Отель «У призрака» - Черная Галина - Страница 39

Однако, оставив машину за углом и выйдя наконец на шумную площадь, где уже вовсю гулял народ, я увидел знакомые форменные куртки. Флевретти и Чмунк дежурили у тех же металлических ограждений, пропуская в центральную часть площади только костюмированных участников представления.

– Пся крев! – сквозь зубы выругался я. – Вот как они успели добраться сюда раньше меня?! У них же ещё уборки до вечера как минимум.

Хотя полицейская работа по обеспечению порядка на общегородских гуляньях тоже далеко не мёдом мазана. Если что и есть хуже уборки, так это как раз оно. Вопящие дети, пьяные родители, приставучие клоуны, несанкционированный фейерверк, пережаренные сосиски, липучие девицы на энергетиках, карманные воры и полная неразбериха. А кто в ответе за всё? Дежурные полицейские-э!

Там уже установили главную городскую палку. Рядом с покрытой чёрным сатином сценой толпились некие официальные лица, без которых не обходится ни одно мероприятие, и пёстрая группа артистов и музыкантов. За сценой была установлена большая палатка, где артисты переодевались, догримировывались, выпивали для согрева и вдохновения. Надеюсь, мои недавние знакомые были где-то там же, потому что бегать и искать их по всей площади просто нереально.

Зрители занимали стоячие места поближе к сцене, некоторые даже притащили из дома складные стулья и выпивку. На городских праздниках у нас поощряется только употребление собственного алкоголя, поскольку всем всегда не хватает. К тому же в этом случае городским властям можно вкладывать меньше денег в сам праздник, горожане и так всем довольны. Потому что в глазах выпившего всё выглядит ярче и лучше, чем на самом деле.

Как вы понимаете, пришедшие горожане в большинстве своём уже успели принять, так что общая атмосфера была самая праздничная, несмотря на то что представление ещё не началось. Игнорируя поздравления и предложения «отметить с народом по чуть-чуть», я протолкался к Чмунку, который был ближе.

– Хорошо, что ты пришёл, Блестящая Бляха, – обрадовался он. – Мы вдвоём здесь не справимся. Большой Отец скоро будет. Оказывается, запрос на охрану праздника пришёл ещё неделю назад, но он про него забыл. Говорит, это мы виноваты, потому что рассердили его с утра и он отвлёкся на наше воспитание. Хук!

– Ты научился произносить длинные речи, вождь, – похвалил я. – Но прости, у меня своё задание.

– Рассчитывай на мой томагавк!

– Спасибо, непременно. Ты не в курсе, какая здесь программа на сегодня?

– Сначала официальная часть. Боюсь, что глава Конфедератов выпил слишком много огненной воды…

– Мэру можно, – правильно расшифровал я.

– Потом концерт, а потом скво и дети будут гулять вокруг главной палки. Также обещали италийских клоунов «пьянь-я-то», катание на церберах для малышей, танцы с подскальзыванием и ломанием ног на катке под скрипичный оркестр, лепку из грязи со снегом и уличный театр.

– Мне нужны последние. Погибший был актёром, и его коллеги по труппе сегодня должны здесь выступать.

– Прости, Блестящая Бляха, но я не знаю, когда они выйдут на сцену, – сокрушённо опустил взгляд суровый индеец. – Тут льётся много огненной воды, вполне возможно, что все начнут одновременно. Тебе надо научиться быть терпеливым, как медведь, охотящийся на лососей…

– Да, с терпением у меня туговато, – признал я, помогая ему переставить оградительные поручни.

Из них образовался большой полукруг перед сценой. У самой ратуши был залит каток, а метров на пять-шесть влево развернулся тот самый тринадцатиснежный базарчик, о котором я уже говорил, – палатки с едой, подарками, сувенирами и украшениями на палку. Кстати, вот там я и увидел шефа.

Он стоял с кружкой какао и засахаренным рогаликом, о чём-то оживлённо споря с помощником мэра. Заметив меня, он махнул рукой, чтобы я подошёл, быстро обрывая разговор с чиновником. Тот не обиделся и, попрощавшись с комиссаром, направился к трибуне, по пути шумно отдавая указания рабочим, устанавливающим последние декорации.

– Что вы здесь делаете, сержант?

– Соскучился по постовой службе, шеф. Хочу поменяться с капралом Флевретти или Чмунком.

