Драконы зимней ночи - Уэйс Маргарет - Страница 79

Гунтар очень надеялся, что сегодняшняя встреча сплотит эльфов и людей во имя изгнания драконидских орд с Ансалона. Но всем этим надеждам было суждено рухнуть еще до начала Совета.

Прочтя донесение из Палантаса, Гунтар покинул свой шатер, собираясь напоследок обойти Долину Белокамня и самолично проверить, все ли в порядке. Старый слуга Уиллс перехватил хозяина на полдороге.

— Господин! Скорее назад!

— Что такое? — спросил Гунтар, но запыхавшийся старик был не в состоянии ответить. Вздохнув, рыцарь вернулся к своей палатке, перед которой нервно прохаживался государь Микаэл в полном боевом снаряжении. Один взгляд на его лицо — и у Гунтара упало сердце.

— Что случилось?

Быстро шагнув навстречу, Микаэл схватил его за руку:

— Есть сведения, государь, что эльфы намерены потребовать возвращения Ока. Если же мы ответим отказом, они объявят нам войну!

— Что? — Гунтар не верил собственным ушам. — Нам? Войну?.. Что за чепуха, они же… Погоди, ты уверен? Насколько надежно это сообщение?

— Боюсь, государь Гунтар, оно вполне надежно, — ответил стоявший рядом с рыцарем человек.

— Позволь представить тебе Элистана, жреца Паладайна, — сказал Микаэл. — Прости, что я не сделал этого сразу: доставленная им новость совершенно выбила меня из колеи…

— Весьма наслышан, — сказал Гунтар, протягивая руку жрецу.

Рыцарь внимательно разглядывал Элистана. Признаться, он воображал его себе совсем не таким. Почему-то он думал, что увидит близорукого эстета, худого и бледного от неумеренного сидения над книгами. Вместо этого перед ним стоял рослый, широкоплечий муж, которого легко было представить себе мчащимся в битву плечом к плечу с лучшими рыцарями Соламнии. На шее же у него висел древний символ Паладайна — платиновый медальон с выгравированным изображением дракона.

Стурм, помимо прочего, рассказывал Гунтару, что жрец положил немало сил, пытаясь склонить эльфов к союзу с людьми… Элистан устало улыбнулся, словно прочтя мысли рыцаря. И заговорил, отвечая на невысказанный вопрос:

— У меня, к сожалению, мало что вышло. Я смог лишь убедить их не отказываться от посещения Совета. Хотя, боюсь, они прибыли сюда только затем, чтобы предъявить вам ультиматум: либо отдать Око миром, либо защищать его с оружием в руках…

Гунтар сел, вернее, осел в походное кресло и вялым движением предложил садиться гостям. Перед ним на столе были разложены карты различных частей Ансалона. По картам расползались темные пятна, обозначавшие распространение вражеских армий. Взгляд Гунтара задержался на них… и внезапным взмахом руки он смел карты со стола, прорычав:

— Может, нам просто взять и сдаться без лишних хлопот? Давайте пошлем драконьим Повелителям записочку: так, мол, и так: не утруждайте себя истреблением наших народов, мы и без вас отлично справляемся… — И он в ярости швырнул на стол только что полученное донесение: — Вот, почитайте! Это из Палантаса. Тамошние олухи настоятельно предлагают рыцарям покинуть их город. Они, изволите видеть, ведут с Повелителями переговоры, и присутствие рыцарей их сильно компрометирует. А собственная тысячная армия палец о палец не ударит!

— А что предпринимает государь Дерек? — спросил Микаэл.

— Укрепляет Башню Верховного Жреца на южных подступах к городу, — ответил Гунтар. — При нем рыцари и тысяча пеших, большей частью это беженцы из захваченного Трогала. Башня охраняет единственный перевал через Вингаардские горы. Это на время защитит Палантас. Но если дракониды прорвутся… — Он замолчал. — Проклятие! — прошептал он затем, с тихим бешенством пристукивая кулаком по столу. — Да две тысячи воинов могли бы сколько угодно удерживать перевал! Ослы!.. А теперь еще и это!.. — И он махнул рукой в сторону эльфийских палаток. Голова его поникла на руки. — Может, посоветуешь что, жрец?

