Вкус страсти - Блейк Дженнифер - Страница 45

— Да, но…

Маргарита остановилась, схватила его за руку, и он замолчал на полуслове. Она полуобернулась и посмотрела назад через плечо.

— Что такое? — настороженно спросил ее Дэвид.

— Я не уверена. Мне показалось, я что-то слышала.

— Это, скорее всего, кот.

— Она здесь, возле меня.

— Она?

— Если это кот, то он чересчур толстый, — насмешливо пояснила она.

— Вы так считаете?

Дэвид постарался придать голосу легкомысленный тон, а сам внимательно вглядывался в темноту, подступающую к стенам усадьбы. Он не увидел ничего, что могло бы вызвать тревогу, но в интуиции Маргариты не сомневался. Однако звук мог быть произведен кем или чем угодно: птицей, слугой, выбрасывающим мусор, бродячим псом, надеющимся попировать в куче мусора, или человеком, облегчающимся после чрезмерных возлияний — гостеприимный хозяин вина не жалел.

Через минуту Дэвид снова пошел вперед. Маргарита, бросив очередной взгляд через плечо, двинулась за рыцарем.

Они испытывали неописуемую радость, оказавшись наконец вдали от неумолчного шума, производимого гостями. Воздух был свежим, ночной ветерок приятно холодил кожу. Звуки шагов поглощала песчаная дорога. Трава, которой они мимоходом касались, была влажной от росы. Листья дубов, росших вдоль дороги, блестели в лунном свете, а их тени накрывали путников, словно темно-серое одеяло.

Дэвид преднамеренно углублялся во мрак, пока они не поравнялись с огромным дубом с толстым стволом. Тогда рыцарь остановился, обхватил Маргариту за талию и прижал ее к жесткой коре.

— Дэвид, — прошептала она.

— Я сожалею, что прибег к уловке, но я должен…

Он поцеловал ее, потому что она влекла его, как пчелу влечет нектар. Он поцеловал ее, потому что минуло уже два бесконечных дня с тех пор, как он вкушал ее губы. Он поцеловал ее, потому что Оливер подгонял его, потому что был дураком без силы воли, а еще — потому что хотел ее так мучительно, что умер бы, если бы хотя бы не прикоснулся к ней. Он поцеловал ее, потому что, кроме как скользнуть языком в ее влажный жаркий рот, он больше ничего не мог себе позволить. Он поцеловал ее, потому что не мог иначе.

Боже праведный! Поцелуй был сладок и восхитителен, Дэвиду казалось, что все это происходит во сне. Но поцелуя было недостаточно и никогда не будет достаточно.

Он задрожал, когда Маргарита снизу вверх провела руками по его камзолу и обвила ими его шею. Отчаянно стараясь сдерживать себя, он вздохнул и придвинулся еще ближе, прижал к ней свою горячую твердую плоть, средоточие его мук, освободил одну руку и нащупал холм ее груди. Напряженный сладкий узелок ее соска ткнулся ему в ладонь, и Дэвид стал гладить грудь круговыми движениями, теряя голову от восторга. И все это время он языком изучал глубины ее рта, крутился вокруг ее языка, показывал ей пантомиму о том, что жаждал сделать, если только ему разрешат.

Его предупредила кошка.

Она внезапно зашипела и испуганно подпрыгнула, врезавшись ему в икры. Не успев даже попытаться осознать, что происходит, он оторвался от Маргариты и резко развернулся, защищая ее своим телом. Одновременно он достал единственное оружие, которое было при нем, — обеденный нож.

Они выскочили на него из темноты — двое мужчин, вооруженные мечами, лезвия которых отбрасывали блики лунного света. Не имея времени на изящные выпады, Дэвид просто перехватил нож поудобнее и метнул его твердой рукой. Еще не раздался глухой удар попавшего в цель ножа, как Дэвид уклонился от лезвия меча, нацеленного ему в голову и со свистом рассекшего воздух. В то же мгновение рыцарь нанес удар ногой в колено нападавшего. Когда противник взвыл от боли, Дэвид обхватил его запястье обеими руками и резко крутанул. Через секунду он уже стоял над поверженным убийцей, сжимая рукоять меча, который он вырвал из ослабевших пальцев неизвестного, и тяжело дышал, а второй наемник, спотыкаясь, улепетывал в темноту. Одна рука у него висела плетью. Неожиданно Дэвид увидел, как от тени рядом с ним отделилась еще одна тень и понеслась за раненым нападавшим.

