Чемодановна. Моя ужасная бабушка - Никольская-Эксели Анна Олеговна - Страница 14

– Как вам в голову пришло залезать в львиную клетку? О чём вы думали, брея наголо льва? Кому вы посвящаете этот героический подвиг?

– Ну хватит, вылезай, – распорядилась Чемодановна, вытаскивая Борю из клетки. – А вы, господа журналисты, не морочьте мальчику голову. Кыш отседова!

Миша лежал в кровати у себя в комнате. Туда его втащила Оля с помощью Собаки и Ильи Ильича. Баскервильев был без сознания, чем и воспользовалась Оля, тщательно рассмотрев, что именно висело у него на стенах. Кроме дипломов и фотографий Миши Баскервильева на пьедестале в боксёрских перчатках, там висели её, Олины, фотографии!

Вот Оля качается на качелях в саду. Вот Оля идёт по парку из школы. Вот она ест котлету в столовой, вот – отвечает у доски. А вон там – Оля ковыряет в носу указательным пальцем…

– Ты что, СОВСЕМ УЖЕ?! – заорала Оля, опять накидываясь на Мишу с кулаками.

– Это моя любимая фотография, – слабо улыбнулся Миша, приходя в себя и даже не пытаясь увернуться от ударов.

– Сними это немедленно! Не то я вызову полицию!

– Никакая полиция мне не страшна, – меланхолично отозвался Миша, и Оля решила, что он сошёл с ума.

– Тогда я натравлю на тебя Чемодановну!

– Вот этого не надо, – помрачнел Миша и принялся снимать со стены фотографии.

– Все снимай, до единой! И пошевеливайся! – подгоняла его Оля. – Ненормальный!

– Стопро но бяте бюлит, – сказал вдруг тихонько Илья Ильич, потирая ушибленный затылок.

– Тко?! – растерялась Оля.

– Шима. Зарве ыт ен дивишь?

– Ент. Это правда? – Оля во все глаза уставилась на Баскервильева.

Тот кивнул, сделавшись любимого цвета Кикиморы.

Помолчали.

– Ладно, – сказала наконец Оля. – Вот эту можешь оставить себе. – Она покосилась на фотографию с пальцем.

– Спасибо, – кивнул Миша, не поднимая от пола глаз.

– Ну, я пошла?

– Иди.

– Не провожай меня.

– Не буду.

Оля вышла на крыльцо. Там её уже ждали Боря и Чемодановна.

На город опускались малиновые сумерки. Оля смотрела на них и на облака вверху какими-то другими, новыми глазами.

И Боря тоже.

Глава 10 Пакетик растворимого пюре

– Теперь домой? – спросил Боря.

В принципе, проведённого в зоопарке дня ему было вполне достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым. Но Чемодановна, как обычно, думала по-другому.

– Домой?! Ещё чего! У вас день рождения, между прочим, забыли?

– УРА! – закричали близнецы. И ещё раз: – УРА!

– Сегодня вы вели себя, на удивление, сносно и, кажется, заслужили чего-то откровенно ужасного.

– Как? ОПЯТЬ?!

– Шучу. Вы шуток не понимаете? Сейчас мы с вами отправимся на торжественный пир. Вы ведь проголодались?

– Зверски! – сказал Боря.

– Меня у Баскервильевых даже приличными бутербродами не накормили, – поддакнула Оля.

– Отлично, тогда шагом марш за мной! – скомандовала Чемодановна и свернула в ближайшую подворотню.

Она повела детей какими-то тёмными закоулками. В малиновом полумраке Боре то и дело мерещились чудовища, отдалённо напоминающие наголо бритых львов. Но Боре вовсе не было страшно – наоборот. А Оле ничего такого не мерещилось – она всё думала о Баскервильеве. А точнее, о том, что если он перестанет избивать людей, то из него, наверное, выйдет довольно сносный мальчик, которого вполне можно полюбить, ведь любит же его за что-то Собака?

– Ну вот, мы и пришли. – Чемодановна остановилась напротив мэрии, прямо посреди городской площади.

В это время суток никого на площади уже не было. И в мэрии тоже – все разошлись по домам: ужинать и отдыхать после работы. Трёхэтажное здание – самое высокое в городе – смотрело на именинников пустыми тёмными окнами.

