Скромница в ловушке - Крейвен Сара - Страница 19

И это, конечно, было чистое безумие, но, кажется, реальности вообще не существовало. Кроме, наверное, его тела, которое с последним рывком полностью вошло в нее.

— С тобой все в порядке, Елена? Скажи мне, — тихо спросил он.

И она прошептала «да».

Анджело начал двигаться, сначала нежно, потом все сильнее, слегка отстраняясь и проникая все глубже, будя в ней новые, пугающие чувства. Заставляя ее в тревоге понять, что отныне ей придется бороться с собственным телом, которое отвечало на его движения. Незнакомая волна поднималась в ее крови, ощущалась во всем теле, заполняла все ее сознание, требовала поднимать и опускать бедра в ответ на каждый теплый и нежный его рывок. И все эти желания были ее собственными…

А потом — все закончилось. Она слышала, как участилось его дыхание. Он запрокинул голову, резко, почти с горечью, закричал, и она ощутила, как внутри ее разлился обжигающий жар. Он замер, и воцарилась тишина.

Мгновение или два Анджело не шевелился. Склонив голову, он тяжело дышал, пот катился по загорелому телу. С той же нежностью, что и вначале, он поднялся и лег рядом с ней, одной рукой прикрывая глаза.

Элли тоже лежала тихо, ее сердце бешено колотилось от осознания, что сейчас произошло. Слова «хуже просто не могло быть» вертелись в ее голове, но она была не уверена, верит ли им.

«Он сделал то, что я описала как приемлемое для меня, — думала она. — Ни больше ни меньше. Я противостояла ему и выиграла, так почему же сейчас во мне столько растерянности? Это же совершенно не имеет смысла!»

Она медленно повернулась, чтобы взглянуть на него, когда он сел, спустил ноги с кровати и потянулся за своим халатом.

— Поздравляю, Елена, — бросил он через плечо, — ты стойко прошла испытание. Будем надеяться, вскоре у тебя появятся хорошие для меня новости, и тебе не придется проходить это заново.

Она смотрела, как он идет к двери. Ее рот приоткрылся, готовясь сказать что-нибудь. Она не знала что, может, просто его имя? Но дверь закрылась, и было уже поздно.

«Слишком поздно», — медленно повторила она про себя, зарываясь в подушки.

Элли давно научилась вести себя подобающе на званых вечерах, на которых Анджело требовал ее присутствия.

Научилась входить в зал под руку с ним, едва касаясь его, и улыбка в эти моменты не сходила с ее лица. Научилась выглядеть так, как выглядит ухоженная молодая жена на первой годовщине свадьбы с самым роскошным мужчиной в городе. Ей удавалось ослеплять всех бриллиантами и другими драгоценностями — знаком того, что граф Манзини доволен своим браком.

Она знала: ни один взгляд, дружеский, враждебный, восхищенный или завистливый, не должен поймать ни намека на ее ужасный провал и его горькое разочарование. Их общий продолжающийся кошмар…

Сегодня был прием, организованный с помощью графини Козимы в пользу сирот, такой же прием, как и многие до него. Элли медленно двигалась по залу, стройная фигурка в черном платье, в руке покоился почти нетронутый бокал, она останавливалась, приветствуя знакомых, смеялась, говорила и продолжала движение, безукоризненная и безмятежная.

Но под этой маской все внутри ее сжималось в ожидании возвращения в Востранто и обещанного ежемесячного визита мужа в ее спальню, делового и недолгого. Ее условия соблюдались им с необычайной четкостью. Единственная реплика между ними состояла из вопроса Анджело об ее ощущениях, когда он брал Элли.

И каждый раз ей нужно было сообщить ему — она не забеременела.

«Но, может, все будет иначе? — думала она. — Может, сегодня природа сжалится и все случится, как случилось несколько недель назад с Тулией».

Если же восторженные поздравления Элли и скрывали совсем другие эмоции, никто, кроме нее, об этом не знал.

— И у тебя скоро тоже будет ребенок, Елена, — жизнерадостно заявила Тулия, обнимая ее. — Тогда наши дети смогут играть вместе.

Тетя Доротея фыркнула и собиралась уже высказать какую-то колкость, но встретила твердый взгляд Козимы.

