Отель «У призрака» - Черная Галина - Страница 49

– Конечно, конечно, сержант, – досадливо поморщился он, строя из себя босса, которому приходится тратить время на полицию, отрываясь от важных дел. – Разумеется, я вам помогу. В конце концов, разве не в этом состоит долг седой мудрости перед юной торопливостью?

Не уверен, что старик сам понял, что хотел сказать. В любом случае я не обиделся. Для меня перед законом все равны, кто бы что о себе ни думал. Я привык иметь дело с самыми разными типами, иногда с жутко невыносимыми характерами, наша работа учит оставаться спокойным и просто делать своё дело, не обращая внимания ни на что.

– Когда вы в последний раз видели сумку с деньгами?

– Эдита, ты что, ему не сказала? – Старичок сердито обернулся к маме Эльвиры, которая приняла виноватый и смущённый вид.

Он продолжал строить начальника и сдвигать брови.

– Я задал вопрос вам.

– Если мне, сержант, так я вообще её не видел с того самого момента, как мы убрали её в сейф. Сумку могла видеть только Эдита. Она каждый день проверяла, всё ли с ней в порядке…

– Каждый день? Вы же её только позавчера нашли? Или нет?

– Именно позавчера. Каждый день – это вчера, сегодня. Но сегодня её уже не было.

– Да, наверное, я забыла упомянуть, – то краснея, то бледнея, пролепетала старая чертовка. – Вчера утром она точно была в сейфе, а больше я её не видела!

– Вчера здесь было слишком много народу, так и шастали взад-вперёд! – сердито сказал Паганый Нель, явно намекая, что это мог сделать любой из них, а не только те, кто придумывал новый код.

– Хорошо. Мне нужны имена.

– Месье Паганый Нель, месье Моро, я, месье Пердигон, мадемуазель Гримуар, месье Вентадорн, месье Пегильян, – начала перечислять мама Эльвиры. – Месье Барбезьеу, мадам Рубальски, мадам Падагра и ещё месье Бердиган, наш электрик. Он чинил здесь люстру.

– Именно в этой комнате?

Она кивнула, показав вглядом на потолок. Не знаю, кривая люстра висела на честном слове, из четырёх лампочек нормально светили две, третья тускло мигала, четвёртая не горела вообще.

– Он, видимо, тоже поэт?

– Мы все на этом свете немного поэты, – произнёс с горделивой многозначительностью Паганый Нель. – И даже вы. Просто вы это ещё не осознали.

Я просмотрел список имён. Фамилию Барбезьеу я уже слышал сегодня. И, судя по его «ква-ква, звонят колокола», думаю, что этот тип мог бы совершить любое, даже самое тяжкое преступление.

В комнату постучали, и заглянула пожилая и очень уродливая гарпия в простом синем халате. Она застенчиво улыбалась, пряча за спиной длинную швабру.

– Сейчас начинается второе отделение, а все два слушателя у вас. Те, кто будет читать, сидят, обидевшись. Может быть, вы вернётесь?

– Конечно, мы сейчас придём, мадам Падагра. – Не снимая ответно вежливой улыбки, мама Эльвиры выперла уборщицу, бесшумно прикрыв за ней дверь.

Я не хотел туда идти. Тем более что теперь у меня была уважительная причина, расследование, в конце концов. Но, с другой стороны, это возможность ко всем приглядеться. Быть может, мои муки будут хоть как-то вознаграждены и я что-то замечу. К тому же можно постараться вообще не слушать их стихи. По крайней мере, на лекциях по философии античных преступников мне это как-то удавалось…

Когда мы вошли, все сразу оживились, поспешили поскорее рассесться по местам, а на сцену вышел молодой тощий чёрт в слегка помятом костюме, в не очень свежей рубашке и при тринадцатиснежном галстуке со снежным зомби.

– Меня зовут Гильом Пегильян, – сказал он, глядя на нас с Эльвирой, потому что все остальные здесь его знали, судя по тому, как непринуждённо он себя вел: кому-то улыбался, с кем-то перемигивался и кокетливо стрелял косыми глазами. – Я хочу прочитать вам своё новое творение «О смерть, уйми меня!».

Вежливые хлопки, одобрительные аплодисменты.