— В Дисках Мишакаль говорится, — после некоторого раздумья проговорил Элистан, — что Зло по природе своей склонно истреблять себя самое. — Его рука легла Гунтару на плечо. — Я не знаю, чем кончится нынешнее собрание. Мои Боги не пожелали мне этого открыть. Быть может, они и сами того не ведают; вполне вероятно, что судьба мира висит на волоске и все зависит от того, к какому решению мы нынче придем. Но одно я знаю совершенно определенно: не допускай поражения в свое сердце загодя, ибо это станет первой победой Зла…

С этими словами Элистан поднялся и тихо вышел наружу.

После ухода жреца Гунтар долго сидел молча. И в какой-то миг ему померещилось, будто темнота объяла весь мир. Улегся даже ветер. Тяжелые облака неподвижно висели над самой землей. Казалось, они глушили все звуки: даже звонкий рог, отмечавший наступление рассвета, пропел на удивление безжизненно…

Размышления Гунтара прервал шорох. Это Микаэл собирал раскиданные по полу карты.

Гунтар поднял голову, протирая глаза.

— Ну и что ты думаешь?..

— О чем? Об эльфах?

— О жреце, — сказал Гунтар, глядя на входную занавеску, за которой скрылся Элистан.

— Я не ожидал, что он окажется… таким, — Микаэл тоже посмотрел в ту сторону. — Он больше напоминает жрецов древности, тех, что напутствовали Рыцарей во дни сражений до Катаклизма. Не то что нынешние шарлатаны. Этот, пожалуй, сам пойдет в битву и будет одной рукой призывать благословение Паладайна, а другой — крушить врагов булавой. А его медальон! Такого никто не видал с той самой поры, когда Боги от нас отвернулись. Но настоящий ли он жрец?.. — Микаэл передернул плечами. — Одного медальона тут маловато…

— Вполне согласен с тобой. — Гунтар поднялся на ноги и направился к выходу. — Ну что ж, похоже, пора. Останься здесь, Микаэл: вдруг придет еще какое-нибудь донесение… — Он уже шагнул было наружу, но в последний миг задержался. — Как странно, Микаэл, — пробормотал он, следя взглядом за удалявшимся Элистаном. — Наш народ никогда не доверял магии, мы черпали надежду в вере и уповали на Богов. А теперь вся наша надежда — на магию, когда же появляется случай вновь обрести веру — нас одолевают сомнения…

Государь Микаэл не ответил. Гунтар покачал головой и в глубокой задумчивости зашагал по направлению к Долине Белокамня…

Гунтар говорил правду: соламнийцы издавна были верующим и богопослушным народом. Долина же Белокамня с незапамятных пор считалась святыней. Белоснежная скала посреди вечнозеленой долины влекла к себе и почитателей, и просто любопытных. Сам Король-Жрец Истара однажды благословил ее и посвятил Богам, объявив, что ни один смертный не должен был отныне к ней прикасаться.

Долина осталась святым местом даже после Катаклизма, когда пошатнулась вера в прежних Богов. Может быть, отчасти потому, что Катаклизм ее не затронул. Легенда гласила, что, когда с неба упала огненная гора, земля окрест растрескалась и содрогнулась, но самого Камня не коснулось ничто.

Белая скала производила столь странное впечатление, что даже и теперь никто не дерзал подойти и потрогать ее. Что за силы таились в ней, не ведала ни одна живая душа. Все знали только, что возле Белокамня всегда было тепло и в любое время года пахло весной. И трава в долине оставалась зеленой, несмотря на мороз.

Как ни тяжело было у Гунтара на душе, даже он почувствовал облегчение, стоило только войти в Долину и набрать полную грудь теплого, душистого воздуха. Ему даже показалось, будто рука Элистана вновь, легла на плечо, проливая в сердце мир и спокойствие…

Быстро оглядевшись, Гунтар убедился, что все было готово. На зеленой траве стояли тяжелые деревянные кресла с затейливыми резными спинками. Пять из них, предназначенные для членов Совета с правом решающего голоса, стояли слева от Белокамня. Три кресла для обладателей совещательного голоса стояли по правую сторону. Свидетелям (как то предписывала Мера) предстояло разместиться на полированных скамьях напротив.

Иные уже занимали места. Большинство эльфов, сопровождавших Беседующего-с-Солнцами, заранее явилось в долину. Представители двух эльфийских народов сидели рядом, сторонясь людей. Рассаживались тихо: одни — в память о Дне Голода, другие, например, гномы-механики, не соблюдавшие этого дня, — из уважения ко всему окружающему. Места в передних рядах были свободны: здесь сядут почетные гости и те, кто имел право выступать на Совете.