Драконы зимней ночи - Уэйс Маргарет - Страница 94

Всадник, державший в руке факел, был одет в сверкающие латы офицера армии Повелителей. Это был красивый блондин с безжалостным и жестоким лицом. Он вел за собой вьючную лошадь, через седло которой были небрежно перекинуты два искалеченных, окровавленных тела, одно из них — обезглавленное.

— Я привез вам обратно ваших полководцев, — глумливо выкрикнул блондин. — Один, как нетрудно видеть, вполне мертв. Другой, кажется, еще жив. По крайней мере, был жив, когда я выезжал. Надеюсь, впрочем, что он еще не подох и сумеет правдиво поведать вам о маленькой заварушке, случившейся между нами сегодня. Честно говоря, я бы не рискнул назвать это битвой…

Факел ярко освещал его. Спрыгнув с седла, он принялся свободной рукой отвязывать притороченные к лошади тела. Потом снова посмотрел вверх:

— Да, вы, пожалуй, можете меня застрелить. Я отличная мишень — даже в этом тумане. Но ведь не станете, а? Вы же у нас Соламнийские Рыцари. Ваша честь есть ваша жизнь. Как это вы выстрелите в безоружного врага, привезшего вам трупы ваших вождей…

Он дернул веревки, и обезглавленное тело съехало наземь. Офицер стащил с лошади второе тело, потом бросил факел в снег рядом с ним. Факел зашипел и погас. Стало темно.

— Там, в поле, валяется несметное количество вашей чести, которая жизнь, — крикнул он насмешливо. Рыцари слышали, как поскрипывала кожа, как звякали латы: офицер усаживался в седло. — Даю вам остаток ночи на размышление, и чтобы на рассвете флаг был спущен. Повелитель Драконов будет милосерден…

Внезапно пропела спущенная тетива, потом раздался звук, с каким стрела втыкается в тело, и следом — яростная ругань из-под стены. Рыцари изумленно обернулись и увидели одинокого стрелка, с луком в руках стоявшего на стене.

— Я — не Рыцарь! — раздался чистый, звонкий девичий голос. — Я — Лоранталаса, дочь Квалинести. У нас, эльфов, свой кодекс чести, и, как тебе известно, мы отлично видим в темноте. Я могла бы убить тебя, но Предпочла, чтобы ты подольше не смог пользоваться правой рукой. Не удивлюсь, если ты никогда более не поднимешь меча!

— Можешь передать эти слова своему Повелителю. Другого ответа ты от нас не получишь! — хрипло выкрикнул Стурм. — Флаг будет спущен только тогда, когда в крепости останутся одни мертвецы!

— Ну так готовьтесь к смерти, — стискивая зубы от боли, сказал офицер и пустил коня галопом. Топот копыт вскоре затих в отдалении.

— Заберите тела! — приказал Стурм.

Рыцари осторожно приоткрыли ворота. Несколько воинов на всякий случай сразу выбежало наружу — прикрыть тех, кто осторожно поднял тела и унес их вовнутрь. Только тогда, пятясь, отступили они за ворота и вновь заперли их за собой.

Стурм опустился на колени подле обезглавленного тела… Приподняв его руку, он снял с окоченевшего пальца кольцо. Латы рыцаря были ужасно измяты и почернели от крови. Стурм уронил безжизненную руку на снег и скорбно опустил голову.

— Государь Альфред… — пробормотал он еле слышно.

— Господин, — обратился к нему один из юных рыцарей. — Второй — это государь Дерек, и гнусный офицеришка не солгал: он действительно дышит…

Поднявшись, Стурм пошел туда, где на холодных камнях распластался Дерек. Лицо рыцаря было белей полотна, но открытые глаза лихорадочно блестели. На губах запеклась кровь, кожа была холодной и влажной. Один из юношей приподнял ему голову и поднес к его губам чашку с водой, но пить Дерек не смог.

Стурм с ужасом увидел, что Дерек прижимал ладонь к животу. Между пальцами сочилась кровь — сочилась непрерывно, но и не настолько быстро, чтобы приблизить милосердный конец.

Узнав Стурма, Дерек жутко улыбнулся и окровавленной пятерней стиснул его руку.

— Победа!.. — прохрипел он. — Они бежали! Мы преследовали их!.. Мы снискали славу… великую славу! Я буду Великим Магистром!..

Он поперхнулся кровью, хлынувшей изо рта, и поник на руки поддерживавшего его рыцаря. Тот поднял глаза на Стурма, юное лицо озарилось надеждой:

— Может, все так и есть, господин? Вдруг это была хитрость?..

