Чувствительная особа - Грэхем Линн - Страница 1

Линн Грэхем

Чувствительная особа

Глава 1

— Чего я хочу от «Роял групп»? — высокий, хорошо сложенный грек с иссиня-черными волосами приподнял темную бровь и насмешливо улыбнулся. — Пусть Блейк пока немножко понервничает…

— Хорошо, сэр. — Томас Морроу, задавший этот вопрос, интересовавший всех сотрудников, почувствовал, как у него на лбу выступила испарина.

Томасу не часто доводилось встречаться лицом к лицу со своим могущественным работодателем, являвшимся к тому же одним из богатейших людей в мире, и теперь он тщательно следил за своим языком, чтобы не ляпнуть что-нибудь такое, что могло бы показаться глупым или наивным.

Ведь всем известно, что Сержио Демонидес не терпит дураков. Вот только, к сожалению, греческий миллиардер далеко не всегда объяснял подчиненным свои мотивы, так что иногда его указания было весьма непросто выполнить. Еще совсем недавно казалось, что Сержио хочет заполучить «Роял групп» любой ценой, да еще поговаривали, что он собирается жениться на прекрасной Заре Блейк, дочке отельного магната. Но после того, как к прессе попали фотографии Зары в обнимку с одним итальянским банкиром, эти слухи угасли сами собой, но Сержио не проявил ни малейшего интереса к этой истории.

— Я отказываюсь от первоначального предложения. Цена теперь обязательно упадет, — лениво пояснил Сержио. При этих словах его черные глаза так блестели, что сразу становилось ясно, что больше всего на свете этот человек любит заключать выгодные сделки.

Покупать «Роял групп» по завышенной цене у него не было ни малейшего желания, но всего пару месяцев назад он готов был пойти даже и на это. И все почему? Потому что его любимый дедушка, Нектариос, с которого и началась их империя гостиничного бизнеса, серьезно заболел. Но, к счастью, старый скупердяй, как нежно именовал его про себя Сержио, оказался еще весьма крепок, а лучшие кардиологи США вовремя пришли ему на помощь. И теперь Сержио считал, что из «Роял групп» получится отличный подарок деду на восьмидесятилетие, но переплачивать не собирался.

Что же касается предполагавшейся как часть сделки женитьбы, то остается только радоваться, что судьба уберегла его от опрометчивого шага. И теперь совершенно очевидно, что у Зары Блейк нет ни стыда, ни совести. Правда, с такими материнскими инстинктами она смогла бы хорошо воспитать детей. Ведь если бы не трое малышей, оставшихся на его руках после скоропостижной смерти двоюродного брата, то Сержио и думать бы не стал о том, чтобы вторично жениться.

Так, ладно, одной катастрофы ему с головой хватило, но ради детей он был готов сжать зубы и еще раз пойти к алтарю, чтобы раздобыть для них мать и успокоить собственную совесть. Сержио не умел обращаться с детьми, и у него не было ни малейшего желания заводить собственных, но он точно знал, что эти ребята сейчас несчастны, и это весьма ощутимо било по его гордости и чувству собственной значимости.

— Значит, будем ждать, пока Блейк не сделает следующий ход, — нарушил тишину Томас.

— И ждать нам придется недолго, ведь у него уже не осталось ни денег, ни времени, — заметил Сержио, предвкушая удачную сделку.

— Ты — учительница начальной школы и отлично ладишь с детьми, — пояснил Монти Блейк, не обращая ни малейшего внимания на изумление старшей дочери, застывшей посреди его кабинета. — Из тебя получится отличная жена для Демонидеса…

— Прекрати сейчас же! — Сверкая зелеными глазами, Беа даже выставила перед собой руки, чтобы ее слова уж точно дошли до отца. — Не забывай, что ты говоришь со мной, а не с Зарой, и у меня нет ни малейшего желания выходить замуж за сексуально озабоченного миллиардера, чтобы присматривать за его детьми…

— Это не его дети, — возразил отец, как будто это хоть что-то меняло. — После смерти его двоюродного брата эти дети попали под опеку Демонидеса, но у него не было ни малейшего желания принимать на себя ответственность…

Беа уже всерьез начинала злиться. Можно подумать, что она раньше никогда не встречалась с мужчинами, не переносившими детей. Пусть отцу и удалось уговорить ее наивную младшую сестру, Зару, на брак по расчету с греческим миллиардером, вот только сама Беа никогда на это не пойдет.