– Шутник… Есть что-то новое по нашему делу? – спросил он.

– Да, хозяин отеля ответил на многие вопросы. Хотя он всё же не знает способа арестовать и задержать призрака. Сегодня актёры из его отеля будут играть Люцифера и Лилит, и я боюсь, что эта Дама с портрета положила глаз на актрису, которая играет Лилит. Поэтому я бы хотел сегодня ночью подежурить у неё.

– А что скажет на это мадемуазель Фурье? Хотя вы же с ней уже всё, да? – подмигивая, хмыкнул шеф. – Нет, нет, я не смотрел то видео. Но просто в курсе, что у вас там всё было… кхе-кхе… а?

– Господин комиссар, давайте оставим мою личную жизнь в покое, – подчёркнуто вежливо попросил я. – Призрак пытался заговорить с девушкой, значит, будет и вторая попытка.

– А как же другой актёр? Как его…

– Пьер Клошар.

– Вот именно. Клошара тоже нельзя сбрасывать со счетов. Если исходить из вашей версии, то как актёр он тоже в зоне риска.

– Вполне возможно, – задумался я. – Хотя Дама с портрета к нему не подходила. Но тогда позвольте мне взять на дежурство Чунгачмунка или Флевретти.

– Думаю, в этом нет необходимости, – тут же дал задний ход мой начальник. – Убийство, если это ещё убийство, могло быть и единичным. А в отделении хоть кто-то должен оставаться.

– А как же целая семья актёров, погибшая при тех же обстоятельствах?

– Но Дама с портрета много лет мирно жила под одной крышей с этой семьёй, как я понимаю. И вдруг покончила с ними сразу?

– Не сразу. Думаю, только в тот момент, когда их восторженные высказывания о современном театре перешли все грани разумного.

– А вы откуда знаете?

– Банальная дедукция…

– Хм… Всё равно… Разве не подозрительно? Увы, в вашей версии ещё много дыр.

– Но я…

– Но вы продолжайте расследование. И можете предпринимать любые действия. В рамках закона, разумеется.

– Слушаюсь, шеф, – козырнул я, искренне желая ему провалиться, но в этот момент… – Надо же, у нас в городе появился фиакр?!

Да. Из-за угла ратуши под аплодисменты, свист и счастливые визги выезжал сказочный тринадцатиснежный фиакр с кучером-«демоном» и запряжённый чёрным жеребцом-гопштинцем, из ноздрей которого вылетало пламя. Белые мухи радостно вились у его хвоста.

– А вы не в курсе? Это же фиакр Маразма Роттердамского. Он был на ремонте, – прихлёбывая какао, пустился объяснять комиссар. – Главная гордость нашего города! Когда-то великий философ на целых три дня останавливался у нас и жил в гостинице на этой самой площади. У его фиакра сломалось колесо, и он имел счастье собственноручно чинить его здесь как раз на праздник тринадцатого снега.

– Не может быть…

– Это исторический факт! Первые два дня Маразм искал трезвого мастера. На третий день он обложился книгами, чтобы самому научиться чинить колёса, а на четвёртый день покинул Мокрые Псы с мыслью никогда больше сюда не возвращаться!

«У меня тоже частенько бывают такие же мысли», – чуть было не ляпнул я, но вовремя прикусил язык.

– Так вот, он действительно больше никогда не возвращался в наш город и даже в своём знаменитом романе «Похвала благоглупости» предостерёг от этого других путешественников, – гордо довершил историю старина Базиликус, поглядывая в пустую кружку с нарисованной на дне снежинкой. – Кстати, неплохое какао с виски, очень рекомендую. Чудодейственный напиток!

– Спасибо, но я пока вернусь к ребятам. Чмунк просил помочь.

– Ладно, мне тоже пора. – Комиссар важно кивнул в сторону трибуны, там как раз закончили настраивать микрофон. – Меня попросили произнести шутливую речь.

– Сочувствую, – искренне пожалел я шефа.

Меня и под дулом пистолета не заставишь произносить речь перед такой толпой. Думаю, что для этого нужна очень большая храбрость или не меньше двух кружек какао с виски. Скорее всего, Базиликус тоже был не совсем уверен в себе, потому что выбрал второе – оставил залог за кружку и попросил ещё порцию чудодейственного напитка.