Но стоило ему встретиться со Стурмом глазами, и всякая надежда угасла. Юноша с жалостью посмотрел на Дерека:

— Он, похоже, с ума сошел, господин…

— Он умирает героем, как истинный Рыцарь, — сказал Стурм.

— Победа!.. — прошептал Дерек. Потом его глаза остановились, устремив в туман невидящий взгляд…

— Нет, ни в коем случае не вздумай его разбивать! — сказала Лорана.

— Но Фисбен говорил…

— Знаю я, что он говорил, — нетерпеливо отвечала Лорана. — Оно не злое и не доброе; оно ничто, оно все. — И поежилась: — Весьма в духе Фисбена…

Вдвоем с Тасом они стояли у Ока. Оно все так же покоилось на своей подставке в центре круглой комнаты, по-прежнему покрытое слоями пыли, за исключением пятнышка, протертого Тасом. В комнате было темно и удивительно тихо — так тихо, что Тас и Лорана, не сговариваясь, перешли на шепот.

Лорана пристально смотрела на Око, и на лбу ее залегла морщинка. Тас смотрел на Лорану, чувствуя себя очень несчастным. И со страхом думал, что, кажется, угадывал ее мысли…

— «Глаза» должны действовать, Тас! — наконец сказала Лорана. — Обязаны! Их ведь создали могущественные маги, люди той же закваски, что и наш Рейстлин, — люди, не признававшие поражений и неудач! Если бы только знать, каким образом…

— Я знаю, — прошептал Тас.

— Как! — ахнула Лорана. — Ты знаешь? Но почему же тогда…

— Я… как бы это сказать… знать-то знал, но не знал, что знаю, — запинаясь, выговорил Тас. — Это… просто пришло. Гнош… ну, тот гном из горы… он рассказал мне про слова, которые однажды проплыли внутри Ока, там, в тумане. Он не сумел их прочитать, потому что они были написаны на каком-то ужасающе древнем языке…

— На языке магии, скорее всего.

— Ну да, именно так я и подумал и…

— И какой нам от этого толк? Мы их и выговорить-то не сможем. Вот если бы Рейстлин…

— Обойдемся мы и без Рейстлина, — перебил Тас. — Выговорить я их не способен, а вот прочесть — пожалуйста. Я, ты понимаешь, все еще таскаю с собой те очки… Очки Истинного Зрения, это Рейстлин так их назвал. С их помощью я могу читать на любом языке, и даже на языке магии. Думаешь, зря он мне пригрозил, что, если застанет меня над каким-нибудь из этих его свитков, то превратит в сверчка и проглотит живьем…

— Значит, ты думаешь, что сможешь читать… Око?

— Я… можно попробовать, — завертелся Тас. — Слушай, Лорана, Стурм ведь сказал, что драконов вероятнее всего не будет. Ну так надо ли нам связываться с этим Оком? Фисбен говорил, что лишь самые могущественные маги отваживались…

— Послушай меня, Тассельхоф Непоседа, — тихо сказала Лорана, опускаясь на колени, с тем, чтобы смотреть кендеру прямо в глаза. — Если сюда пришлют хотя бы одного дракона, нам крышка. Думаешь, почему они дали нам время «поразмыслить», а не бросились немедля на штурм? Наверняка они уже послали за драконами. Так что давай не будем терять времени попусту!

«Трудный путь и путь легкий, — припомнил Тас слова Фисбена… и опустил голову. — Смерть тех, кого ты любишь. Но мужества у тебя хватит…»

Тас медленно опустил руку в карман мохнатой безрукавки, вытаскивая очки…

13. СОЛНЦЕ ВСТАЕТ, А ТЬМА ОПУСКАЕТСЯ

С наступлением утра туман рассеялся. День занялся ясным и солнечным, воздух же был до того чист и прозрачен, что Стурм видел с крепостной стены укрытые снегом луга своей родины — а родился он неподалеку от Вингаардской Башни. Теперь эти земли были во власти захватчиков.

Первые лучи солнца озарили над бастионами знамя Рыцарства: Зимородок, увенчанный золотой Короной, держал в когтях Меч, украшенный Розой. Древний герб ярко блестел в утреннем свете.

Потом рассветную тишину грубо взорвал нестройный рев рогов.

Драконидские армии шли штурмовать Башню.

Молодые рыцари — всего около сотни числом — молча стояли на стенах, глядя, как переползает равнину несметное войско. Двигалось оно с неотвратимостью саранчи, пожирающей все на своем пути.