Она никогда не искала одобрения собственного отца, да дочери это и не слишком нужно. Так что она не стеснялась открыто показывать, что не любит и не уважает человека, которому не было до нее никакого дела. К тому же он сильно подпортил самооценку Беатрисы, когда ей было шестнадцать лет, заявив, что ей нужно сесть на диету и осветлить волосы. Монти Блейк всегда считал, что идеальная женщина — это худощавая блондинка, так что фигуристая брюнетка-дочь его совершенно не устраивала. Беа сосредоточилась на фотографии мачехи на отцовском столе. Разумеется, шведка Ингрид была тощей как жердь блондинкой и раньше работала моделью.

— Извини, но меня это не интересует, — твердо повторила Беа, запоздало заметив, что отец выглядит ужасно усталым и подавленным. Может, он додумался до этого дурацкого предложения, переутомившись на работе?

— Тогда тебе лучше побыстрее заинтересоваться, — резко ответил Монти Блейк. — Вы с мамой отлично устроились, вот только если «Роял групп» разорится, то пострадаем не только мы с твоей мачехой, но и все, кто от меня зависят…

Беа удивленно вздрогнула.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты прекрасно понимаешь, что я хочу этим сказать, ведь ты не так глупа, как твоя сестра…

— Зара не…

— Давай не будем отвлекаться. Я всегда очень щедро относился и к тебе, и к твоей матери…

Пусть Беа и не любила касаться этой темы, но все же вынуждена была признать, что отец говорит правду. Хотя ей всегда и казалось, что подобная щедрость объясняется исключительно нечистой совестью. Ведь после автокатастрофы ее мать-испанка, приходившаяся Монти первой женой, навсегда осталась в инвалидном кресле, а вскоре они развелись. В благодарность за то, что Эмилия без лишнего шума вернула ему желанную свободу, Монти купил ей и ее четырехлетней дочери, Беатрисе, особняк, специально оборудованный для человека, прикованного к инвалидному креслу. Также отец позаботился нанять и квалифицированную медсестру для того, чтобы Беа могла не сидеть круглые сутки подле матери. Так что, хоть ее социальная жизнь и была весьма ограниченна, она все же сумела поступить в университет и исполнить свою заветную мечту, став учительницей. И все это лишь благодаря финансовой поддержке отца.

— Боюсь, что если ты откажешься выполнить мою просьбу, то моя щедрость закончится прямо здесь и сейчас. Твоя мать живет в моем доме, и я могу продать его в любую минуту.

Беа сразу же побледнела. Отец еще ни разу так с ней не разговаривал.

— И ты действительно сможешь так поступить с мамой?

— А почему бы и нет? Я женился на ней больше двадцати лет назад и с тех пор всегда ей помогал. Думаю, я уже сполна отдал свой долг женщине, с которой прожил всего пять лет.

— И ты знаешь, как глубоко мы с мамой благодарны тебе за все, что ты для нас сделал, — вновь повторила Беа, хотя и чувствовала себя униженной.

— Если хочешь и дальше наслаждаться моей щедростью, то тебе придется за это заплатить. Мне нужно, чтобы Сержио Демонидес купил мои отели по подходящей цене, и он вполне охотно шел на это, пока Зара не выскочила замуж за того итальянца…

— Зара на седьмом небе от счастья с Витале Рокачи, — прошептала Беа, защищая единокровную сестру. — И я просто не представляю, как я смогу убедить такого богача купить твои отели по подходящей цене.

— Да, надо смотреть правде в лицо, Зара намного красивей тебя. Но, как я понимаю, все, что нужно Демонидесу, — это подходящая мать для свалившихся на него детей. А из тебя мать получится куда лучше, чем из Зары, ведь она толком-то и читать не умеет! Готов поспорить, что он этого не знал, когда соглашался на сделку.

Беатрисе совершенно не нравилось, как отец отзывался о сестре, страдавшей от дислексии.