Путешествие в страну мужчин - Климова Юлия - Страница 44

Мог.

Петр Петрович закрыл глаза.

Собираться и ехать к старой хитрой Раде? И пусть раскладывает карты хоть по три, хоть по четыре в ряд? Трясти «волшебный» шар и требовать ответа?!

Давно пересеклись пути, но стрелки часов были неторопливы, они ждали того самого часа, той самой минуты. Что значат слова, как с этим бороться?

Егор и Катюшка.

Нет!

Она маленькая, наивная девочка, а он…

«Вполне достойная кандидатура», – непонятно откуда всплыл ответ.

«Самодовольный Доберман!» – резко возразил Петр Петрович.

«Никогда не подводил», – тот же вкрадчивый голос, очень похожий на голос Рады.

«Плюет на чужое мнение и приветствует беспорядочные связи!»

«Если бы он не плевал, то Катюшке пришлось бы добираться лесом самостоятельно, и не факт, что она бы успела сбежать до возвращения Тощего».

«А беспорядочные связи? – ехидно повторил Петр Петрович. – Не надо забывать о них!»

«Но теперь-то он встретил свою любовь, так? А прошлое есть у каждого, так?»

– Какая еще любовь… – выдохнул Шурыгин вслух. – Не бывать этому! – И хлопнул ладонью по столу, подтвердив свое окончательное решение. Нет, не получит Егор Кречетов Катю. Невозможно.

Но почему они смотрели так друг на друга? Петр Петрович вспомнил эти взгляды и в бессилии скрипнул зубами. Все, хватит думать о плохом, через полчаса он забросит бумажки, планы, отчеты и поедет к Любе, потому что она пригласила в гости. Ее тепло, чуткость, забота так много значат. Он устал от переживаний. Какое счастье, что в его жизни есть любимая женщина…

– Если бы Кречетов понял, как это важно, как это много значит… – наставительным тоном произнес Шурыгин, поднимаясь с кресла, но фразу не закончил, потому что вспомнил вторую часть разговора с Полиной.

– Если ты тоже хочешь пригласить кого-то… то обязательно пригласи.

Почему она так сказала? Нет, хватит! Последнее время он только и занимается тем, что ломает голову над той или иной проблемой! Да и пытаться понять, какие подводные камни хранят в себе слова дочерей, – занятие совершенно бесполезное. Девочки – эта мафия! – при необходимости с удовольствием дружат против него, и тому, кто попытается распутать клубок интриг, будет только хуже! Миледи и кардинал Ришелье – дети по сравнению с Полиной, Олей и Катей. Неясно, что лучше: когда они возводят замки «невинного» обмана поодиночке или сообща…

Шурыгин стремительно вышел из кабинета и переключился на мысли о любимой женщине, но слова старшей дочери не выходили из головы.

Нет, он пока не собирался знакомить Любу с девочками, но его отношение к ней серьезно. Может, действительно пришло время?.. Так быстро пришло. Разве он в силах представить завтрашний день без нее? Умной, доброй, красивой…

– Пора, – выдохнул Петр Петрович и сразу успокоился, будто добавил в мозаику последнюю недостающую деталь. И странно: стало легче, никакого нервного смущения в душе не возникло (потом оно появится наверняка, но не сейчас, не наедине с собой). – Пора, – улыбнулся он и бодро хлопнул дверцей машины.

Глава 20

Катюшка не могла понять, чего в ней больше: радости или грусти. Настроение скакало то вверх, то вниз, то вправо, то влево, то глохло на повороте. Верить в хорошее очень хочется, но сомнения не дают покоя. А будущее без Егора ей не нужно, и пусть это слишком громкие слова, но так она чувствует.

– Он меня пытался спасти, – тихонько выдохнула она и улыбнулась, вспоминая, как самый замечательный на свете Доберман распахнул дверь и произнес: «Надеюсь, ты вела себя плохо?» От его слов всегда становится легче. Он всегда относился к ней по-особенному.

Катя знала это. Какие ядовитые шуточки он прощал ей! И лишь щурился, когда она вредничала. И никогда не «стучал» папочке, хотя мог бы.

А теперь все изменилось. Она была откровенна с ним, и кто скажет, плохо это или нет?

Приложив руку к груди, Катюшка замедлила шаг – вот она какая, оказывается, любовь… непростая.

«Я люблю его, и даже если папа будет против, я… Я опять сбегу. С Егором. На край света!»

