Опасные добродетели - Барбьери Элейн - Страница 42

— Болит.

— Ты чувствуешь тошноту?

— Нет, только усталость.

— Тебе пока нельзя спать. Говори мне что-нибудь, милая, чтобы не уснуть.

— Я не могу.

— Говори, Онести.

— Мне не хочется говорить.

— Расскажи о себе.

Глаза Онести закрывались, и только по настоянию Уэса она старалась держать их открытыми. Онести испытывала странное чувство. Мысли ее путались, но она ясно сознавала, как приятно находиться в его объятиях.

— Онести. — Тревожная интонация в голосе Уэса привлекла ее внимание. — Пожалуйста, дорогая.

«Пожалуйста», — снова мысленно отметила Онести и глубоко вздохнула. Он хочет, чтобы она говорила… рассказала о себе.

Онести едва узнала свой голос, настолько он исказился.

— Хорошо… я расскажу об Онести, Пьюрити и Честити.

Девушка почувствовала, как Уэс напрягся. Она увидела в его глазах тревогу и готова была рассмеяться, если бы могла.

— Это я и мои сестры. — Ее дрожащие пальцы непроизвольно потянулись к медальону на шее. Голос окреп. — Мои сестры ждут меня, и я найду их. Отец говорил, что, когда мы подрастем, станем опасными добродетелями, а мама утверждала, что он ошибается.

— Расскажи мне о своих сестрах, Онести. С самого начала.

Веки ее отяжелели, но она старалась держать глаза открытыми. Дождь все еще продолжался, когда девушка медленно начала:

— Мы приехали из Техаса, ты знаешь…

Чувствуя удивительное спокойствие, когда Уэс прижал ее к себе поближе и прильнул губами к ее щеке, Онести продолжила рассказ.

— Где же она, черт побери?

Джуэл смотрела в окно своей комнаты, крепко стиснув зубы. Дождь лил и лил, размывая грязные колеи на улице. День близился к концу, а Онести с утра не появлялась. Джуэл уговаривала себя не волноваться, но ей все равно казалось, что в этот раз непременно случилась беда. Она повернулась к Сэму:

— Значит, говоришь, ты обыскал весь город?

— Я везде побывал.

— А к Джереми заглядывал?

— Сказал же, что везде был!

Джуэл старалась сохранять хладнокровие. Сегодня у нее был тяжелый день. Утром, идя из банка Чарльза, она не собиралась останавливаться у двери Онести и тем более не хотела рассказывать ей о письмах, которые случайно обнаружила. Однако на душе было тяжело, и она все-таки на некоторое время задержалась у комнаты девушки. Онести дома не оказалось. Тревога, с которой Джуэл ждала ее возвращения вот уже несколько часов, усилилась, когда появился Сэм и поинтересовался, где Онести.

— Ты разговаривал с Джереми?

— Бад сказал, что он, закончив работу, уехал из города еще до грозы. Ты же знаешь, Джереми никому не говорит, куда направляется и когда вернется.

— Он был один?

— Черт побери! О чем, по-твоему, я спросил Бада в первую очередь? Ты же знаешь, я не дурак!

— Не кричи на меня!

— Буду кричать, если захочу! Это пока еще свободная страна! И не создавай панику, когда мне надо сосредоточиться.

Джуэл вздохнула. Хотя ей очень не хотелось, она вынуждена была признать, что нуждается в помощи, потому что ее мозг не приспособлен к рациональному мышлению. Джуэл вдруг подумала, что второй из двух близких ей людей может отдалиться от нее.

— Ты наведался в конюшню? — спросила она, немного поразмыслив.

— Да, Хайрама Уинтерса не оказалось на месте.

— А лошадь Онести в стойле?

— Нет.

— Нет?

— Это еще ничего не значит. Хайрам иногда дает кобылу напрокат без ведома Онести. Я знаю, потому что уже говорил с ним об этом. Он обещал больше так не делать, но старик хитер, ты знаешь.

— И все-таки…

— Надо больше доверять Онести. Неужели ты думаешь, что она поедет кататься верхом, когда надвигается гроза? Даже если бы она выехала, сразу бы вернулась, увидев, что тучи сгущаются.

— Мне кажется, ты иногда слишком доверчив.

— А ты — недостаточно!

— Я не хочу спорить с тобой, Сэм.

— Тогда чем же ты занимаешься!

— Хорошо. Ты победил. А теперь скажи: где же Онести?

— Вот что я тебе скажу. — Сэм помолчал, прищурив свои маленькие глазки. — Может быть, это не наше дело, где она находится.

