Берег дна - Шульга Вячеслав - Страница 38

Маша плакала не прячась, с гордо поднятой головой, глядя на потупившихся, словно двоечники, не выучившие урок, сталкеров. Ей не нужны были утешения, она не требовала подробностей, она признавала свои ошибки и не искала прощения. Она встречала новую реальность с поднятым забралом и хотела, чтобы ее друзья это видели. За пять минут она попрощалась с детством, скинула розовые очки и вошла во взрослую жизнь.

12

— Похоронить-то хоть было что? — спросил Мотя, когда Маша перестала всхлипывать.

— Нет, — Боцман покачал головой, — «воронка».

— Влетел, когда отстреливался от фантомов. — Сюр уже окончательно отошел от действия светозвуковой гранаты.

— Пси-собака?

— Двое. Похоже, семья, еле отбились. Каждый по три-четыре рожка израсходовал.

— Так вы что, в фантомов, что ли, палили? — Мотя даже привстал от удивления. — Твою дивизию, народ! Вы что, первый раз замужем? На дерево забраться религия не позволяет? Любая отмычка знает, что «оригинал» всегда в стороне прячется, пристрели его, и все фантомы исчезнут!

— Бдя, коллега, я тех собак и не видел никогда! — огрызнулся Боцман. — Я в Зоне пять лет и никогда с ними не встречался! Слыхал про них, про фантомов слыхал, а как поперли эти твари, так и не вспомнил сразу. Это мы уже потом сообразили и выцеливать «оригиналов» начали.

Мотя достал портсигар и закурил. Хорошая ситуация складывается, опять остались почти без боезапаса, с оставшимися четырьмя рожками на брата соваться в Лиманск рискованно, а пополнить негде. Благо хоть мужики предпочитали «Калашникова», а пять-сорокпятого патрона в Зоне было как грязи, надо только эту грязь найти.

— Уже не перетанцуешь. — Сюр взял из рук Моти портсигар и достал сигарету.

— Ты же не куришь. — Мотя протянул ему золотую «Зиппо» с рисунком головы лошади на корпусе.

— Не хочешь, а закуришь от таких приключений. — Сюр закашлялся.

— Жрать охота. — Боцман потер скулу, и Мотя только сейчас заметил здоровый синяк, набухающий у сталкера под глазом.

Он кивнул Маше и полез в рюкзак за спиртовкой.

— План немного меняется, — начал он, разжигая огонь, — в город пойдем с запада. На востоке «Монолит», который вас зажал, может караулить. Кстати, вы не заметили ничего странного в их поведении? Вы на них случайно напоролись или они шли по ваши души?

— Мы как только мост проскочили, тут и наткнулись на них, — ответил за двоих Сюр. — Может, и засада была, а может, и случайно, не разберешь.

— Они там давно трутся, — подал голос Дима, сидевший до сего момента в тени Боцмана. — Я утром, когда за вами шел, Семецкого встретил, так он меня предупредил, что у моста взвод «монолитовцев» вертится, чтоб я туда не совался.

Сюр и Боцман как по команде повернули головы на голос.

— Жив еще, значит, — не то спросил, не то констатировал Боцман.

— А ты кто такой? — спросил Сюр.

— Это Дима, Сидора внук, — ответил за Диму Мотя, — он помог от наемников отбиться, с его помощью и выкрутились. Кабы не он, вы бы сейчас не только Транца поминали.

От его внимания не укрылось, что парень проговорился, но разбор полетов он решил отложить до более удобного момента.

— Наемники? — чуть громче чем надо спросил Сюр.

— Вот и я о том же. Пасут нас, век «Радио Свободы» не слыхать. Военные в Дитятках — это раз. — Мотя выставил перед собой кулак и разогнул большой палец. — Наемники, отследившие меня с Машей, — это два, — он разогнул указательный палец, — «монолитовцы» на мосту — это три. А теперь следи за мыслей — военные плюс «Монолит», наемников откинем, потому что наемники и у них контракт, что получаем?

Взгляд Сюра был красноречивее любых слов.

— И приплюсуй сюда то, что профессор явно какому-то умнику дорогу перешел и его закрыли черт-те где, не сразу и разберешься, что за «тайм-шифтинг» такой. — Мотя продолжил разгибать пальцы. — Мне пришлось учебники по физике скачивать, чтобы понять хотя бы приблизительно.

