значит, он оправдывает твои надежды? И осуществляет все твои фантазии?

– Да, – призналась Харриет.

– Но за свои порочные наслаждения ты винишь меня.

– Нет, я не вправе тебя винить, – признала справедливость его упрека она. – Но если бы ты не позволил мне завязать эту интрижку, я бы никогда на нее не осмелилась.

– Ну, все обстояло несколько иначе, – миролюбиво возразил Льюис. – Признайся, Харриет, ты в него влюблена?

– Нет. Он не тот мужчина, которого я могла бы полюбить.

– В таком случае нам не о чем волноваться. Так что расскажи мне, как все обстояло на этот раз.

На следующее утро все спустились к завтраку позже, чем обычно. Впервые за общий стол сел и Эдмунд. Льюис заметил, что он внимательно наблюдает за Харриет, пока она наливает себе в стакан свежевыжатый апельсиновый сок. Она была в элегантных шортах лимонного цвета в бежевую полоску, белой тенниске и в жилете той же расцветки, что и шорты. Лицо ее посвежело от прогулок, серые глаза светились, на высоких скулах алел румянец. На такую женщину не мог не обратить внимания любой нормальный мужчина. Но Эдмунд смотрел на нее почти как хозяин.

– Надеюсь, ты хорошо спала сегодня, Харриет, – сказал он, однако и этого было достаточно, чтобы Льюис ощутил легкое раздражение. Этой подчеркнуто-вежливой, в чисто английском стиле, фразой ему давалось понять, что он скорее посторонний, чем супруг этой женщины.

«Уж не паранойя ли это?» – подумал тотчас же Льюис. Рассказ Харриет о вчерашнем ее времяпрепровождении, отдельные детали которого она наверняка утаила, вывел его из душевного равновесия настолько, что он даже не решался достать кассету из скрытой видеокамеры, установленной в спальне Эдмунда.

– Мы поедем сегодня в Мор вел лем-Ки? – спросила Нелл, выпив сок и протягивая руку за яблоком. – Если да, тогда я возьму фотоаппарат. Оливер говорит, что это очень интересное место для туристов.

– С фотоаппаратом тебя уж точно не примут за пришельца из прошлого, – ядовито заметил Эдмунд, выразительно поглядывая на ее наряд в стиле ретро – ярко-красную юбку с разрезами по бокам и белую блузу, разрисованную ананасами, персиками и виноградными гроздьями. – Мне думается, что когда-то длинные юбки и кружевные блузы действовали на мужчин возбуждающе. Есть своеобразный шарм в таких допотопных костюмах, скрывающих женские прелести: они будоражат воображение и добавляют остроты в процесс обретения предмета своего вожделения.

Харриет взглянула на него из-под ресниц, но промолчала. Льюис собрался было что-то сказать, но внезапно в комнату вошла Элла. Она выглядела посвежевшей и похорошевшей после целительного сна, ее голубые глаза светились задором. Она воскликнула, окинув взглядом собравшихся:

– Какое чудесное утро!

Льюиса поразил ее сильный, хорошо поставленный голос.

– Какие у вас планы на этот день? – спросила она.

Нелл окинула придирчивым взглядом ее наряд: цветастые штанишки в обтяжку и такой же верх – и заметила:

– Хорошо, что ты такая хрупкая и миниатюрная, милочка, – я бы выглядела в таких вещах как корова.

– Эллу действительно не назовешь коровой, – улыбнувшись, сказал Льюис.

Элла ответила ему благодарной улыбкой. Она все еще находилась под впечатлением его мужского магнетизма и сожалела, что он недавно женился. Она готова была пожертвовать чем угодно, чтобы переспать с ним, не говоря уже о том, чтобы получить роль в его фильме, – за это она могла бы и заложить дьяволу душу.

– Мы собирались отправиться в деревню Морвеллем-Ки. Она находится на границе Девоншира. Там все носят старинные костюмы и работают тоже по старинке, – сказала Харриет.

– Лично я должен встретиться с Марком, – заявил вдруг Льюис. – Может быть, отложим поездку до полудня?