Малыш, который живет под крышей (СИ) - Волкова Дарья - Страница 2

Мартовский ветер показался ему еще холоднее. Ну, что делать будем? Падение ниц перед персоналом заправки, просьба позвонить и Костян в роли Чипа и Дейла в одном лице — это вариант реальный. Но пусть он будет крайним.

От заправочной колонки, утробно рыкнув, отъехала машина. Отъехала и встала недалеко от выезда на трассу. Вылезшая из серого «субаря» фигура принялась протирать фары. А Макс понял, что нужно сделать.

Еще когда отогревал руки в туалете, глянул на себя в зеркало. И увидел кое-что, о чем забыл. Нагрудный карман рубашки, а в нем — паспорт. В бюро был вход по паспортам, да потом так и остался документ в рубашке. Стало быть, Макс — человек. Потому что у него документ есть. И, соответственно, есть шансы. У него есть шансы и природное обаяние. Сейчас пойдет и уболтает парня на сером «субаре» подбросить его до Питера. Давай, Макс, соберись. Это лучше, чем полгода по любому поводу слушать «гыыы» от Костяна.

И Макс решительно двинулся вперед.

— Привет.

Протиравший фары парень разогнулся. И оказался девушкой. Черт! Вот как так-то?! Хотя обмануться издалека было несложно — немелкий рост, волосы прикрывает бесформенная темная шапка, наличие или отсутствие бюста затрудняет определить стеганый жилет. Но глаза — большие, черные и подкрашены. Губы женские, хотя само лицо немного угловатое. Нет, все равно девушка.

— Привет, — прокашлялся и повторил.

— По воскресеньям не подаю, — и голос у нее низкий и с хрипотцой. Но все же женский. А она снова нагнулась и принялась тереть фару. Задница в синих джинсах поджарая. Тьфу, о чем он думает и куда смотрит?!

— Мне подачки не нужны.

— Ну вот и отвали.

Начало разговора вышло неудачным.

— Давай помогу.

— Руки убери от моей машины.

Продолжение тоже неудачное. Макс вдруг начал злиться. Он с утра вел переговоры с двумя полковниками и целым одним генералом! А теперь стоит и улымавает какую-то кикимору, которую с первого взгляда и за девушку-то сложно принять.

— Слушай, ну хотя бы женское добросердечие в тебе есть? Или любопытство?

— Бита у меня есть. В багажнике. Для девушки — незаменимая вещь. Отойди.

— Послушай. Пожалуйста. Я попал в неприятную ситуацию. Мне нужна помощь.

— Ты глухой? Говорю же — не подаю по воскресеньям! Уйди с дороги.

— Да не нужны мне деньги!

— Да ну? — она обернулась от водительской двери. В глазах промелькнула слабая тень любопытства. — А чего надо?

— Ты в Питер едешь?

— Ну. Предположим.

— Довези. Я заплачУ!

— Так с этого и надо было начинать, — несговорчивая девица улыбнулась. — А ты мямлишь как баба.

Макс вздохнул. Абсурдный разговор. Абсурдная ситуация. Она с самого начала была абсурдная. И из всех водителей на этой гребанной заправке Макс выбрал самого неадекватного. Нет, ну а что? Вляпываться — так по-крупному.

— Только я тебе на месте заплачУ. Как приедем.

— Неа, — покачала та головой. — Не внушаешь ты доверия, парень. Деньги вперед.

— Тут такое дело… У меня нет с собой денег. Ничего нет! Ни денег, ни телефона. С девушкой своей поссорился, с психу выскочил из машины, а она уехала. И не вернулась.

— Я б к такому тоже не вернулась.

— Слушай, — Макс вдруг почувствовал, как некстати засвербело в носу. Едва успел отвернуться и звонко чихнул. Ко всем своим радостям он еще и простыл. — Я тебе дам денег. Правда. Я вполне… состоятельный.

— Ты грязный, с красным носом и похож на бомжа, — услужливо сообщила ему девушка. — А не на состоятельного человека.

— Я, между прочим, вполне успешный архитектор! — совершенно не к месту возмутился Макс.

— … и скульптор в кедах баскетбольных, — пробормотала его собеседница, окидывая его несколько более внимательным взглядом.

— Чего? — Макс опешил.

— … и сидра пузырьки, и пена, и баклажанная икра! — продолжила говорить загадками девица в несуразной шапке. Нет, она явно над ним издевается!