Дальше я тоже не слушал. Ещё двух чтецов пропустил, используя уход в свои мысли, при этом внимательно смотря на читающего, чтобы не обидеть. Эти поэты, как дети, очень ранимые, капризные и всё время хотят внимания. Но четвёртый выступающий был из списка присутствовавших вчера, сутулый чёрт по фамилии Вентадорн. К нему я решил приглядеться повнимательнее, но он вёл себя вполне обычно. То есть нервничал, запинался, потел…

Большинство читающих стихи собственного сочинения всегда волнуются, и это вполне естественно, поэтому ничего интересного для себя в их поведении я не заметил. Украсть деньги мог любой из них, хотя по-прежнему главными подозреваемыми оставались мадам Фурье, Моро и Паганый Нель.

Конечно, надо будет поговорить ещё с электриком. Кто был с ним в комнате, когда он чинил люстру? А мог он быть там один? И почему, святая кровь, люстра так толком и не горит?!

А вот насчёт остальных поэтов я пока сомневался. Всегда есть риск упустить настоящего преступника, но и никакого смысла держать тут всю эту толпу тоже нет. Расследование не всегда бывает быстрым, как раз такие вот простые кражи и сложнее всего раскрыть…

К тому же мадам Фурье умоляла не проводить тут допросов. Да я и сам не хотел портить это важное, судя по её словам, главное для них мероприятие. Если даже я возьму показания у каждого из ныне присутствующих в отдельном кабинете, то какие гарантии, что преступник себя выдаст? Напротив, ему будет легче затеряться и выработать линию защиты, тупо повторяя то же, что и все: знать ничего не знаю, господин сержант!

Но самое главное, узнав о таких деньгах, поэты дружно ополчатся против мамы Эльвиры и Паганого Неля с Моро за то, что те скрыли от всех свою находку. Будут вопросы: почему деньги сразу не отдали полиции? кто решил положить их в сейф? как планировалось поделить награду от государства? почему премию не поделят на всех? И так далее…

Нужно действовать деликатно. Надеяться, что я узнаю преступника, просто глядя, как он читает стихи, было глупо. Наверное, я рассчитывал на тринадцатиснежное чудо.

– Эй, Ирджи, ты меня слышишь? Всё закончилось, – сказала Эльвира, довольно ощутимо ткнув меня в бок.

Я что, так сильно ушёл в свои мысли? Упс, виноват…

– Что, совсем закончилось? – воспрянул я, лихорадочно озираясь по сторонам.

Мне нужно было как минимум поговорить с электриком, а ещё допросить вампира Моро. К счастью, они были на месте и даже сидели в одном ряду.

– Нет, конечно. – Эльвира словно окатила меня ледяной водой. – Нас ждёт и третье отделение. Там будут читать свои стихи победители. Но сначала жюри уйдёт на совещание, чтобы выбрать этих самых победителей.

– Отлично, тогда побудь тут. Мне надо кое с кем поговорить.

Я встал, потянулся и с улыбкой подошёл к электрику, месье Бердигану.

– Мне очень понравилось ваше стихотворение, – уже привычно соврал я, пожимая ему руку. – Сержант Брадзинский, к вашим услугам.

– Правда? Да ну вас, сержант, – грубовато отмахнулся он, однако краснея.

По виду и манерам Бердиган был простой трудяга. И как его занесло в этот рассадник непризнанных гениев?

– Вы печатаетесь?

– Нет, но был бы не прочь…

– Отлично, тогда давайте отойдём. Я хотел бы поговорить.

– Да? А зачем? Пусть они все слышат… – Он было заважничал, но вовремя прикусил губу. – А-а… так вы хотите поговорить не о моих стихах? Ну ладно. Что уж…

Мы прошли по коридору в соседнюю комнатку. Там было темно, ставни закрыты. Но я даже не стал включать свет, чтобы не привлекать внимания слоняющихся без дела поэтов.

– Мне сказали, что вы вчера чинили люстру в библиотеке? Вы были в комнате один?

– Ну да, чинил! А что случилось? Что-то украли? Так здесь же нечего воровать. Нищебродское заведение!

Я уклончиво покачал головой:

– Просто ответьте на вопрос. Вы были один?

– Нет, насколько помню, – электрик смущённо почесал меж рогов, – там всё время кто-то шлялся. То Фурье, то Моро, а пару раз и этот старикашка Нель, чтоб его…