– Здравствуйте, – Катюшка перешагнула порог маникюрного кабинета и, встретив приветливую улыбку мастера, тоже улыбнулась. – Мне бы ногти покрасить…

Посмотрев на свои руки, Катя закусила нижнюю губу. Н-да, кошмар… наверное… Кажется, она переусердствовала, когда выковыривала доски из пола баньки, но, с другой стороны, похвастаться длинными ухоженными ногтями она никогда не могла, а профессиональный маникюр делала всего-то несколько раз – здесь, в «Анни». Но однажды она, конечно, станет такой же красавицей, как Полина!

– Садись, садись, – пригласила мастер. Младшую сестру своей начальницы она знала и относилась к ней с теплом.

Катюшка плюхнулась на стул и сразу улетела в прекрасную Страну Любви. На переживания сил уже не было. Страна Любви, да… Она еще никогда не бродила по этим мощеным улицам, не любовалась фонтанами и роскошными кустами роз, не срывала вкусные сочные фрукты с веток, не смеялась заразительно громко, кружась под музыку, она еще не знала, что можно, а чего нельзя, нужно ли соблюдать правила (а есть ли они?), и очень боялась ошибиться, потерять надежду и сказку.

«Я позвоню ему сама… Или нельзя?! Егор, Егор, Егор, где же ты? Я хорошая, очень хорошая, пожалуйста, думай обо мне…» Удивительное состояние! Невозможно понять, отчего на свободу просятся слезы: от радости или от страха потерять его?

Как она жила раньше? Можно было еще сто лет назад сказать важные слова… Катюшка нахмурилась. Не-а, она бы все равно струсила. И сейчас трусит! Да и тогда Егор бы лишь щелкнул ее по носу…

«Малявка, – мысленно произнесла она. – Да, это я».

– Извините, я, наверное, потом ногти покрашу, – вздохнула она и невпопад пожала плечами. – Мне нужно срочно поговорить с Полиной.

Неожиданно резко встав, равнодушно отметив, что ногти на одной руке уже намазюкали какой-то прозрачной жидкостью, а на второй – нет, Катя выскочила за дверь и устремилась в SPA-зону – там стоят мягкие зеленые диванчики и можно побыть наедине и попробовать справиться с возрастающим волнением. А вдруг Егор разочаровался и больше никогда его руки не обнимут, не прижмут… Его губы не коснутся ее губ, и в душе навсегда останется боль потери? Нет, нужно идти к Полине, все рассказать, и пусть успокоит, пусть объяснит, пожалеет…

Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Катюшка заспешила к кабинету сестры.

«Я ей скажу так: Полина, только не подумай, что это у меня несерьезно… у меня серьезно! Я Егора люблю. Правда, люблю… И мне кажется, так было всю жизнь. Просто я не понимала… или, вернее… ну, немножко боялась, немножко не верила… Нет, – Катюшка сморщила нос, – нужно сказать четко и прямо, иначе она решит, что я выдумываю или шучу».

Но как сказать четко и прямо, если слова дрожат и путаются, и это такая тайна, которую хочется держать двумя руками и не отпускать?! Даже на секундочку страшно потерять прекрасную боль, подпрыгивающую в груди, точно хрупкий мячик для пинг-понга.

«Я, может, и не буду ничего рассказывать, посижу рядом с Полиной, и все».

Около зеркальной стены Катюшка притормозила, потому что поймала тонкий, почти неощутимый аромат мужского парфюма и сигарет – терпкая, вкусная и знакомая смесь. Нет, Егор не мог оказаться в «Анни» – почудилось, конечно же, почудилось. В мыслях только он, неудивительно, что… Катюшка нервно покусала губы и вдруг ощутила каждой клеточкой тела его присутствие. Сомнения вмиг исчезли – он здесь, здесь, здесь! Она пулей полетела к кабинету Полины и рванула дверь на себя. О, какое бы ее постигло разочарование, если бы предчувствие обмануло, если бы ее не встретил знакомый насмешливый взгляд!

– Привет, – выдохнула Катюшка и замерла, сдерживая отчаянный порыв броситься к Егору. Можно или нельзя? Зачем он приехал? К ней или по делам к Полине? О чем они разговаривали еще секунду назад? Какой же он красивый, необыкновенный, хороший и невероятно нужный! Она сделала маленький шажок, робкий, трогательный, и нервно спрятала руки за спину.