— Терпеть не могу баклажанную икру. Я архитектор, а не скульптор. Архитектурный факультет Питерского ГАСУ. И кеды у меня не баскетбольные, а самые обычные, — отчеканил он.

— А это была цитата из Евтушенко.

— Ты не похожа не человека, знающего наизусть стихи Евтушенко! — Макса, что называется, «закусило».

— А это мама моя их любит, — неожиданно не стала ввязываться в конфликт черноглазая. — А я стихов не знаю, тут ты прав.

— Извини, — абсурдность ситуации зашкаливала за все допустимые пределы. Сейчас еще не хватало только со своей гипотетической спасительницей из-за Евтушенко поругаться. — Слушай, я тебе заплачУ. Сколько скажешь, правда. Ты меня до дому только довези, и я тебе обязательно денег дам.

— А вдруг ты маньяк или насильник?

— И не мечтай! — после этих собственных слов ему захотелось влепить себе подзатыльник. Или даже два. Что он несет? Владелица спасительного «субаря» тоже смотрела на него как на придурка.

— Паспорт! — неожиданно вспомнил Макс. — У меня паспорт есть! Держи, — вытащил из кармана рубашки книжку в тонкой черной кожаной обложке, протянул. Вообще, это категорически запрещено законодательством, но ему сейчас плевать. — Возьми. Отдашь, когда я тебе заплачУ. Заодно убедишься, что я не маньяк.

— А что, там, у тебя в паспорте, так и написано: «Не маньяк»? — она не торопилась брать в руки его паспорт.

— Угу. Так и написано.

— Любопытно.

А потом она все-таки взяла его паспорт. Каким-то таким уверенным движением — словно делает это десяток раз в день. Похлопала паспортом по ладони. Усмехнулась.

— Ну-с. Посмотрим, что у нас тут за «Не маньяк», — открылась первая страница. Темная бровь выгнулась. — Максим, значит?

— Максимилиан.

— Валерьевич? — она явно сознательно игнорировала написанное на гербовой бумаге.

— Валерианович.

— МалЫш.

— МАлыш!

— Эко тебя угораздило, — сокрушенно покачала головой девица. — Совсем убогий. Что за фамилия нелепая?

— Нормальная польская фамилия, — буркнул Макс.

— Так господин — из панов? — его собеседница неожиданно развеселилась.

— Частично.

— Приятно познакомиться! — ему протянули руку — другую, в которой не было паспорта. — Моя фамилия — Сусанин.

Тут Макс не выдержал и расхохотался. А ладонь у «Сусанина» оказалось сухой, теплой и твердой.

— Ладно, — девушка совершенно непочтительно сунула его паспорт в задний карман джинсов. Макс вздохнул, но вякать не стал. — Так и быть, поехали. Три тысячи.

— Заметано!

— В дороге не спать!

— Хорошо.

— Анекдоты рассказывать умеешь?

— Да чего там уметь?

— Ну, вот и хорошо. Будешь меня развлекать. А то меня что-то срубать уже стало.

В машине на Макса вдруг напал озноб. Вроде бы в тепло попал, после сырого мартовского ветра, а, вместо того, чтобы согреться, его стала вдруг бить дрожь — крупная, и не унималась никак.

Черноглазая молча прибавила печку, вентилятор загудел сильнее, нагнетая теплый воздух. Дрожь стала понемногу отпускать.

— Если можно, включи поток в ноги, — промокшие кеды противно леденили стопы.

— Не вопрос, — девушка еще раз щелкнула тумблерами печки. — Значит, ты — МалЫш?

— А ты, стало быть, Карлсон? — в тон ей ответил Макс, шевеля пальцами в кедах. Скорее бы тепло пошло…

— А что? Дикое, симпатичное и с мотором… — задумчивым тоном, перестраиваясь в левую полосу. А потом, вдруг неожиданно: — Ты ноги сегодня мыл?

— Я сегодня весь мылся. А к чему эти интимные подробности? Телом расплачиваться не буду!

— Размечтался, — припомнила ему «Карлсон». — Снимай кеды. Все равно они мокрые, а ты так не согреешься. Вон трясешься так, что у меня вибрация по рулю идет. Но учти — если начнет вонять…

— Не начнет!

Грех было не воспользоваться таким щедрым предложением. Мокрые шнурки с трудом поддавались пальцам, но Макс их все-таки победил. Стащил кеды, носки, все это задвинул подальше, под поток горячего воздуха. И, правда, сразу стало теплее.