Порочный ангел - Барбьери Элейн - Страница 2

— Эй, вы, там, на крыше, бросьте вниз все ваше оружие. Он целится в меня из револьвера и не шутит! — Последовала короткая пауза. Потом наверху прозвучало ворчливое согласие, и вниз упал «винчестер», затем — револьвер.

Явно удовлетворенный, бандит произнес:

— Вот так-то лучше. А теперь осторожно спускайтесь и встаньте с поднятыми руками. За вами наблюдают, так что не вздумайте шалить.

Словно дожидаясь его сигнала, трое мужчин в масках выехали из укрытия у дороги. Их оружие было наготове, один из преступников вел коня без седока. Кучер и охранник спустились с крыши дилижанса вниз. Ковбой посмотрел на испуганную чету, сидевшую напротив. Его голос стал мягче, когда он обратился к ним, хотя в этот же миг он еще больнее прижал Девину к себе.

— Я хочу, чтобы вы вышли и встали рядом с кучером и охранником. Не нужно волноваться. Ничего с вами не случится, если вы сделаете то, что вам говорят.

Девина проследила взглядом за пожилой четой, выполнявшей распоряжение разбойника, и поняла, что теперь его внимание сосредоточено на ней.

Его голос тихо и угрожающе прозвучал у ее уха:

— А теперь здесь остались только мы вдвоем. — Ковбой развернул Девину лицом к себе. Пораженная мужественными чертами его лица, едва различимыми под густой бородой, она всем своим существом ощутила его глубокий, пронизывающий взгляд и судорожно сглотнула.

— В чем дело? — спросил бандит. — Нечего сказать? Вы были намного смелее, когда думали, что я — беспробудный пьяница. Вы ведь не постеснялись дать мне понять, как презираете меня, а?

Его упрек задел Девину за живое, и она забыла об осторожности:

— Вы мне были отвратительны, когда я думала, что вы совершенно пьяны. А теперь, узнав, что вы собой представляете на самом деле, я нахожу вас еще более отвратительным.

Лицо ковбоя напряглось, и Девина изо всех сил попыталась скрыть дрожь, вызывающе вздернув подбородок. Она не допустит, чтобы этот преступник заставил ее отступить.

Его ответ был коротким и зловещим.

— Пусть я отвратительный, но зато вы в моей власти.

Парень повернулся и вышел из дилижанса. Заткнув револьвер за пояс, он резким движением буквально выдернул наружу Девину, поставил ее рядом с собой, удерживая жесткой хваткой.

Грабители в масках уже молча занимались своим делом. Один собирал разбросанное оружие, другой забрался на крышу дилижанса, чтобы сбросить вниз железный ящик, а третий внимательно следил за пленниками. Быстрый выстрел разнес замок ящика. Все взоры устремились к его откинутой крышке. Скосив глаза, Девина увидела, что охранник дилижанса сделал резкий шаг к ближайшему человеку в маске.

— О нет, Джон Генри, не стоит!

Удерживавший Девину бандит, произнося эти слова, еще крепче прижал ее к своему мускулистому телу. В руке у него снова появился револьвер.

— Только без глупостей. Ты ведь не хочешь, чтобы с этой леди что-то случилось, так?

Девина была настолько оскорблена своей вынужденной беспомощностью, что забыла обо всякой осторожности.

— Какой же вы отважный! И что, на Западе все отважные преступники прячутся за женскими юбками? — Он молчал, и Девина, еще больше разозлившись, ядовито добавила: — Нет необходимости отвечать. И так ясно, что вам такое поведение не в новинку.

В ответ бандит промурлыкал у самого уха Девины:

— Совершенно верно, мам. Мне так же удобно за женской юбкой, как и под ней.

Девина вспыхнула и резко закрыла рот. Короткий, едва слышный ответ бандита сделал очевидными две вещи. Во-первых, Девина поняла, что лучше не вступать в препирательства со своим похитителем. Во-вторых, подтвердилось ее первое впечатление. От этого ковбоя пахло алкоголем не потому, что он напился. Дыхание, коснувшееся ее щеки, было чистым и приятным. Он явно облил себя виски. А неряшливый вид, как и притворное опьянение, были частью его плана — усыпить бдительность всех до тех пор, пока дилижанс не приблизится к тому месту, где находились его сообщники. О, этот парень умен, несомненно…

Размышления Девины были прерваны, когда мужчины в масках, прикрепив последние мешки к своим седлам, доложили бородатому:

— Мы готовы ехать.