Он мог бы броситься в погоню и призвать негодяев к ответу, но тогда ему пришлось бы оставить Маргариту одну, без защиты. Что ж, он понимал, почему его пытались убить и что попытку непременно повторят.

Прятавшаяся у него за спиной Маргарита так шумно вздохнула, словно все это время стояла, затаив дыхание. Медленно, ощущая себя в ожившем кошмаре, она подошла к Дэвиду. Она ничего не сказала, лишь обвила его руками, и он почувствовал, что она дрожит, как в лихорадке. Дэвид обнял ее в ответ и, закрыв глаза, сжал веки с такой силой, что ресницы укололи нежную кожу под глазами. Он попытался не думать, что могло бы случиться с ней, если бы он погиб.

Маргарита положила голову ему на грудь и обняла его еще крепче.

И он не воспротивился. Не воспротивился.

ГЛАВА 12

— Убийство! Убийство!

Крики усилились, когда тело убитого внесли в зал и положили на пол. Ахи, приглушенный говор поднялись до самого украшенного лепниной потолка. Мужчины столпились у трупа, бесцеремонно разглядывая его. Из груди несчастного все еще торчал нож — обеденный нож Дэвида с рукоятью из черного дерева, украшенной золотом.

Маргарита подошла к мертвецу вместе со всеми. Она вернулась в зал с Дэвидом, хотя он и поручил ее заботам рыжеволосой хозяйки дома, а сам собрал мужчин, чтобы внести мертвого наемника внутрь. Когда зеваки разошлись, Маргарита наконец увидела в мерцающем свете ламп безжизненное, серое лицо погибшего, его пустые глаза, с удивлением глядевшие в потолок.

Она покачнулась, когда ее затопила волна изумления и ужаса: она признала его.

Галливел.

Тот, кто пытался убить Дэвида, оказался человеком, за которого она чуть не вышла замуж. Он бросил вызов проклятию, объявив о своем намерении силой привести ее к алтарю. И проклятие лишило его жизни.

Его сын считал иначе.

— Мой отец был подло убит! — воскликнул он. — И вот тот человек, который это сделал. Все знают, что это его нож!

Он указал на Дэвида, стоявшего с противоположной стороны тела. Дэвид окинул присутствующих внимательным взглядом, в котором читались выдержка и настороженность. Его светлые волосы мерцали, как золотые нити, в неверном свете ламп. Он не произнес ни слова в свою защиту.

Холодный ужас пополз по спине Маргариты.

— Нет! — воскликнула она, проталкиваясь вперед. — Лорд Галливел и еще один человек напали на нас из темноты. Дэвид нанес удар, защищаясь от мужчин, вооруженных мечами. Если бы не его сила и превосходное умение метать ножи, именно он лежал бы сейчас здесь мертвый.

Сын Галливела набросился на нее:

— Ты порочишь имя моего отца! Он никогда не опустился бы до такого низкого поступка.

— Его смерть свидетельствует о другом, — дерзко вздернув подбородок, возразила она.

— Это утверждает распутница, недостойная титула леди. Чем ты занималась там, в темноте, с Золотым рыцарем? Отвечай мне! Каким волшебством ты владеешь, что оно заставляет мужчин бежать за тобой, подобно покорным псам?

— Сэр!

— Галливел! — В голосе Дэвида звучала неприкрытая угроза.

Но сына Галливела это не остановило, он продолжал:

— С моим отцом случилось то же самое, он стал одержимым безо всякой видимой причины. Ему обещали тебя, но затем забрали, а он хотел получить обещанное, получить тебя любой ценой. Ты, должно быть, служительница Сатаны, раз смогла его околдовать!

Когда Маргарита услышала это обвинение, ее охватил ужас, а затем ярость. Использование черной магии, чтобы околдовать мужчину, было очень серьезным обвинением. Она слышала ропот осуждения, видела, как окружающие потихоньку отходят от нее. Среди последних оказалась и графиня Селестина: ее глаза алчно горели на бледном лице. Она наклонилась к мужу и зашептала ему что-то на ухо, а тот отшатнулся от супруги с выражением гадливости и отвращения на лице.

Маргарита всегда осознавала подобную опасность проклятия Граций, знала, что ее и сестер могут обвинить в смертях, приписанных проклятию. Однако столько лет миновало с тех пор, как Изабелла впервые призвала его защитить себя — лет пятнадцать или даже больше. Маргарита уже стала считать, что худшее так никогда и не произойдет.