Поздний экспресс (СИ) - Волкова Дарья - Страница 9

   И это затолканное поглубже удовлетворение прорвалось-таки. Как раз тогда, когда человек наиболее уязвим для пакостей своего подсознания. То есть - когда он пьян. Нет, можно было по отношению к красивой девушке выбрать иное слово. Навеселе, подшофе или нечто другое. Сути это не меняет. Ей было страшно весело, легко и она не соображала, что делает. Соответственно, все-таки, прямым текстом - Надя была пьяна. Именно поэтому водителю такси, увозившего ее из клуба, был назван отнюдь не домашний адрес. Именно поэтому третий час ночи был безоговорочно признан самым подходящим временем, чтобы устроить противному Вектору головомойку за то, что он так обидел Лилю. Да как он посмел?! Бросить Надину подругу?!

   Дверь на не снимаемый с кнопки звонка палец никак не реагировала. Что такое?! В нетерпении притопнула ножкой. Нет дома? Где шляется, почему не ночует дома? А в голове вдруг, в разрез с ее намерением отругать Вектора, острым ножом видение тонких пальцев с Лилькиным маникюром в его кудрях, рыжих волос поперек кубиков пресса и... Она забарабанила в дверь. Та поддалась, приоткрывшись на ширину ладони, явив собой в просвет один прищуренный сонный глаз, кусок плеча и груди, лоскут серых трусов и одну ногу. Все это великолепие венчало как раз уместное сейчас, посреди ночи, разворошенное гнездо светлых кудрей.

   - Надя?! - хрипло и удивленно.

   - Нет, Дед Мороз! - рявкнула она, толкая дверь. - Впусти меня, гостеприимный ты мой!

   Отступил на шаг назад, распахивая шире. Она зашла внутрь, хлопнув за собой. Звук в ночной тишине вышел очень громкий, Вик недовольно поморщился.

   - Ну и какого черта ты встречаешь гостей в одних трусах?!

   Весьма симпатичные серенькие боксеры, кстати.

   - А... Что?! - уставился на нее изумленно. - Гостей?

   - Да! - вызывающе подбоченясь.

   - Возможно, мой вопрос покажется тебе странным. И даже неуместным, - он также зеркально упер руки в бедра. - Но какого черта ТЫ делаешь у меня дома в... - О, на нем, кроме трусов, еще есть часы. И это так... сексуально смотрится... - в полтретьего ночи?!

   - Мне не хотелось ехать домой, - она картинно вздохнула, надула губки. Невинный взгляд из-под длинной челки. - Меня там будут ругать.

   - За что? - преувеличенно размеренный вздох.

   - За то, что я выпила... лишнего.

   Он изумленно хмыкнул. Но самое удивительное было впереди.

   - А ты же не будешь меня ругать, Вик? - а потом шагнула к нему, обхватила за спину, доверчиво прижалась щекой к голой груди. Теплым выдохом: - Правда? Не будешь? И не прогонишь?

   Он замер. Надя, такая нежная, хрупкая. Ее упоительно пахнущие волосы почти под его губами, она на каблуках достает ему даже до подбородка. И она прижимается к нему - крепко, сильно, ее ладошки на его спине. Сама, по своей воле. Здесь нет никого, только он и она. Не надо никому ничего демонстрировать и доказывать. Но она все равно обнимает его. О, черт, на нем же из одежды одни трусы, и те мало что скроют при случае. А случай наступает, просто-таки неотвратимо...

   Она замерла. Теплый, гладкий. Пахнет чем-то мужским и сном. Ужасно вкусный и домашний. Такого надо тискать и мурлыкать. Чуть поворачивает голову, чтобы коснуться губами кожи на груди. Вау... Тут же хочется то ли лизнуть, то ли куснуть... И... ой, что это ей упирается в живот... или кажется? Или нет, не кажется?

   Он в одно движение высвободился из ее рук.

   - Не выгоню, - резко. И шагнул в комнату: - Сейчас, постель приготовлю.

   Вдруг стало холодно и одиноко под руками, губами, там, где только что было теплое и приятное. Обернулась ему вслед. Как он посмел ее оттолкнуть, когда она его обнимает?! Скинула туфли и сердито протопала в комнату.

   Баженов, как не в чем ни бывало, производит розыски в стенном шкафу, подняв руки, шарит что-то на верхних полках. Ох, какая же у него спина. И... хм, да... Снова права Лилька. Задница просто потрясающая.

   - Ты что там делаешь, весь из себя такой домовитый?

   - Постельное белье ищу. Свежее, - все это не оборачиваясь. Ему очень хочется надеяться, что она не заметила... Но поворачиваться лицом, а точнее... передом... пока не стоит.