Сегодня бабушка Анджело сидела на стуле с высокой спинкой. Увидев Элли, она улыбнулась и поманила ее к себе:

— Моя милая, я хотела бы представить тебе матушку Фелиситас, настоятельницу монастыря Дочерей Рождества, при котором устроен приют.

Матушка стояла рядом с ней — маленького роста, с румяными щеками и блестящими темными глазами, одетая в длинное серое платье. На голове ее был накрахмаленный белый убор монахини.

— Мне очень приятно, графиня. — Матушка Фелиситас кивнула, оценивающе поглядывая на Элли. — Семья Манзини всегда поддерживала нас, а ваша крестная, княгиня Дамиано, тоже наша благодетельница. — Она улыбнулась. — Мне сказали, в отличие от матери и бабушки графа вы — работающая жена, но я надеюсь, что в будущем вы сможете найти время в своей напряженной жизни и для нас. Это будет честью для меня.

Элли слегка покраснела:

— Я… я с удовольствием. Хотя я никогда не умела ладить с детьми.

— Но это скоро изменится, я думаю. — Матушка Фелиситас по-доброму взглянула на Элли. — Это жизнь.

— Да, — тихо согласилась Элли. — Я надеюсь.

— Я должна идти, — добавила настоятельница. — Доброй ночи, дорогая Козима, спасибо за то, что ты делаешь для этих детей. Пожалуйста, поскорее привози к нам очаровательную жену графа Манзини. Мы будем очень рады.

— Подойди и посиди со мной, мое дитя, — сказала бабушка Козима, когда матушка ушла. — Ты немножко бледна сегодня. Не слишком много работаешь?

— Не думаю.

— Анджело проводит в «Галантане» времени больше, чем когда-либо, — задумчиво продолжила его бабушка, — и, похоже, до сих пор пользуется своей квартирой в городе. — Она помолчала. — Надеюсь, посреди этой рабочей суеты вы находите время друг для друга? Это нужно, дорогое дитя, для того, чтобы брак был удачным.

Элли наклонила голову.

— Для удачного брака нужны двое, которые любят друг друга, — тихо сказала она, — а не те, кого силой принудили к браку ради устаревших традиций.

— Тебе до сих пор представляется все именно так? — мягко спросила Козима Манзини. — Мне жаль это слышать. — Она грустно улыбнулась. — Я не отрицаю, у моего внука есть серьезные недостатки, но я надеялась, что к этому времени он найдет пути стать твоим мужем, что вы уже будете строить жизнь вместе.

Элли взглянула на сжатые в кулаки руки:

— Я не думаю, что это осуществимо. Мы просто не подходим друг другу.

— Мне очень жаль слышать это, — тихо сказала Козима. — Видишь ли, моя дорогая, задолго до той ночи в Ларгоссе мы с твоей крестной и Доротеей считали, что ты будешь идеальной женой для Анджело. Думали, вы найдете себя друг в друге. — Она вздохнула. — Кажется, мы оказались не очень умны…

Элли помолчала немного, затем, слегка запинаясь, спросила:

— Анджело знал, о чем вы думали, чего хотели?

— Милое дитя, не было секретом, что его семья и друзья считали, что ему пора жениться.

— И ему предложили… меня?

— Упомянули, возможно, не более…

— Ясно. — Элли поднялась, поправляя платье. — Это многое объясняет.

— Елена, — бабушка Козима взяла ее за руку, — скажи мне, что Анджело хорошо с тобой обращается…

— Хм… в таких обстоятельствах он очень внимателен. И щедр тоже. — Она коснулась бриллиантов в ушах и на груди и улыбнулась: — Мне не на что жаловаться.

Она поклонилась, поцеловала графиню в щеку и отошла.

Обход Элли всего зала был завершен, долг выполнен. Высматривая Анджело, она вскоре увидела, как в нескольких ярдах от нее, слегка наклонив голову и улыбаясь, он слушает собеседника. Она направилась к нему и вблизи увидела — его собеседницей была Сильвия. Кузина стояла так близко, что их тела почти касались…

Элли в шоке остановилась и развернулась, чуть не сбив официанта с напитками. Она пробормотала извинения, быстро выпила оставшееся у нее в бокале вино и взяла новый бокал. Одним глотком осушив треть его содержимого, Элли направилась к одной из дверей, ведущих на балкон.