Две недели на соблазнение - Маклейн Сара - Страница 34

— Поймите, Ралстон будет искать меня.

Саймон снова шагнул к ней.

— Ралстон подождет.

— А вам надо быть со своей невестой. — Она торопливо попятилась.

— Невеста тоже подождет.

Джулиана покачала головой:

— Нет, не подождет.

Но Саймон не желал говорить о Пенелопе. Он вплотную приблизился к девушке.

— Объяснитесь, Джулиана.

— Я… — Она опустила голову, пряча глаза.

А ему вдруг захотелось зарыться лицом в ее душистые волосы, захотелось окунуться в ее аромат. Но сначала она должна была объясниться.

Джулиана молчала целую вечность — так долго, что он уже подумал, она никогда не заговорит. Но она, сделав глубокий вздох, наконец сказала:

— Я не хотела, чтобы ты мне нравился.

— А я тебе нравлюсь?

Когда она подняла голову, в ее голубых глазах отразился свет, падавший из окна, и у Саймона перехватило дух от ее красоты. Он поднял руку и провел тыльной стороной ладони по ее щеке. Она прикрыла глаза и жалобно прошептала:

— Да, нравишься, хотя не знаю почему. Ведь ты ужасный человек. — Она прислонилась к нему. — Надменный и вспыльчивый.

— Нет, я не вспыльчивый. — Он взял ее за подбородок и заглянул ей в лицо. Когда же она открыла глаза, добавил: — Только с тобой.

— Но ты считаешь себя самой важной персоной во всей Англии, — продолжала Джулиана. — Ты думаешь, что все знаешь. А я… — Она ахнула, когда он прижался губами к ее шее. — Я думала, тебе требуется дальнейшее объяснение.

— Мм… — пробормотал он ей в плечо. — Прекрасная мысль. Продолжай.

Она сделала глубокий вдох и прошептала:

— Так о чем мы говорили?

Он улыбнулся и легонько прикусил мочку ее уха.

— Ты называла мне причины, по которым я не должен тебе нравиться.

— Ох… — Она тихо застонала, когда он провел языком по ее ушку. — Да, верно, я назвала основные причины.

— И все равно я тебе нравлюсь, не так ли?

Он принялся покрывать поцелуями шею девушки, чувствуя, как грудь ее судорожно вздымается и опадает от прерывистого дыхания. Она долго не отвечала. Когда же пальцы его скользнули в вырез ее платья, она выпалила:

— Да, черт возьми, нравишься.

Саймон спустил платье пониже, обнажив в лунном свете ее грудь, увенчанную розовым соском.

— Тебе следует кое-что знать, — прошептал он как будто откуда-то издалека.

— Что именно?

Он лизнул заострившийся сосок, отчего тот еще больше отвердел.

— О, Саймон, ты мучаешь меня! Говори же…

— О чем?

— Ну… что мне следует знать?

Он улыбнулся этому вопросу и, заглянув ей в глаза, прошептал в ответ:

— Ты тоже мне нравишься.

Глава 12

Он подхватил ее на руки, повернулся и понес обратно к скамейке у фортепиано. Усадив, опустился перед ней на колени и, взяв ее лицо в ладони, страстно поцеловал.

Потом руки его снова скользнули к ее груди и обнажили ее. А она погрузила пальцы в его золотистые пряди. Разумеется, Джулиана знала, что не должна этого делать. И знала, что рискует всем. Но ей сейчас было все равно. Лишь бы он не останавливался.

Тут он крепко прижал ее к себе, и ей вдруг стало казаться, что они вот-вот сольются в единое целое.

— О, Саймон… — прошептала она. — Саймон, я хочу… — Она внезапно умолкла.

— Чего ты хочешь, милая?

Милая?.. Это ласковое слово, казалось, еще больше возбудило, и на нее тотчас нахлынуло острейшее желание.

Да, она хотела его. Ужасно хотела. Но только не на короткие мгновения в этом темном уединенном месте… не на две недели, а навсегда. И хотела, чтобы он выбрал ее.

— Иди ближе. — Она раздвинула ноги, зная, что ведет себя как распутница. Зная, что если их тут застигнут, то ее репутация будет навек погублена, а он уйдет к своей будущей жене. Но ей действительно было все равно.

