Драконы зимней ночи - Уэйс Маргарет - Страница 38

1. ПРОЧЬ ОТ ЛЕДЯНОЙ СТЕНЫ

Старый гном лежал при смерти.

Руки и ноги отказывались повиноваться ему, а кишки в животе, казалось, извивались, как змеи. Волнами подкатывала дурнота. Он не мог даже голову оторвать от подушки — лишь смотрел и смотрел на масляную лампу, медленно качавшуюся под потолком. Свет ее постепенно меркнул. Вот оно, думалось гному. Вот он, конец. Тьма уже заволакивает мои глаза…

Слуха его коснулся какой-то звук: деревянные половицы негромко поскрипывали, как если бы кто-то осторожно подкрадывался к его ложу. Собрав последние силы. Флинт повернул голову и прохрипел:

— Кто здесь?

— Тассельхоф, — прошептал заботливый голос. Флинт с тяжким вздохом протянул узловатую руку, и она тотчас оказалась в ладошках Таса.

— Мальчик мой… как хорошо, что ты зашел со мной попрощаться, — слабым голосом выговорил гном. — Я умираю, малыш. Я ухожу в объятия Реоркса…

— Куда? — не расслышав, наклонился Тас.

— Ре-ор-кс, — раздраженно повторил гном. — В объятья Реоркса…

— Да нет же, мы едем совсем не туда, — сказал Тас. — Мы плывем на Санкрист. Или ты, может, гостиницу какую-то имеешь в виду? «Объятья Реоркса»? Хм-м! Надо будет спросить Стурма…

— Реоркс — это великий Бог Гномов, дурья твоя башка! — рявкнул Флинт.

— Так вот ты о каком Реорксе! — после минутного замешательства догадался Тас.

— Вот что, мальчик, — сказал Флинт, заставляя себя успокоиться: еще не хватало, уходя из этого мира, оставлять кого-то обиженным. — Вот что, мальчик, я завещаю тебе свой шлем… Тот самый, что ты принес мне в Кзак Цароте. С султанчиком из гривы грифона…

— В самом деле? — Великодушие гнома явно произвело на кендера впечатление. — Как это мило с твоей стороны, Флинт. Погоди, но как же ты сам будешь без шлема?

— Там, куда я ухожу, мне уже не понадобится шлем…

— Это на Санкристе-то? — усомнился Тас. — А Дерек говорит. Повелители Драконов не иначе вот-вот навалятся на них уже как следует, так что шлем…

— Опять ты про свой Санкрист! — зарычал Флинт, пытаясь приподняться и сесть. — Мне не нужен будет шлем, потому что я умираю! Дошло? У-ми-ра-ю!

— Я тоже один раз мало не окочурился, — серьезно проговорил Тас. Поставил на стол дымящуюся миску, уютно устроился в кресле и принялся рассказывать: — Было, значит, дело в Тарсисе, когда дракон уронил на меня дом. Элистан еще сказал тогда, что я в самом деле едва не окочурился. То есть он, конечно, выразился не совсем так, а что-то насчет того, что Боги не попу… не допу… в общем, решили еще подержать меня здесь.

Флинт с предсмертным стоном обмяк на постели.

— Неужели, — обратился он к раскачивавшейся лампе, — мне будет отказано даже в такой малости, как спокойная и мирная кончина? Неужели я так и сдохну в окружении кендеров?..

Последняя фраза прозвучала истинным воплем души.

— Да ну тебя. И вовсе ты не помираешь, — сказал ему Тас. — У тебя морская болезнь, всего-то делов.

— Нет, умираю, — стоял на своем гном. — Я где-то подхватил опасную, неизлечимую болезнь, и она вот-вот сведет меня в могилу. Да падет моя гибель на ваши головы. Вы, вы затащили меня в эту проклятущую лодку…

— На корабль, — поправил Тас.

— В лодку! — свирепея, повторил Флинт. — Вы затащили меня в эту проклятущую ЛОДКУ, после чего бросили умирать от страшной болезни в каком-то пропахшем крысами закутке…

— Да, — сказал Тас. — Пожалуй, и вправду надо было оставить тебя у Ледяной Стены, с людьми-моржами и… — Он поспешно умолк, ибо Флинт силился встать, и глаза его светились жаждой убийства. Кендер поднялся и на цыпочках отступил к двери. — Ладно, — сказал он. — Пойду, пожалуй. Я ведь просто так заглянул, думаю, может, ты тут проголодался. Вон там стоит миска — кок утверждает, будто это суп с зеленым горошком…