— Что ты этим хочешь сказать?

Сэм пожал плечами:

— Только то, что сказал. Возможно, ей захотелось уединиться.

Джуэл застыла:

— Что ты несешь, Сэм!

К ее удивлению, старик густо покраснел:

— Этого Уэса Хауэлла тоже нигде нет.

Джуэл насупилась. Только не этот человек. Онести знает, что от него можно ждать любых неприятностей.

— Ты права! — Сэм обладал сверхъестественной способностью угадывать мысли. — От этого парня не жди ничего хорошего. Успокаивает одно: Онести никогда не пасовала перед трудностями.

Старик повернулся к двери. Резко прервав разговор, он бросил через плечо:

— Я ухожу, поговорим позже.

Ответ Джуэл замер у нее на губах, когда Сэм открыл дверь и она увидела Чарльза. Не помня, приглашала ли она его, Джуэл наблюдала, как он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Чарльз, красивый, как всегда, напряженно смотрел на нее своими искренними карими глазами.

— Что-нибудь случилось, Джуэл?

Вытянувшись во весь свой внушительный рост, она ответила не сразу. Одетая в блестящее золотистое атласное платье, которое не шло ни в какое сравнение с бледным утренним нарядом, теперь отвергнутым и лежащим в гардеробе, Джуэл холодно посмотрела в глаза Чарльзу.

— Джуэл?

— Я была у тебя сегодня.

— Знаю. Думал, ты вернешься. Я пришел к тебе, как только смог. Ты что-то хотела?

— Я пролила чернила на твой письменный стол.

— Надеюсь, не слишком расстроилась. Я отчистил его. — Чарльз улыбнулся и подошел ближе.

— Я выдвинула ящик стола, чтобы найти тряпку, и прочитала твое письмо.

— О… — Лицо Чарльза приняло грустное выражение. — Извини, Джуэл, но ты же знаешь, что Эмили…

— А кто такая Мэри?

Чарльз побледнел.

— Ты негодяй.

— Джуэл, постарайся, пожалуйста, понять!

— Понять? Мне очень хочется все это понять, Чарльз. Скажи же, кто такая Мэри? И дети…

Чарльз молчал.

— Я еще раз спрашиваю тебя: кто такая Мэри?

В голосе Чарльза послышалась тихая мольба:

— Ты же знаешь, я люблю тебя, Джуэл.

— Кто такая Мэри?

— Джуэл.

— Убирайся!

— Но…

— Убирайся!

Чарльз не двигался и, казалось, превратился в камень.

— Я люблю тебя, Джуэл.

— Негодяй… негодяй…

Это слово продолжало звучать в мозгу Джуэл, пока звуки удаляющихся шагов Чарльза не стихли.

Джереми встряхнул накидку и постучал в дверь хижины, прячась от дождя. Вода ручьями стекала с широких полей его шляпы, он промок до нитки, несмотря на специальную одежду, которую надел на случай грозы. Однако все неприятности путешествия стоили того, чтобы увидеть нетерпение Биттерса, когда он выдохнул:

— Ну, какие новости?

— Первая партия денег прибывает утром в понедельник с тридцать шестым поездом.

Биттерс бросил взгляд на Ригса, и Джереми восторжествовал. Теперь этот дармоед с одутловатым лицом не будет сомневаться и говорить, что он никогда не сможет добыть обещанную информацию.

— Восемь человек будут охранять деньги, пока они не поступят в банк Колдуэлла. Затем Хауэлл приступит к своим обязанностям.

— Какие же это новости? — прервал его Ригс с хмурым видом. — Нас вообще не интересует первая партия.

Джереми снял накидку. Он посмотрел на Ригса и добавил с явным удовольствием:

— Если все пройдет хорошо с первой партией, вторая поступит через неделю в то же самое время и в том же сопровождении.

— Черт побери, здесь что-то не так, слишком все просто!

— Просто? — Биттерс повернулся к Ригсу и прорычал: — Восемь человек охраны, а ты говоришь «просто»?

— Мы же не будем соваться, пока деньги в поезде. Ты сам говорил! — не унимался Ригс. — А Хауэлл не собирается нанимать восемь человек, чтобы охранять их день и ночь.

— Откуда ты знаешь?

— Охрана у Хауэлла будет. — Джереми вытер с лица капли дождя и откинул назад намокшие волосы. Все повернулись к нему. Парень промерз до костей, но физические неудобства меньше всего волновали его. — Он уже договорился с помощником начальника полиции Брауном, чтобы тот подобрал шестерых мужчин, которые будут работать на него.