Пятьдесят оттенков темного - Андерсон Марина - Страница 20

– Может быть, хочешь еще? – Он улыбнулся.

– Это нечто неземное… Я не думала, что… Я не представляла, что такое возможно!

– Тебя ожидают еще более острые ощущения! Но не сегодня! – Льюис поцеловал ее в лоб и погладил по щеке. – Пожалуй, я покину тебя. Ты не будешь скучать?

– Но я не могу здесь остаться! Мне нужно вернуться к себе!

– Ерунда! Ровена сюда не заглянет, а утром ты встанешь раньше ее. Я хочу, чтобы ты была в моей постели, когда я сюда вернусь, закончив работу. Иначе я не усну.

Харриет вздохнула и согласилась, рассудив, что Льюису виднее. Ей хотелось вздремнуть после бурных ласк в нагретой постели. Вставать, спускаться к себе и ложиться в холодную кровать она была не в силах. Льюис поцеловал ее и вышел из спальни.

– Какого черта ты вызываешь меня по ночам? – раздраженно спросил у Льюиса Марк.

– Потому что именно в это время меня посещает муза!

– Но я не закончил работу над предыдущим эпизодом!

– Я придумал кое-что новенькое. Тебе придется потрудиться.

– Значит, идея фильма не сложилась в твоей голове целиком? – встревожился сценарист.

– Идея созрела, нужно изменить детали сюжета. Мой главный герой начинает питать к секретарше неж ные чувства.

– Он влюбляется в нее? – уточнил Марк.

– Нет, – покачал головой Льюис. – И тем не менее испытывает нечто большее, чем он предполагал. Из катализатора его чувств она превращается в личность, достойную сострадания и нежности.

– Но зачем это нужно? Ведь ей отводилась роль девушки, возбуждающей ревность в его жене и подталкивающей ее к тому, чтобы порвать с братом и жить только с мужем. Любопытно, кто сыграет роль секретарши? Одной лишь сексуальной внешности в данном случае мало, требуется умение изобразить глубокие чувства!

– Героя привлекает не красота этой девушки, ее-то у главной героини предостаточно, – задумчиво произнес Льюис. – Пожалуй, он заинтригован ее непредсказуемостью и умом.

– Значит, она все время ходит с задумчивым лицом? Кажется угрюмой?

Льюис раздраженно передернул плечами:

– Нет, разумеется! Угрюмые и озабоченные женщины малопривлекательны как в жизни, так и на экране. Вернее будет сказать, что поначалу она кажется герою немного замкнутой. Но по мере того как их роман развивается, он открывает все новые и новые черты ее характера и постепенно ею увлекается.

Марк тяжело вздохнул и стал делать записи в блокноте.

– Что за вздохи? – нахмурился Льюис.

– Не могу взять в толк, в чем основная идея фильма, – признался его собеседник. – Все очень неопределенно, расплывчато. Ты не мог бы выразиться покороче?

– Ни один из моих фильмов нельзя назвать примитивным и легко понимаемым, однако это не помешало их успеху у публики.

– Я и не утверждаю, что этот фильм не будет удачным! Но то, что ты пока делаешь, не укладывается в рамки общепринятых правил! – не унимался Марк.

– Таков уж мой творческий принцип – всегда быть оригинальным! – самодовольно усмехнулся Льюис.

В этот момент в кабинет просунула голову Ровена:

– Боже мой, вы еще работаете? Какими судьбами ты здесь оказался в столь поздний час, Марк?

– Это я его вызвал, – сказал Льюис. – Как тебе понравилось «Риголетто»?

– Прекрасная постановка! Актеры играли на этот раз великолепно.

– Поверю тебе на слово, – усмехнулся Льюис.

– Ты скоро освободишься? – спросила Ровена, выразительно глядя на мужа.

– Пока не знаю, – уклончиво ответил он и тепло улыбнулся ей, прежде чем возобновить разговор с Марком.

– Постарайся поскорее, – сказала Ровена и тихо затворила за собой дверь.

Марк, в глазах которого она оставалась секс-бомбой, спросил:

– Может быть, на сегодня довольно?

– Прочти, что ты записал. Я хочу убедиться, что ты верно меня понял.

Пока сценарист читал ему свои заметки, Льюис представлял, что происходит в спальне Ровены.

