Черный лед - Стюарт Энн - Страница 9

В его улыбке выразилось почти что блаженство.

— А знаете, дитя мое… Вы, пожалуй, правы.

Глава 4

Сомнений нет, думал Бастьен, методически поглаживая пальцами крепкие груди Моники. Эта женщина явилась сюда не за ним. Иначе мадемуазель Хлоя не оттолкнула бы его так быстро. Даже посредственный агент знает, что переспать с противником — лучший способ выяснить то, что тебе нужно знать, а большинство мужчин уязвимее всего именно в то время, когда занимаются сексом.

Он не принадлежал к числу большинства мужчин. В венах у него тек жидкий лед, ледяная кровь приливала к члену, и даже на пике оргазма он был опасен. Хлоя не знала этого — она была достаточно неопытна, чтобы выдать свое знание языков в самый момент своего появления, и она схватила бы приманку, которую подвесили прямо перед ее носом, если бы и вправду нацелилась на него.

А это означало, что ее цель — кто-то другой. Вообще говоря, это его не касалось — у него есть своя работа, и за кем бы ни следила эта девушка, тот человек пусть сам о себе позаботится.

Но то здание, которое он с таким трудом строил несколько месяцев, не должно было рухнуть от вмешательства нежданного игрока, и он этого не позволит.

Его рука скользнула под шелковое платье Моники. Бюстгальтера она не носила, и Бастьен явно ее возбуждал, как, впрочем, и всегда. Ее муж был стар и покладист, пока она рассказывала ему свои приключения в подробностях, и Бастьен не сомневался, что старик разок-другой даже подглядывал за ними. Его это не подстегивало, но и не беспокоило. Он мог заниматься этим как в присутствии, так и в отсутствие зрителей, да и сама партнерша его мало интересовала, поскольку была лишь средством для достижения результата.

Моника в этом смысле ничем не отличалась от прочих. Все, что ему было сейчас нужно от нее, он получил на предыдущем свидании, но терять интерес так быстро все же не стоило. Она будет создавать ему меньше проблем, если он задерет ей подол и притиснет в темном уголке к холодной каменной стене замка.

Разумеется, за ними должны наблюдать. Камеры слежения, вооруженные охранники, патрулирующие с безукоризненной вышколенностью. Хаким, вполне вероятно, запишет их на кассету, а затем продаст копию старику — как продаст вообще все, что угодно, лишь бы цена была подходящей.

Он просунул руку Монике между ног, и она простонала, сцепив зубы. Нижнего белья на ней вообще не было — без сомнения, ради него старалась. Она принялась нащупывать «молнию» на его брюках, и Бастьен знал, что она ждет от него жесткого секса. Он сам хотел этого, предвкушая выражение ее лица, когда она кончит, и одной рукой потянулся к ширинке, чтобы помочь ей, — когда вдруг осознал, что представил себе не ее лицо. Это было лицо неопытной Хлои.

И внезапно ему расхотелось. Вместо того чтобы расстегнуть брюки, он просто отвел ее руку, а своей рукой довел ее до оргазма так грубо, что она взвизгнула, когда ее тело напряглось.

Вот этого не нужно. Он закрыл ей рот ладонью, и она тут же его укусила. Больно. Моника любила жесткие игры, и он знал, что она пытается высосать кровь.

Он заставил ее прекратить, и звук, который исторгся из ее глотки, был рычаньем взнузданной тигрицы. Моника была кошкой — безжалостной, безнравственной, невосприимчивой к обычной боли. Под стать ему.

Но Бастьен потерял интерес. Он оторвался от Моники, отчего ее подол упал, скользнув по совершенным ногам. Она прислонилась к каменной стене, тяжело дыша открытым ртом, и ее глаза покрылись удовлетворенной поволокой. Вот сука, у нее рот в крови. Ему следовало опомниться раньше.

— Это было… интересно, — хрипло мурлыкнула она. — Но мы только начали.

— Мы закончили, — ответил он и поразился тому, что сказал. Он собирался еще поиграть с ней. В конце концов, в прошлый раз они встречались больше четырех месяцев назад, и немного бездумного секса было полезно для его обостренных чувств.