Чемодановна достала из кармана ключ, отперла парадную дверь и щёлкнула выключателем. Сразу в мэрии стало светло и уютно. Кругом стояли мраморные статуи людей и зверей, висели хрустальные люстры, лежали шёлковые ковры, а широкая лестница (кажется, тоже вся из мрамора) вела куда-то вверх и направо.

Дети поднялись следом за Чемодановной (она вдруг стала вести себя церемонно, как будто её позвали на аудиенцию к королеве) и очутились в просторном зале с высоким-превысоким потолком. Зал был абсолютно пустой, а настежь раскрытые двери из разноцветного стекла вели на полукруглый балкон.

– А где все? – разочарованно спросила Оля.

– И всё? – добавил Боря.

– А кого и чего вам надо? – хмыкнула Чемодановна.

– Ну, например, гостей. И побольше всякой вкуснятины!

– Так чего же вы стоите столбом?

– А что нам делать? – Близнецы недоумённо переглянулись.

– Что-что – придумывайте себе гостей и вкуснятину! На что вам фантазия, в конце концов?

– А это всё разве можно придумать? – Детям как-то не верилось в происходящее.

– Не выводите меня из себя, – предупредила их Чемодановна и уселась посреди зала прямо на паркетный пол.

– Не сиди на холодном, – сказал Боря, зажмурился и добавил: – Вот, держи!

Тут же под гигантской попой Чемодановны появилось роскошное бархатное кресло – не хуже, чем у королевы.

– Премного благодарна, – кивнула довольная старуха.

– А это от меня! – воскликнула Оля и тоже сильно зажмурилась.

В руке у Чемодановны заблестел фужер с розовым шампанским.

– Моё любимое, – похвалила Чемодановна. – Двести лет уже такое не пила.

Воодушевлённые мгновенным успехом, дети стали наперебой придумывать себе гостей и вкусную еду. Каждый норовил перещеголять другого. Например, Боря пригласил целый взвод спецназовцев в камуфляже, а Оля – бразильский кордебалет с огромными коронами из перьев на голове. А ещё биг-бэнд. Белозубые чернокожие музыканты ударили по тарелкам, спецназовцы подхватили танцовщиц, и начались пляски.

А гости всё прибывали. Среди приглашённых были известные артисты (только те, которые снимаются в смешном кино), клоуны, акробаты, иллюзионисты, дрессировщики зверей, любимый детский писатель Бори (который уже умер), пара инопланетян, один знаменитый бандит (грабитель банков), три космонавта (русский, китайский и американский), укротитель крокодилов из Вьетнама, племя папуасов из Новой Гвинеи, огнедышащий дракон, снежный человек по имени Вадик, естественно Илья Ильич (под руку с какой-то миниатюрной барышней), половина школы Бори и Оли (исключительно младшие классы) и учитель рисования Анатолий Аркадьевич Пржевальский. Словом, сплошь приятные во всех отношениях люди. К чему приглашать неприятных? Обычно они приходят сами, когда их никто не ждёт.

Джазовый оркестр был в ударе. Стучали барабаны, кричали трубы, пианист гремел фортиссимо, а саксофон выдавал такие трели, что ноги у гостей сами пускались в пляс. Толстая певица из Нового Орлеана, чем-то отдалённо напоминающая Чемодановну, завывала что-то на непонятном языке:

– Па-дэ-дэ-дэ-дэ-ду-пи-па-по-бгдэ-бгда-бгдо-дири-дири-бу-бааай-би-ри-би-би-бааай-тру-ля-ля-ю-пи-пи-па-паай!

Сама Чемодановна сидела в Борином кресле и с бесстрастным лицом ела торт в форме пожарной машины. А угощения было целое море! Столы ломились от сладостей, солёностей, кислостей и даже горькостей, как говорится, на любой вкус. Стараясь переплюнуть друг друга, близнецы придумывали всё новые блюда: карамельные пудинги, лимонные запеканки, ванильные ростбифы, спагетти из мармелада, клубничные сосиски, шоколадные пиццы, вафельные котлеты… Но когда в зал торжественно вкатили гигантский апельсин до самого потолка, разрезали его на дольки, а внутри он оказался из мороженого, Боря понял, что проиграл, а Оля возликовала! Она по праву выиграла этот грандиозный кулинарный поединок!