   - Свежее? - хмыкает Надя. Чувствует, что начинает злиться. А она сейчас не в том состоянии, чтобы контролировать себя. - Зачем? Что, дрочил в кровати, Вектор?

   Он замер. Смертельно хочется повернуться к ней и... сделать что-нибудь! Вместо этого вздохнул - глубоко, медленно. А за его спиной она заворожено наблюдает за тем, как поднимаются и опадают его плечи.

   - Нет, - спокойно. - Более того. Белье я менял недавно, но уже после того, как в этой кровати последний раз была Лиля. Так что только я спал на этом белье. Пару дней. И... хм... не рукоблудил. Не успел просто.

   У нее даже щека дернулась, и ногти больно-больно в ладони от желания ему врезать! Куда-нибудь поизощренней. Вместо этого:

   - Тогда оставь это. Я спать хочу!

   - Хорошо, - все-таки достает что-то из шкафа. Невозмутимо натягивает на себя трикотажные серые, в тон трусам, штаны, такую же толстовку. Шапку на непокорные кудри. Шапку? Шапку?!

   - Вик, ты куда собрался?

   - На балкон, - под мышку прихватывает что-то, черное, скатанное в рулон. - Спать.

   - Ага, сейчас, как же! - у нее совершенно неконтролируемое желание перечить ему, ругаться с ним, скандалить. - С ума сошел! Там холодно!

   - У меня спальник теплый! Я часто сплю летом на балконе, - резко. В ее протянутую руку шлепается полотенце. - Держи, свежее. В ванной сама разберешься, надеюсь?

   - Но сейчас-то не лето! Чего ты боишься? Не буду я на твою честь девичью покушаться!

   - Не твое дело! - рявкает он. И шагает к двери. Но она успевает встать перед ним.

   - Не пущу! - уперев руки в бедра. - Ты еще в подъезд иди спать - на радость соседям!

   Он молчит какое-то время, потом сдергивает шапку, швыряет ее куда-то в угол.

   - Я пошел спать на кухню! Все, довольна?!

   Она остается одна, так и не поняв толком, что произошло. Но вдруг остро накатывает сонливость, усталость. Спать, спать... Утро вечера мудренее.

   Выйдя из душа в одном полотенце, она постояла на пороге кухни. Неужели и вправду спит? Нечто смутно угадываемое, темное, вытянутое лишь отдаленно напоминало человеческую фигуру. Интересно, не мерзнет там на полу? Или тепло ему в спальнике? И она мгновенно вспомнила, каково это - прижиматься к нему, почти обнаженному, теплому, такому... домашнему и вкусно пахнущему. Черт! Собственная почти обнаженность стала резко досаждать, а взгляд ее упал на висящую на стуле голубую футболку. Вот в ней-то она и устроилась спать.

   Футболка пахнет им. Белье на постели пахнет им. Чего это запах - шампуня, геля для душа, дезодоранта, парфюма? Ей кажется, что это его запах, только ему присущий. Чертов Вектор, он даже пахнет вкусно! Аромат будоражил воображение, но алкоголь в крови взял свое. И она все-таки заснула.

   Утро бесцеремонно разбудило ее солнечным лучом прямо в глаза. Она застонала, жмурясь и натягивая на голову одеяло... Вик, идиот! Он не знает, что есть такая штука - шторы?!

   - Тебе кофе сварить? - над головой невозмутимо.

   - И ванну набрать, - буркнула из-под одеяла. - С ароматизированной морской солью.

   - Морской? - слегка недоуменно. - Нет морской. И ароматизированной тоже нет. Поваренная подойдет?

   Издевается, скотина!

   - Нет! Тогда уж лучше с пеной!

   Невинно:

   - Пеной для бритья?

   В него полетела подушка, но он этого даже не заметил. Со сладострастным ужасом смотрел на сползшее одеяло, а под ним оголившаяся почти по самую попку нога, у самого лишь верха бедра перечеркнутая его футболкой с надписью "Если хочешь меня - улыбнись". А трусиков на ней нет, он это совершенно точно знал, потому что это было первое, что он увидел, войдя утром в ванную комнату. На "змеевике" - нечто черное, небольшое, состоящее почти из одних ленточек и пары прозрачных микроскопических лоскутков. Его мгновенно бросило в жар, когда он представил ЭТО на Наде. Вмиг стало так душно, что хоть раздевайся. Почти непреодолимое желание взять ЭТО в руки... потрогать... прижаться лицом... Он заснул руки глубже в карманы и резко повернувшись, вышел из ванной. Обойдется он пока без душа! Надо сохранить хоть какое-то подобие здравого рассудка.