— Ты моя сирена, — прошептал он, проводя ладонями по ее бедрам. — Ты моя соблазнительница, моя колдунья, и я… Я не могу устоять перед тобой, как бы ни пытался. Мое самообладание грозит рассыпаться в прах.

Она вздрогнула и прошептала:

— Саймон, я не…

— Шш… — пробормотал он; и ладони его медленно заскользили по ее ногам, воспламеняя кожу даже сквозь чулки. — Я показываю тебе, что имею в виду, и я… Джулиана, позволь мне прикоснуться к тебе.

Ну как могла она устоять против такого соблазна? И вновь понимая, что ведет себя как распутница, Джулиана раздвинула ноги. «Ну и пусть», — сказала она себе.

Саймон улыбнулся, потом вдруг пробормотал:

— О, да ты не носишь панталоны…

— Я… нет. — Она покачала головой, не в состоянии говорить от охватившего ее восхитительного предвкушения. — Не люблю их. Мы их не носим… в Италии.

Он впился в ее губы поцелуем. Потом пробормотал:

— Обожаю итальянцев.

Эти слова, так противоречившие всем их прежним спорам, рассмешили ее. Тут его пальцы коснулись ее лона, и смех Джулианы обратился в стон.

— О, Саймон… — прошептала она. — Саймон, пожалуйста, остановись… Ах, нет-нет, не останавливайся!

Он с озорной усмешкой спросил:

— Так как же? Останавливаться или нет?

Она судорожно сглотнула.

— Нет, не останавливайся.

Он снова усмехнулся:

— Не смог бы, даже если бы попытался.

И тут вдруг все вокруг нее словно померкло… И казалось, что божественные ласки Саймона уносили ее все быстрее к чему-то… чего она и сама не вполне понимала.

А в следующее мгновение она вскрикнула и тут же замерла в объятиях герцога. После чего он ласково поцеловал ее в щеку и, одернув ее юбки, еще крепче прижал к себе.

Она долго приходила в себя, и все это время они сидели без движения. Когда же Джулиана наконец вспомнила, где находится и что с ней произошло, она резко отстранила от себя герцога и тихо сказала:

— Я должна возвращаться.

Она встала, спрашивая себя, сколько же еще ей придется терпеть этот бесконечный вечер.

— Но, Джулиана… — пробормотал он с мольбой в голосе. И внезапно умолк.

Она ждала, надеясь, что он скажет еще что-нибудь, что-нибудь такое, что все исправит, все изменит… Но герцог молчал, и она проговорила:

— Ты женишься.

Он поднял руки и тут же в отчаянии уронил их.

— Прости. Мне не следовало… Я не должен был…

Она вздрогнула и прошептала:

— Не надо, не извиняйся.

Джулиана уже подошла к двери и положила руку на ручку, когда герцог вновь заговорил:

— Поверь, я не могу… — Он помолчал. — Я женюсь на леди Пенелопе, потому что у меня нет выбора.

И снова этот его холодный, непререкаемый тон.

Невольно вздохнув, Джулиана прислонилась к двери. А герцог добавил:

— Есть вещи, которые ты не понимаешь. Но я должен…

Ей вдруг ужасно захотелось броситься к его ногам и умолять, чтобы он женился на ней, на Джулиане.

«Нет, у меня есть гордость, — тут же сказала она себе. — И единственный способ пережить все это — не уронить свое достоинство».

— Разумеется, должен, — прошептала девушка.

— Ох, ты не понимаешь…

— Ты прав. Не понимаю. Но это не важно. Спасибо за урок.

— Урок?

Вот он, ее шанс оставить последнее слово за собой. Или по крайней мере позволить себе думать, что она победила.

— Страсть — это еще не все, верно? — Чрезвычайно гордая непринужденностью своего тона, Джулиана открыла дверь и выскользнула в коридор. Но она совсем не чувствовала себя победительницей. Напротив, чувствовала, что потерпела ужасное поражение. В конце концов, она нарушила одно из самых важных своих правил — захотела больше, чем могла иметь.

Она остановилась перед входом в бальный зал и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться.