Ты проснешься - Зосимкина Марина - Страница 23

Выступил этот, курчавый. Ескевич, что ли. У нас, говорит, появилась возможность пристроить человек десять выпускников, не больше, курсантами морской милиции в славный город Севастополь. Там начнет действовать прямо с июля учебная база, где за один год из вас сделают рядовых морской милиции, а служить вы потом отправитесь не только на южные моря, но и на все прочие, кому как повезет и кто как себя покажет. Трудности будут с въездом, потому как Севастополь, увы, не наш, поэтому прошу заранее определиться с решением и поставить нас в известность через уважаемую Лидию Петровну.

Высказался, стоит, ждет оваций, а народ молчит. Лидушка мучается, ей неловко, ну как же – где горячая благодарность дорогим спонсорам? Напарник его сидит со своей усмешечкой, портреты разночинцев рассматривает, по морде видно, что начхать ему на всю эту мутотень. А Ескевичу ни фига, заулыбался, как американский президент, и бодренько так говорит: «Ребят, да вы не стесняйтесь, спрашивайте, что непонятно!»

Ну, сам напросился, короче. Чего пацанам терять? Вот с мест и заорали вопросы, куда, типа, все-таки их планируют пристроить – разобрать на органы или, может, в сексуальное рабство? Или в фокус-группу для опытов по вживлению чипов? Прикинь, галдеж такой подняли! Ленка Привалова визжит, что еще могут наркокурьерами, чтобы капсулы глотать, а Дима Парфенов с другого конца зала ей орет в ответ, что еще и брюлики так перевозят, брюлики даже безопаснее, потому что не отравишься, если капсула прорвется.

Гюрза привстала с места, ручкой машет, шипит: «Тихо, тихо!» Лида молча стоит, губы только сжала, глаза сверкают. А курчавый захохотал, повернулся к Лидушке и говорит: «Какие у вас однако, Лидия Петровна, развитые и остроумные детки получились! Много голливудской продукции смотрели?»

Потом развернулся к нам, забил в ладоши, а  сам ржет, не переставая. Он ржет, мы орем. А он прям как на митинге, видно, что прикольно ему: «Дети! – кричит, – Я рад, что мы не ошиблись в выборе. Видно, что палец в рот вам не клади, за себя постоять можете. Там, куда мы вас приглашаем, мямлям не место. Но, конечно, вы можете отказаться. Мы сможем продать ваши места по хорошей коммерческой цене вот хотя бы выпускникам соседней школы. Что касается обеспечения вашей юридической безопасности, то ваш уважаемый директор – поклон в сторону Авдотьевой – сможет ознакомиться со всеми лицензиями и реквизитами севастопольской базы и свое мнение донесет до вас».

Ну вот. Потом, когда все это представление закончилось, набралось десять человек желающих, Лилька в том числе.

Она мне говорит: «Вик, ну вряд ли наколка, Лидушка своих не подставит. Ну и пусть уезжать, а на что мне эта Москва сдалась? Из одной общаги в другую всю жизнь кантоваться? А там хоть профессия, льготы... Да и вообще, круто это!» Я ей говорю: «Если не наколка». Она мне: «Да, если не наколка. Но вряд ли».

Викуся замолчала и снова сунула ложку в подтаявшее мороженое. Гена тарелку от нее отодвинул и строго произнес:

– Погодь хавать, Желтуха. Ты, когда Лиде мобилу отнесла, прочитала она то, что Лилька написала? Или просто трубку куда-то сунула?

Вика вздохнула, перевела печальный взгляд с мороженого на Генку:

– При мне прочитала. Расстроилась очень. Полезла в стол, вытащила папку с ксерокопиями какими-то, оказалось – адрес и все такое про базу ту самую. Я, говорит, прямо сейчас по межгороду позвоню. Хоть я, говорит, больше за них не отвечаю, но моральную ответственность все же несу. Вот. И попросила меня на время мобильник у нее оставить. А потом все это произошло. Так и не успела ни о чем узнать. Теть Кать, а как бы вправду выяснить, что там с ребятами? Я из этой эсэмэски ни фига не поняла. Что они «не в севе», это ясно, не в Севастополе. А где? «Где-то в мо» это что значит? В море где-то?

– Да, выяснить надо. А «мо» может означать не только море, но и Можайск, и Мордовию, и Москву, кстати, тоже.

– Ты чего, теть Кать? Не может это Москву означать, точно тебе говорю. Авдотьева их до аэропорта тогда проводила, и воспитательница их бывшая, Любовь Ивановна с ними поехала, и старосты групп, как представители, типа. Загрузились в наш автобус и поехали провожать, с песнями.

– Да, гадать бессмысленно, нужно просто позвонить и узнать. Только не нравится мне такая череда событий, – задумчиво проговорила Катя.

Генка вытянул под столом ноги на всю их длину, а руки с шершавыми костяшками  сцепил «замком» на желудке, задумчиво уставился в потолок.

– Екатерина Евгеньевна, если вы думаете, что есть прямая связь между Лилькиным сообщением и тем, что Лидушку убили, то это бред, – заявил он беспардонно после паузы.

– Почему это? – задиристо спросила задетая за живое Катерина.

– Ошибочно считать совпадающие по времени события логически взаимосвязанными. И потом. Из Севастополя примчался напуганный преступник специально, чтобы заткнуть Лидушке рот?

– Если «мо» – это Москва, то и не бред!

– «Мо» – это не Москва, – снисходительно и очень весомо ответил Генка, – Если бы это означало «Москва», то Лилька никогда не написала бы «где-то в мо» Она хорошо знает город и ни с каким другим Москву не спутает. Скорее уж написала бы «где-то в Бескудниково» или «где-то в Печатниках», но не «где-то в Москве.

– Она что, бывала во многих и разных городах? – ядовито поинтересовалась Катя, сама нигде, кроме Ялты не бывавшая.

– Она не выезжала их Москвы, – усмехнулся Генка, – Но она ее прекрасно знает. Вот у меня любимый предмет – химия, а у нее был – москвоведение. Даже на факультатив ходила и доклады писала. И все видеоматериалы по десять раз просмотрела. Не говоря уже про экскурсии с классом и без. Такая вот у нее любовь к столице была. Но вы могли этого и не знать.

– Ну, раз не море и не Москва, значит, точно – Можайск или Мордовия. Или даже Монреаль! – прикалывалась несерьезная Вика. Видимо, не воспринимала она все так трагично, как оно того заслуживает, а, может, ей просто не хотелось, чтобы наглый Генка Катю дальше обижал.

– Ну, ты, химик-любитель, жри, давай, свое мороженое быстрее, а то из-за тебя к обходу не успеем, – раздраженно бросила она Неботанику и отправилась решительно к мойке.

– А папку с документами тогда зачем выкрали? – не успокаивалась Катерина, – Зачем так рисковали? Или, Гена, ты считаешь, что это еще какая-то история, третья по счету?

– Да нет, не третья, та же самая вторая, – он умудрено вздохнул, – Может, ожидали, что в папке не те документы, а какие-нибудь другие, поэтому папочку и притырили.

– Какие другие, Гена? – Катя была само терпение. – О чем ты? Я чего-то не знаю?

– Да нет, вы все знаете. Я просто хочу сказать, что, может, искали совсем не эти личные дела, а например какой-нибудь компромат на кого-нибудь, этот «кто-то» и залез за ним, а тут Лидушка его застукала, а он ее и того... Задушил. Чтобы шум не подняла.

Катя безнадежно махнула рукой и пошла отгонять от мойки Вику. А то и вправду они к обходу опоздают.

Тихий бархатный голос ласкал розовое ушко Галочки Кириченко. Галочка, приподняв бровки, слушала трубку своего мобильника и молча ликовала.

– Как моя маленькая фея себя чувствует? – вкрадчиво и заискивающе вопрошала трубка. – Не прогонит девочка старого ловеласа, когда он встретит ее на своей убогой машинке, чтобы уговорить разделить с ним вечернюю трапезу?

«Старый кретин! – радостно думала Галочка. – Старый богатый кретин! Неужели же мне наконец повезло?!»

Она чирикала в ответ что-то жеманное, но, безусловно, ободряющее, чтобы старый кретин не испугался ненароком, что его сейчас бортанут. Пардон, вежливо откажут.

Что было бы естественно, ведь Галочка молода и очень привлекательна, а у этого уже плешь намечается, обмылок пуза и вялые плечи. Ну не мачо. Но деньги есть. Но он же должен понимать, что деньги для девушки не главное. И запросто может решить, что красивая юная Галочка не желает иметь дело с таким блеклым претендентом, и все это время терпела его ухаживания просто из вежливости. Или даже из жалости.