Профессорская служка - Ардмир Мари - Страница 3

— И, как сказал сквайр Адамсон, скудоумие и нищета окружения постепенно заразит даже самого… — вспоминая выражение, он ненароком посмотрел на меня. Замолчал.

И я молчала, сверля его почти ненавидящим взглядом.

— Ты хотела еще что-то спросить? — Прочистив горло, он ослабил шейный платок.

— Почему вы согласились отдать мой дар?

— Энергию, дорогая моя. Всего лишь энергию… — В нем опять заговорил ученый назидатель, и голос этот был поистине раздражающим. — Это не одно и то же, и энергия у магов восполняется.

— А вас не смущает, что, отдав ее до двадцатипятилетия, я потеряю дар?

И по лицу его видно — смущает, но только сейчас и то недостаточно, нет раскаяния в нем, ни на грош. Папенька хлебнул вина для храбрости и отмахнулся:

— Твой дар несущественен и проснулся не в пятнадцать лет, а три года спустя.

— Он еще не раскрыт, — уверенно ответила я, сцепив руки. — У меня хорошие показатели, и пребывание на втором курсе академии это подтверждает.

— Твоя учеба подтверждает лишь твое упрямство!

— Мое упрямство подтверждает лишь наше с вами родство. Не стоит путать, — парировала я.

— Ирэн! — Грозный окрик, взгляд осуждающий.

— Да, папенька? — Смиренный вид принять не успела, а потому из-за моего благожелательного тона он задохнулся и не сразу решил, что сказать. Но сориентировался в ситуации все же быстро. Вспылил, вскочил, швырнул бокал в камин и возмущенно вскрикнул:

— Как смеешь ты противиться отцовской воле?

— Как совершеннолетняя дочь, я имею на это полное право.

— У тебя нет прав!

— У вас с некоторых пор тоже, — холодно намекнула на его шаткое положение в обществе. И пусть все наше имущество сумело покрыть почти девяносто пять процентов долгов, а оставшиеся мы с девочками вот-вот уплатим, папеньке не вернуть ни былого доверия, ни лицензии на финансовые операции, ни прав свободного гражданина страны.

— Ты… — он указал на меня пальцем, — всем обязана мне!

— О, в этом я даже не сомневаюсь…

Неприкрытое ехидство моих слов его покоробило. Его глаза налились кровью, пальцы скрючились, в голосе прорезались нотки гнева. Глава нашей семьи раздраженно покосился на бутылку боргского, решаясь и ее для пущей убедительности швырнуть в камин. Но передумал:

— Не будь я занят вашим обеспечением, ты бы и на шаг не приблизилась к Академии Воздушных Потоков!

— Нашим обеспечением… — повторила я, с удивлением глядя на отца. Да, более интересного определения для его клубных развлечений найти просто невозможно. — В таком случае за свою свободу от ваших наставлений я должна благодарить ваших же… друзей.

И, громко хлопнув дверью, удалилась к себе.

На самом деле за свою свободу от экономически необразованного отца я, Ливи и Эсмира всю жизнь будем благодарны тете по материнской линии. Элеонора Рус после кончины матушки оказалась единственным человеком, которому мы могли доверять. Именно она настояла на вложении наших денег в прибыльные предприятия, она настаивала на моем поступлении в академию, несмотря на слабый, поздно проявивший себя дар, она же и вбила в наши головы простую истину: «Заботиться о своем благополучии вы должны самостоятельно». На нашего папеньку тетя не злилась, но приговаривала: «Он идет своей дорогой, всегда шел и всегда будет идти. И, чтобы не стать безвольными птицами в клетке, вы должны быть максимально защищены от отцовской воли».

Что ж, я в очередной раз убедилась в правдивости ее слов и собиралась вычеркнуть ошибки прошлого из своего будущего. Барон Кервас не получит меня.

На амулет для отвода глаз, мужской костюм и секрет мастеров взлома я потратила почти все свои деньги. И, не откладывая в долгий ящик, с наступлением темноты отправилась во владения жениха. Сэр Норвилл был состоятелен и знатен и, переехав к нам из Акры, во всем желал походить на местную аристократию, в том числе и в вопросе хранения важных бумаг. А потому искать договор следовало не в загородном доме, а в офисе его фирмы «Нор ин Фо». Он находился на побережье и занимал лучшие портовые склады города, однако охранялся кое-как. Используя магию воздуха, я легко проникла в здание и, пройдя по многочисленным коридорам, задержалась лишь с замком у двери в кабинет барона. Но уже через две минуты я преодолела последнюю преграду к свободе… или заключению, если поймают.