Таща Девину за собой, бандит направился к своему коню.

И вновь Девину охватил страх. Сердце ее сильно забилось. Отчаянно сопротивляясь, она воскликнула:

— Что… что вы себе позволяете? Отпустите меня! — Подойдя к коню, бандит отпустил ее, окинув при этом презрительным взглядом:

— Не льстите себе. Ваша миссия окончена. Я не собираюсь брать вас с собой. От вас никакого проку. Отправляйтесь к остальным, и побыстрее!

Девина покраснела от унижения и, чтобы скрыть это, быстро повернулась и пошла к остальным пассажирам. Она вся дрожала, но старалась идти с достоинством и не обернулась, услышав стук копыт удалявшихся лошадей.

Внезапно она поняла, что дрожит, и с неохотой приняла помощь охранника, пока кучер занимался пожилой четой.

— С вами все в порядке, мэм?

— Пожалуй, да, если не считать того, что я подверглась грубому обращению со стороны отвратительно пахнущего вора, угрожавшего убить меня.

Его лицо с тяжелым подбородком побагровело. Охранник кивнул, извиняясь:

— Простите, мэм. Я не ожидал, что кто-то будет прятаться в дилижансе. Я ничего не мог поделать.

Но Девине было не до извинений охранника, да и его забота была ни к чему. Несмотря на внешнее спокойствие, она была чрезвычайно потрясена. Этот отвратительный мерзавец, держа ее в своих руках, насмехался над ней, а потом с презрением отшвырнул.

Она вспомнила пронзительный взгляд его темных глаз, которые словно вновь насмехались над ней. Раскрасневшись, Девина оттолкнула руку поддерживавшего ее охранника и, повернувшись, обратилась к кучеру:

— Не вижу причин стоять на этой пыльной дороге под палящим солнцем. Полагаю, нам пора в путь.

Устроившись на своем месте в дилижансе, Девина устремила невидящий взор в окно и уже не обращала внимания ни на пыль, ни на тряску. Она все еще ощущала железную твердость руки, сжимавшей ее. Девушка закрыла глаза, и ее сердце снова учащенно забилось при воспоминании о твердом дуле револьвера, упершемся в ее бок. Никогда раньше ей не было так страшно…

И вновь она увидела темные глаза — они угрожали ей, смеялись над ней…

Девина открыла глаза. Ярость охватила ее, когда она поняла, что вся дрожит. Низкий, никчемный воришка запугал ее, заявив, что с ней не стоит возиться. Если даже это и будет последнее ее дело на этом свете, она заставит мерзавца взять свои слова обратно. Он за все заплатит!

Поддавшись какому-то неосознанному чувству, Росс Моррисон, добравшись до небольшого холма, внезапно натянул поводья и развернул коня, отметив про себя несмолкающий стук копыт — это его товарищи торопились ускакать как можно дальше.

С возвышения он хорошо видел дилижанс на пыльной дороге, переминающихся в беспокойстве лошадей и маленькие фигурки людей, занятых разговором.

Росс отыскал взглядом стройную фигурку. Женщина с явным презрением оттолкнула руку охранника. Росс заметил, как женщина заговорила, слегка вздернув подбородок. Даже на таком расстоянии он ощутил исходившую от нее непререкаемую властность. Спустя секунду она повернулась и, гордо вскинув голову и распрямив плечи, решительно зашагала к дилижансу.

Росса обдало жаром. Он попытался обуздать себя. Неужели эта кукла оказалась права? Ведь когда Росс крепко прижимал ее к себе, вдыхал ее аромат, он действительно подумал о том, чтобы забрать ее с собой! Росс был вынужден признаться в этом самому себе. Это потрясло его. Он давно усвоил одну истину: нельзя зависеть от женщин.

Росс никогда не был дамским угодником. Его встречи с женщинами были частыми и несерьезными. За три года, проведенных в тюрьме Юмы, он изголодался по женскому телу, но после освобождения быстро утолил голод, прибегнув к услугам шлюх.

Все еще пристально следя за женщиной, решительно шагавшей к дилижансу. Росс сжал зубы, борясь с охватившими его противоречивыми чувствами. Он презирал женщин такого типа — богатых, избалованных дам, выросших на востоке страны, которые только тогда мирятся с тяготами жизни в западных землях рядом со своими мужчинами, когда ничто не угрожает их комфорту. Его мать была вылеплена из того же теста, и он даже не помнил ее лица.