Обнадеженная теплым взглядом мужа, она решила в эту ночь остаться с ним, а не идти к Крису, с которым они прекрасно поужинали после оперы. Брат, конечно, ждал ее, но Ровена хотела сыграть роль богини, главенствовать в любовной игре, что было невозможно с Крисом: он слишком хорошо изучил ее, чтобы позволить ей такое, и все делал по-своему.

Не переодеваясь, Ровена прошла в спальню Льюиса. Но, сделав пару шагов к кровати, поняла, что та занята. Ахнув от удивления, Ровена застыла на месте, рассматривая спящую обнаженную Харриет.

Изможденная сексом, девушка лежала на спине, раскинув руки и раздвинув ноги. Волосы ее спутались, и вся она сочилась удовлетворением.

Кинозвезда долго не могла совладать с собой. Выходит, пока они с Крисом были в ресторане, где оживленно обменивались за едой идеями относительно Харриет, Льюис вновь забавлялся с ней!

Любопытно, подумалось Ровене, как она выглядела на этот раз? Была ли она смелее и раскованнее, позволила ли себе перехватывать инициативу в любовной игре? Незаметно Ровена начала возбуждаться.

Она не услышала, как вошел Льюис. Он зажал ей рот ладонью и прошептал:

– Ну, как она тебе? Ведь ты о ней думала, верно?

– Я размышляла над тем, как она вела себя сегодня, – шепотом отозвалась Ровена.

– Она была великолепна! Хочешь ее потрогать?

– Она мне не позволит! – Ровена нахмурилась.

– Так она ничего не узнает! – Льюис хитро подмигнул жене и, достав из кармана черную бархатную ленту, присел возле спящей Харриет и завязал ей глаза. Харриет продолжала спать. – Поласкай ее, – сказал Льюис. – Потрогай груди, они очень чувствительны. Если она проснется, я буду с ней разговаривать.

– Она поймет, что это не ты до нее дотрагиваешься, – с сомнением ответила Ровена, сгорая от желания пощупать спящую англичанку.

– Она устала, – успокоил ее Льюис. – И плохо соображает. К тому же она не ожидает, что ее может ощупывать кто-то еще, кроме меня.

Ровена облизнула кончик указательного пальца на правой руке и на цыпочках подкралась к кровати. Льюис сел в изголовье, Ровена – возле ног спящей Харриет. Наклонившись над ней, актриса обвела пальцем сосок ее правой груди. Харриет запищала от удовольствия во сне, и сосок набух. Льюис внимательно следил за происходящим. Ровена сделала еще одно круговое движение, у Харриет начала набухать грудь.

Ей снилось, что она лежит на лужайке, залитой солнцем, и Льюис ее ласкает. Она пошевелилась, и он дотронулся до другого соска. На этот раз прикосновение было грубее, он сжал сосок пальцами – и она проснулась.

Соски Харриет встали торчком. Ровена погладила грудь ладонью и по знаку Льюиса взяла сосок в рот.

Харриет открыла глаза, чувствуя, что не спит и Льюис наяву целует ее грудь. Но к ее изумлению, она обнаружила, что ничего не видит, и попыталась снять с глаз повязку.

Ровена отпрянула, а Льюис мягко обнял девушку за плечи и успокоил ее:

– Все в порядке, я специально завязал тебе глаза: так ты будешь острее меня чувствовать.

– Но я устала, – пробормотала Харриет.

– Я все сделаю сам! – Льюис уложил ее на подушки.

Харриет замерла в ожидании. Что-то теплое растеклось по ее животу и ляжкам, какое-то масло или лосьон.

– Это нечто особенное, – пояснил Льюис, глядя, как Ровена растирает ладонью специальный возбуждающий гель по телу Харриет. – Тебе понравится.

Легкое покалывание привело Харриет в восторг. Кровь живее побежала по жилам, а промежность увлажнилась.

Пока Ровена действовала, Льюис не дотрагивался до Харриет: даже в полусне она бы поняла, что ее ощупывает слишком много рук. Ровена начала дуть на места, намазанные возбуждающим снадобьем, и Льюис положил руки Харриет на плечи, чтобы предотвратить случайное соприкосновение женщин, когда она начнет извиваться, охваченная внутренним огнем.

Постепенно живот Харриет напрягся, чего и следовало ожидать, и она издала гортанный стон. Желая снять напряжение, бедняжка попыталась перевернуться и потереться животом о матрац. Однако от этого эффект геля только усилился.

Харриет протестующе захныкала.