Девять месяцев до убийства - Куин (Квин) Эллери - Страница 20

— Кто знает, мистер Импортуна? Если вы верите в существование магического порядка более высокого ранга…

О, господи, ну сколько еще можно выносить всю эту несусветную чушь?

Они снова принялись за работу.

Девять шагов, которые с постоянством маятника отмерял Импортуна по кабинету, регулярно приводили его к стеллажу у боковой стены. Там он поворачивался на каблуке и делал девять шагов назад. Но порой, диктуя Эннису, он останавливался, задумывался, опирался левой рукой на полку стеллажа, воздевал четырехпалую правую, глядя куда-то вниз, на ковер. Во время одной из таких пауз Импортуна вдруг поднял глаза. Взор его остановился на книгах, стоявших на полке на высоте его глаз.

На лице его вдруг отразился ужас.

— Питер! — гневно возопил он.

Эннис испуганно поднял глаза.

— Да, сэр?

— Подите сюда!

Эннис вскочил.

— Что случилось?

— Я сказал — подите сюда!

— Что-то не так, мистер Импортуна?

— Вот эта полка… Эти книги…

Он был настолько разгневан, что лишился дара речи.

— Книги? А что с ними? Они вроде в полном порядке…

— Вот именно что не в порядке! Вот эти три — эта, эта и эта — перевернуты! Что, неправда разве? Нет! Точно перевернуты!

Эннис только пролепетал:

— Ну, если вы так говорите, мистер Импортуна…

— Нет, вы сами знаете, что я говорю правду! — продолжал гневаться громовержец. — Кто вас просил их трогать? Ведь это вы их перевернули, Питер! Отвечайте!

— Вроде бы что-то такое припоминаю… Погодите, мистер Импортуна, сейчас. Нет, названий я вспомнить не могу. Просто я увидел, что некоторые из книг стоят вверх ногами. И, само собой, поставил их правильно.

— Что значит — «само собой»? Вовсе не само собой! Для чего вы это сделали?

— Ну, потому что…

— Вы что, не помните, что я категорически запретил вам прикасаться к книгам на этой полке?

Эннис стал бледным, как мел.

— Мне очень жаль, мистер Импортуна, но я запамятовал. Или спутал полку. Во всяком случае, я всего лишь…

— Вы просто не можете понять, что натворили! — рявкнул Нино Импортуна, переворачивая книги на полке. — Ничего удивительного, что сорвалось дело в Плоешти! Отныне не трогайте здесь ничего из того, что я запретил! Ясно? Свяжите меня по прямому телефону с управлением!

Эннис подбежал к столу, схватил телефон и поднес Импортуне.

— Соедините меня с Грейбшейвом… Джон! Импортуна. Собирайте совещание. Сейчас же. И подготовьте все к радиосовещанию с нашими управляющими в Европе. Отыщите Слонима в Бухаресте… Да, я знаю, что дело в Плоешти лопнуло! Но теперь я знаю почему, и думаю, что все еще можно спасти. У меня есть новое предложение по гарантиям… Да. Я буду у вас ровно…

Он поглядел на часы и тотчас же широко улыбнулся.

— …Ровно через девять минут.

Он бросил трубку, и Эннис тут же принял у него аппарат.

— Машину, Питер!

— Я уже известил Мак-Кумбза. Он ждет вас с машиной у подъезда, мистер Импортуиа. Я могу что-нибудь сделать для вас за время вашего отсутствия?

— Нет. Остальные дела мы закончим завтра утром. Займитесь пока тем, что я велел вам записать. И скажите миссис Импортуна, что по поводу нынешнего вечера я позвоню ей позднее. Я не знаю, как долго буду занят с румынами.

Импортуна улыбнулся еще раз и дружелюбно ткнул Энниса в грудь.

— Сожалею, что накричал на вас, Питер. Но вы сами рассердили меня.

Казалось, он покидал «логово» в прекрасном расположении духа.

Эннис упал в кресло Импортуны. Руки его дрожали. Он стиснул подлокотники, чтобы унять эту дрожь. Грудь его побаливала — там, где ее коснулись сросшиеся пальцы Импортуны.

Две прохладные руки сзади закрыли ему глаза.

Эннис попытался их отвести.

— Вирджиния, я не слышал, как ты подошла. Он, наверное, еще здесь…

— Он уже уехал, милый, — ответила миссис Импортуна. — Горизонт чист. Я убедилась.