Сейф нашелся в шкафу, под полом, в специально созданной нише из металла, не пропускающего магию. Он так и зовется — антимагер или лучший «кладосхрон». Но там, где предусмотрена защита от магов, чаще всего нет защиты от простых воров, тех самых, которые в силу незнания вскрывают самые сложные замки. Вот у одного такого, заплатив немало, я заказала ключевой разводник и проверила на тайнике отца. Секрет мастеров взлома не подвел ни тогда, ни сейчас. Я внесла поправку в договор и, вернув все на свои места, уже закрывала кабинет, как вдруг из-за поворота на меня выскочила хохочущая полураздетая мисс Мария Хэмт, а вслед за ней всклокоченный сэр Норвилл в расстегнутых штанах, к слову, единственном предмете, отделяющем его от наготы.

— Не поймаешь! — взвизгнула моя подруга, вывернувшись из загребущих рук моего жениха.

— Ах ты, маленькая… дрянь! — хохотнул мужчина, хватая ее за подол платья.

Резкий рывок — и обрывок ткани остается в его руках, а рыжеволосая красотка стремительно скрывается в соседнем коридоре. Оскалившись, как дикий кот, барон Кервас медленно двинулся следом.

Не буду скрывать, я познакомила их год назад в тайной надежде, что сэр Норвилл будет сражен красотой Марии и с радостью разорвет договор с моим отцом. Я даже планы строила: как он влюбится, упадет к ее ногам с толстыми щиколотками, забудет обо мне раз и навсегда. И вот что вышло: свободу не приобрела, подругу потеряла. Я уходила, стараясь не вслушиваться в довольные визги и утробные рыки, долетающие из коридора, но фраза, прозвучавшая между этими звуками, неожиданно привлекла меня.

— …Когда покончу с Ирэн… займусь непосре-е-е-едственно тобой…

— Ах! Но почему не сейчас! — всхлипнула довольная, тяжело дышащая Мария.

Я остановилась. А действительно! Почему бы ему не взяться за нее сейчас или уж завтра? Ей двадцать пять, отдать энергию без вреда для собственного дара она может в любой момент, а я, по некоторым данным, мало того что заразна, так еще и умираю.

— Пото-му-у что сейчас… — прохрипел мужчина, — я для тебя не настолько си-и-илен!

— Ты очень силен! — тут же заверила его влюбленная глупышка и сдавленно охнула: — О, как же ты силен!

Н-да, особым умом Мария никогда не отличалась, сложно было представить, что так же плохо обстоят дела и с гордостью девушки. Я вышла из офиса фирмы «Нор ин Фо» и побрела по улице, не разбирая дороги. Что-то во всей этой ситуации не так, но что именно, не ясно.

Окрепший, свершившийся маг в нашей стране является восстанавливающимся энергоемким источником и носителем магического дара. Мы можем за счет своей энергии питать ночное освещение городов, отапливать дома и подогревать пищу, а дар используем лишь в соответствии с силой, которой принадлежим. Я — воздух, Мария — огонь, у меня энергии крохи и уровень нулевой, у нее же полный резерв, все-таки маг первого уровня. И дураку ясно, что как источник я пока никчемна. А барон и без расщедрившейся рыжей мисс может приобрести полный резерв и израсходовать его по своему усмотрению.

Так почему он все равно не отказывается от меня — ни от живой, ни от умирающей? Зачем ему крохи энергии? Для чего они нужны состоятельному, все еще молодому и свободному человеку?

И вот на этой мысли я остановилась, развернулась и зашагала обратно. А является ли барон Кервас простым человеком?

Людям крохи ни к чему, они для отопления покупают резервы, а вот магам нужны, особенно выгоревшим. Такие для восстановления тянуть энергию из окрепших не могут, а вот из слабых — вполне. К несчастью, возрождая себя, маги лишают доноров не только энергии, но и магического дара. Опустошенным, конечно же, платили, и весьма прилично, но вопрос денег становится неважен, когда донор в свое двадцатипятилетие узнает о потенциале, который он упустил. Не страшно, если таковой охватывал первый уровень, обиднее, если был утерян четвертый или пятый. А прецеденты случались на каждом шагу. Страдай только одаренные, дело, быть может, и замяли бы… Но и для страны терять энергетический источник в пять баллов из-за выгоревшей единицы оказалось также кощунственно. Особенно если брать в расчет, на чем горели маги. И кабинетом министров был создан закон, воспрещающий передачу энергии от неокрепшего источника к магу-погорельцу.