Чужеземец - Баранов Никита Эдуардович - Страница 76

Гонец остановился около дверей в личные покои герцога, предоставил двум гвардейцам все необходимые документы и постучался. Изнутри послышалось одобрительное «войдите».

Комната Герберта Чаризза отличалась относительной скромностью и в то же время удивительной изысканностью. Выполненная в темных тонах, она казалась довольно маленькой и при этом довольно уютной. Стены не были голыми: у каждой из них стояли шкафы, полные разных книг, и шифоньеры с одеждой. В самом центре помещения громоздилась широкая двуспальная кровать, закрытая кружевными занавесками. У дальней стены приятно потрескивали головешки в камине, над которым висело круглое зеркало с бронзовой каймой. На полу лежал однотонный ворсистый ковер, в котором спал и буквально утопал герцогский пес. А в углу за письменным столиком сидел, распечатывая ежедневную корреспонденцию, сам герцог.

– Ваша светлость, разрешите доложить?

– Докладывай, – кивнул облаченный в домашний халат Герберт.

– Только что поступили новости с южной границы. Блокада в степях прорвана, ваша светлость! Некий Странник, настоящий демон, с огромным войском из людей-повстанцев и болотников движется несокрушимым строем на север. По нынешним докладам, он уже побывал в двух наших провинциях, полностью выбив оттуда расположенные там военные части, захватив огромное количество оружия, провианта и переманив на свою сторону сотни верных подданных герцогства!

– Ну не такие уж они и верноподданные, – заметил герцог. – Что еще?

– Еще, ваша светлость, поступают неподтвержденные сведения, что Странник – тот генерал повстанческой армии – не из нашего мира. Скорее всего, это просто слухи и байки, но…

Герберт жестом остановил гонца и о чем-то задумался. Попросил своего гостя присесть, а сам в это время написал короткое письмо, запечатал его воском и отдал гонцу.

– Это доставишь епископу Клоду Люцию, ясно?

– Доставить епископу Клоду Люцию, так точно, ваша светлость! Но… погодите, он ведь… умер.

– Меня это не волнует. К тому моменту, когда письмо будет у него, он уже должен будет находиться в здравом уме, доброй памяти и вполне живом теле. У тебя есть что еще мне сказать?

– Да, ваша светлость, – озадаченно ответил гонец, не понимая, зачем нужно относить письменное послание мертвецу. – Только что вернулся из ханства отряд ведьмаков. Они схватили Джеймса и Лару Берк, доставили их в темницу и ждут, когда вы их навестите. Что передать ведьмакам?

– Ты же знаешь, что это не Берки, а совсем иные люди, скрывавшиеся под чужими именами. Передай Глориану, будь добр, чтобы намертво сцепили этих пленников сдерживающими магию ошейниками, кандалами, цепями, вставили кляпы в их рты. Через час я спущусь в темницу и лично переговорю с задержанными. До тех пор к иномирцам никого, кроме ведьмаков, не подпускать.

– Слушаюсь, ваша светлость. Есть еще новость, но не столь важная, как предыдущие.

– Ты выкладывай-выкладывай. О важности судить уже мне.

– Союз караванщиков настойчиво просит вашей аудиенции. В приемной сидят двое: пепельник и болотник. Не знаю, как зовут болотника, но пепельник представился Грокотухом.

– А, Грокотух, старый проказник, – усмехнулся герцог. – Я давно его жду. Еще с тех пор, как он доставил первого иномирца ко мне в город год назад. Долго же он пропивал свой гонорар…

– На этом все, ваша светлость. Разрешите идти?

Герберт кивнул и указал гонцу на небольшой мешочек с монетами на столе. Тот, довольно улыбаясь, забрал его себе и поспешно удалился, оставив правителя в полнейшем одиночестве.

Герцог, держа руки за спиной, еще полчаса ходил по своим личным покоям, раздумывая над новостями, принесенными гонцом. Со стороны могло показаться, что Герберт ни капли не обеспокоен происходящими событиями. Напротив: его улыбка говорила о том, что все, кажется, идет так, как он и планировал. Но мало кто на самом деле мог угадать, о чем думал герцог. Скрывать свои истинные мотивы, мысли и суждения от окружающих он научился еще очень, очень давно.

Герберт Чаризз подошел к узкому окну и взглянул на Авельон – столицу своего государства. Долго всматривался в узенькие улочки с домами, стоящими практически друг на друге. С удовольствием наблюдал за снующими туда-сюда по проулкам работягами и детишками. Нахмурился, увидев какие-то беспорядки на площади. Затем перевел взгляд на шапку огромного газового гиганта Акемо, возвышающуюся над горизонтом, и мысленно растворился в этой внушающей страх неизведанной планете. Так прошел час или два. Казалось, герцог уже и позабыл о том, что его ждут сразу в нескольких местах. Но он не забыл. Он помнил все. Он всегда помнил каждую деталь, каждую мелочь. Он знал зловещие тайны и постыдные секреты всех в этом городе. Возможно, даже во всем герцогстве.

Вдоволь налюбовавшись видом материнской планеты на горизонте, Герберт откашлялся и принялся облачаться в подобающий для принятия гостей костюм. Он надел строгую мантию в теплых тонах, заплел длинные волосы в косу и водрузил на голову повседневную серебряную корону, клинья которой завершались маленькими блестящими рубинами. Туго затянув кожаный пояс и повесив на него ножны с настоящим Пакембергом, Герберт Чаризз подошел к зеркалу – удостовериться, идет ли ему подобный образ. Всматриваясь в зеркало, он слегка прищурился, и вдруг губы его стали медленно расплываться в странной улыбке. Вместо собственного отражения герцог увидел фигуру совсем иного человека. Да и человека ли?

По ту сторону зеркала стоял, копируя все движения герцога, Лагош.

Герберт Чаризз, однако, ошарашенным или хотя бы удивленным этим мистическим явлением не оказался. Заговорщицки кивнув и подмигнув отражению, он чинно выпрямился и отправился давать аудиенцию своим гостям.