— Теоретики хреновы. — Боцман снял с огня банку тушенки и принялся за еду, не забыв, правда, поставить на спиртовку следующую.

— И зачем напрягался? — Сюр проигнорировал замечание товарища. — Я бы тебе все популярно объяснил, у меня как-никак «Бауманка» за плечами.

— Где ты, а где я! Не по Сети же с тобой это обсуждать, а мне понять надо было, что нас ждет. Потом объяснишь в подробностях, где я недопонял.

Мотя снял разогретую тушенку с огня и протянул Маше вместе с половиной батона.

— Подкрепитесь с Димой, возможно, нескоро выпадет случай заморить червячка.

Сюр тем временем достал из своего рюкзака большой термос и металлические стаканчики, открутил крышку и стал разливать темно-янтарную жидкость. Нора моментально наполнилась восхитительным ароматом свежезаваренного чая с бергамотом и мятой.

— Один раз в сутки чай должен быть в желудке, — произнес он, вылив последние капли и отбирая тушенку у Боцмана. — Вот жлоб! Почти все сожрал! А нам оставить?

— Ты жуй, я не хочу. — Мотя снова закурил. — Я перекусил недавно.

— Силовой кабель подстанции, — хохотнул Боцман, поднимая стаканчик с чаем.

— Я вообще ем мало.

— Оттого такой и мелкий, дунь — и сдует тебя.

— Мал, да удал, — улыбнулся Мотя, делая глоток обжигающего губы напитка. — Зато на меня мутанты нападать брезгуют, мороки со мной больше, чем поживы.

— Я бы тоже побрезговал. — Боцман достал из внутреннего кармана свою фляжку и плеснул из нее чего-то прозрачного в чай. — Некрепкий, — заметив, что Маша внимательно смотрит на его манипуляции и снова Моте: — И за что тебя бабы только любят? Мешок с костями, никакой солидности, а липнут, как мухи на го… на мед.

— Я обаятельный, — улыбнулся Мотя и подмигнул Маше. — Ладно, хорош петросянить, давай о деле.

Он полез в рюкзак за планшетом, долго копался в нем, шурша бумагой, достав нужную, слишком тщательно устраивал ее поверх рюкзака, расправляя складки и уголочки.

— Ты точно уверен, что сейчас подходящий момент? — Сюр пытался не поворачивая головы взглядом показать на Диму.

Этого-то Мотя и ждал. Вопрос о доверии был поставлен, и поставлен не им, что немаловажно. Пусть пацан и помог отбиться от наемников, пусть и знакомы они давно и он внук старого приятеля, но Мотя пока не видел причины, по которой он мог бы ему доверять свою спину. Слишком часто его предавали, слишком часто он предавал, втирался в доверие и всаживал нож в спину первым, чтобы не получить удар самому. В Зоне действуют те же правила выживания в социуме — сожри, чтобы не стать съеденным. По жизни он шел одиноким волком, не доверяя никому, кроме своего звериного чутья.

В свои сорок два года он так и не был женат, детей он не любил за создаваемые ими шум и суматоху, в коллективах уживался трудно по причине ярко выраженной независимости и резкого неприятия стайности офисного планктона. При этом он был очень хорошим актером и умело прятал свой сложный характер под маской рубахи-парня и галантного кавалера. Лишь очень немногие люди из числа тех, кого Мотя считал своими друзьями, знали его настоящую натуру.

Дима в число друзей не входил, поэтому Мотя сильно насторожился, когда пацан проговорился, что шел за ними, а не мимо, как рассказывал утром. Именно этот момент он и собирался прояснить, прежде чем строить дальнейшие планы. А то, что вопрос был поднят Сюром, человеком, ничем не обязанным мальчишке, давало Моте пространство для маневров.

— А что не так? — прикинулся шлангом Мотя. — До рассвета у нас есть несколько часов, не только обсудить успеем, но и покемарим чутка.

— Ты дурочку не включай. — Боцман усердно, напоказ, вычищал ножом грязь из-под ногтя. — Он имеет в виду салагу. Помог — спасибо, но что он тут делает?

— Насколько я понимаю, Дима в Зоне далеко не салага и опыта ему не занимать, тебе отсыпать может в случае чего.

— Хорошо. Даже если ты его знаешь, мы — нет. Это веский аргумент? Поручиться за него сможешь?

— Что скажешь? — Мотя обратился к юному сталкеру. — Могу я за тебя поручиться?