Она обошла кресло, села к нему на колени и обвила обнаженными руками его шею.

— Милая, а если Эдитта или Крамп…

— Я отослала Эдитту с поручением. Час как минимум ее не будет. А Крамп с миссис Лонгвелл в кладовой. Чистят столовое серебро к сегодняшнему вечеру.

— Может, сегодня ваша вечеринка еще и не состоится. Он поручил мне передать, что позвонит тебе позже. Он намерен скупить половину Румынии и в связи с этим, возможно, задержится. Ты уверена, что…

— Ну не будь таким трусишкой, — шепнула она ему на ухо. Никто не застанет нас за чем-то недостойным. А? Как ты думаешь?

Они обнялись как всегда страстно, прямо в кресле ее супруга.

— Знаешь что, Питер, — промурлыкала Вирджиния через какое-то время.

— Что, Вирджиния?

— Не могли бы мы заняться любовью прямо здесь?

— Здесь? Где здесь?

— На столе у Нино. Он так гордится им. Только потому, что он принадлежал Медичи. Держу пари, этот стол видывал сцены и почище!

Она, смеясь, покусывала его за ухо.

— Как ты думаешь, милый?

— Предложение просто фантастическое. Но дай мне минутку передохнуть, малыш. Я еще не вполне пришел в себя.

— О! — она выпрямилась и поглядела на него. — Что-то случилось?

— Перед тем как уйти, он чуть было не оторвал мне голову. И тебе ни за что не догадаться, по какой причине.

— Наверное, ты отказался поцеловать его папскую туфлю. Или отравленное кольцо.

— Я не шучу! Как-то уже давно он строжайше запретил мне трогать книги, которые стоят вон там, на полке. Даже прикасаться к ним. Черт, я совсем забыл об этом. Все это звучало как-то слишком несерьезно. Ну совершенно ничего особенного в них нет. Книги как книги. Вчера я зачем-то пришел сюда — Нино не было — и заметил, что некоторые из них перевернуты. Стоят вверх ногами, понимаешь? Ну, ты же знаешь, как я люблю порядок во всем. Я, не раздумывая, перевернул их в правильное положение. И даже не вспомнил при этом, что он запретил мне прикасаться к ним.

— И он заметил?

— Заметил ли он? Ха! Да он чуть ли не до потолка взвился! Можно было подумать, что я совершил государственное преступление. Он снова перевернул их и пригрозил спустить с меня шкуру, если я ослушаюсь еще раз. Я еле удержался, чтобы не заехать ему по физиономии. Вирджиния, мне с каждым днем все трудней выносить его. Я не знаю, сколько еще мне придется пресмыкаться перед ним, чтобы иметь возможность время от времени ловить твои взгляды.

— Бедный мой, любимый мой…

— Нет, ты подумай — специально для чего-то держит книги перевернутыми! Клянусь тебе, Вирджиния, он тронулся с тех пор, как Марко убил Джулио и повесился.

— Да. Интересно, что это еще за новости с книгами? — задумчиво проговорила Вирджиния. Она соскользнула с колен Питера и направилась к полке. Он последовал за ней.

— Это наверняка как-то связано с его проклятыми девятками, Питер.

— Как?

— Я не знаю. Но всегда, когда у него какие-то странности, причиной тому девятки. Вот эта полка?

— Эта.

Она наклонила голову и стала читать на корешках названия — снизу вверх. «Основание Византии»! Автор — некто Маклистер. В высшей степени захватывающее чтение… «Конец Помпеи», А. Сантини. Настоящий триллер… Третья — «Ку-клукс-клан — как он есть», И. И. Боу-регар.

— Завлекательно.

— Нет, Питер. С девятками эти книги, видимо, никак не связаны. Может, все дело в остальных книжках на полке? Хотя они и стоят как положено?

— Ты имеешь в виду «Высадку пилигримов», милая? Или бестселлер из бестселлеров — «Великая хартия вольностей в Раннимеде»? Несомненный хит сезона. А теперь— у тебя просто дух захватит, малыш. Держись за что-нибудь, чтоб не упасть — «Основание Римской империи»!

Питер Эннис засмеялся. Потом огляделся по сторонам, поднял на руки Вирджинию Уайт-Импортуна и понес ее на письменный стол Медичи.

Седьмой и восьмой месяцы Июль и август 1967 года

Процесс созревания продолжается Под кожей откладывается слой жира для защиты и питания плода на первой стадии после рождения.