Но он ее не хотел, а больше от нее нечего было взять. И слишком много вопросов осталось без ответа в отношении той нервной женщины, которая приехала сегодня днем и смотрела на него так, будто он был взбитыми сливками, и застыла льдом, когда он коснулся ее.

— В чем дело? — требовательно спросила Моника.

Бастьен наклонился к ней и поцеловал ее полные красные губы, слизав с них собственную кровь.

— Мы с тобой прелестно провели время, но ты не думаешь, что пора подобрать себе кого-нибудь новенького? Твоему мужу, наверное, надоело слышать обо мне. В следующий раз выбери женщину.

Как он и ожидал, ее это не оскорбило. Она ответила своей кошачьей ухмылкой.

— А мы попросим мисс Андервуд к нам присоединиться. Это может оказаться довольно забавно.

Он хорошо умел скрывать раздражение.

— Она не в моем вкусе.

— И я тоже, очевидно. Уже нет. — Моника пожала плечами. — Увы, но, как ты и сказал, моему мужу надоело. Он любит, когда мужики причиняют мне боль, а ты в этом не мастер.

— Может быть, как-нибудь в следующий раз, — беспечно откликнулся Бастьен, ощутив слабое желание свернуть ей шею. Это была прекрасная шея, украшенная бриллиантами.

— Может быть, никогда, — ответила она, скользнув мимо него в гостиную. И даже не обернулась.

Он закурил сигарету, выпустил дым в небо, выбросил ее из головы и мысленно вернулся к более важным вещам. Кто нанял Хлою Андервуд и за кем именно она охотится?

И что за нелепое имя. С таким же успехом она могла назвать себя Мэри Поппинс. Это имя прекрасно сочеталось с ее прикрытием, но ей стоило бы подобрать что-нибудь чуть менее наивное.

Ее могла послать его собственная организация, но он в этом сомневался. Любой столь очевидный объект, как она, был бы убран давным-давно. И кто ей все-таки нужен? Отоми, Рикетти или мадам Ламбер? А может быть, сам Хаким?

Одно было точно известно: ее не присылал самый опасный член этой уютной маленькой компании. Кристос Кристопулос не нанимает никого, кроме самых лучших, и редко использует женщин в любом их качестве.

Бастьен подумал о том, куда могла исчезнуть настоящая переводчица. Возможно, лежит в каком-нибудь закоулке с перерезанным горлом. То, что мисс Андервуд не была специалистом по маскировке, не означало, что она не может наилучшим образом выполнить грязную работу. Такие маленькие нежные ручки способны убивать так же эффективно, как и кулачищи Хакима.

И почему он все еще думает про нее, когда она уже так явно выдала, что пришла не за ним?

Шепнуть словечко Хакиму — и она исчезнет, а он сможет сосредоточиться на своей работе.

Но ведь он устал от этой работы. Столько лжи, что он забыл, где правда, столько имен и личин, что он забыл, каков он настоящий. Столько лет, что он уже не понимал, где хорошие парни, а где плохие. И что еще хуже — ему было все равно.

По какой-то причине Хлоя Андервуд возбудила его любопытство. Сделала жизнь чуть интересней. Нет, совестно избавляться от нее так быстро. Эта работа не была особенно сложной — его прикрытие было разработано давно, и Хаким не составляет особой проблемы. Пока не появился Кристос, он может позволить себе небольшое развлечение. И если Хлоя станет препятствием на его пути, он сможет избавиться от нее так же легко, как и Хаким. Причем быстрее и милосерднее. Хаким любит заставлять их мучиться.

Он может наблюдать и ждать. Инстинкт подскажет ему, когда действовать, а сейчас можно достичь большего, просто потянув время. Пока Хлоя Андервуд не сделает свою последнюю, роковую ошибку.

Она сделала роковую ошибку, подумала Хлоя, ставя на стол бокал с вином. Ей ни в коем случае не следовало так много пить на относительно пустой желудок, и особенно тогда, когда нужно было постоянно оставаться начеку. Держаться во время долгого неспешного ужина казалось достаточно простой задачей. Разговор велся на светские темы, и ее почти не просили переводить, разве что несколько слов. Что было очень кстати, поскольку стоило ей сделать глоток вина, как ее бокал немедленно наполняли вновь, так что к тому времени, как принесли сыр, она оказалась почти опьянена.