Навь и Явь (СИ) - Инош Алана - Страница 35

– Мда… Видно, на роду мне написано делить себя пополам между любимыми, будь то женщина или оружие.

– Уверена, ты найдёшь достойный выход, – поклонилась Твердяна, и Тихомира последовала её примеру, также отвесив низкий поклон.

Её снедало любопытство, но задавать княгине личные вопросы она, конечно, не посмела. Если даже у простых людей есть тайны сердца, то правительница Белых гор уж подавно имела право на таковые.

2. Княжна-изобретательница и две смуглянки

Ветер трепал волосы Светолики, солнце путалось в них золотыми нитями, а перед княжной необъятно раскинулась долина горной реки. Синяя водная лента холодно блестела, по берегам кучерявились деревья и кусты, русло огибало зелёные островки и песчаные косы. Простор щекотал душу зябким трепетом и наполнял желанием раскинуть руки и взлететь…

– Ну, довольно прохлаждаться, приступим, – сказала княжна, сплюнув последнюю косточку и отдавая шапку с крупной, глянцево-красной черешней Истоме.

Истома и Будина, загорелые кошки-близнецы с белыми, как одуванчиковый пух, головами, принялись помогать княжне с лямками и ремнями парящего крыла. Целую седмицу они возились, переделывая и заново обтягивая кожей его остов: прошлые испытания показали, что необходимо слегка изменить очертания крыла для лучшей управляемости. И вот, обновлённое крыло было готово к новым пробам.

Оттолкнувшись ногами от края обрыва, Светолика поймала струю воздуха и ощутила под собою гулкую пустоту. Солнечно-ослепительное чувство полёта наделяло душу крыльями, небо раскрывало навстречу ей свои безоблачные объятия, и всё казалось возможным. Из горла Светолики вырвался крик восторга: она летела подобно птице, и ветер пел свою песню, властно и упруго упираясь ей в грудь. Воздух – владение бога Ветроструя – покорился её дерзкому натиску, внизу блестела река и зеленела трава, а снежные вершины гор дивились новоявленному чуду: человек взлетел в поднебесье. Древние мудрые горы, наблюдая за полётом, гадали: упадёт смелая кошка или не упадёт? Однако княжна всё продумала, и на случай неудачи внизу ждала пышная копна душистого сена; стоило только открыть к ней проход в пространстве – и мягкое приземление было обеспечено.

Помощницы-сёстры остались далеко на обрыве и сейчас, наверное, следили за испытанием крыла в подзорные трубы – в три раза меньше той, что стояла на вершине башни. Будучи верными последовательницами княжны, Истома с Будиной первыми получали от Светолики знания, которые та черпала в земных книгах и чудесном потустороннем источнике, открывшемся ей в юности. Они вместе ломали голову над чертежами, испытывали изобретения; часто, не отрываясь от работы, ели и пили с княжной, а порой и засыпали в покоях для научных занятий, чтобы с утра с новыми силами приняться за дело. Происходили эти кошки из рода оружейниц, но семейное дело не продолжили, предоставив это своим сёстрам. Истому привлекало зодчество и градостроительство, а у Будины обнаружилась удивительная способность к языкам, и благодаря покровительству княжны она отправилась на обучение в Великую Библиотеку в Евнаполе – городе на берегу тёплого Зелёного моря, омывавшего страну Еладию. Когда-то и сама княжна училась там, да и сейчас нередко посещала этот храм науки. Будина перевела и переписала немало трудов, которые пополнили собрания книг княжны и её родительницы Лесияры, а Истома построила в южном городе Заряславле водопровод. Лесияра, заметив её одарённость, привлекла эту умелицу для прокладки оного и в столицу, дабы наладить бесперебойное снабжение Белого города водой из чистейших горных источников.

Крыло плавно скользило над долиной, как огромная хищная птица, несущая в лапах добычу. Его тень плыла по зелёной земле над пасущимися стадами, и княжна ликовала: кажется, последние исправления в расчётах оказались правильными, и им наконец удалось довести устройство летательного приспособления до ума. Нелишним оказалось и введение в остов стальных частей с особой волшбой, помогающей крылу лучше держаться в воздухе и преодолевать зависимость от направления ветра. Растворяясь душой в величественной красоте долины, Светолика предавалась размышлениям: стал ли этот полёт возможным с милостивого позволения богов или являлся вызовом им? Природа не наделила ни людей, ни женщин-кошек крыльями, и небо не входило в их владения, но не оттого ли им ещё сильнее хотелось устремить в неосвоенные пространства свои дерзновенные исследовательские усилия?

Треугольная рама под крылом слушалась малейшего нажима, и Светолика, изменяя направление полёта, не могла нарадоваться творению своих рук. Кажущаяся простота его устройства была итогом большой работы, множества испытаний, падений… Не всегда удавалось вырулить точно в копну сена, и княжна с помощницами набили себе немало шишек, пока не привели крыло к его нынешнему виду. Успех зависел от незаметных на первый взгляд мелочей: угла между частями остова, ширине крыла, натяжении кожаных полотен, прочности узлов… Полвершка там, полвершка сям – и всякий раз крыло вело себя в воздухе иначе. Расчёты порой показывали одно, а на деле получалось совсем по-другому.

Но сейчас всё наконец-то шло как нельзя лучше. Светолика летела над колосящимися полями, сочно-зелёными пастбищами, изобильными садами. А вот и горное село, раскинувшееся по обе стороны длинной узкой впадины, которая с высоты птичьего полёта казалась лишь морщинкой на лице земли… Белёные каменные домики, лоскутное одеяло огородов и полей, стадо овец вдали. Жительницы задирали головы к небу, с изумлением вглядываясь: что за птица такая? На орла вроде не похожа… Княжна засмеялась и стала снижаться, чтобы дать селянкам рассмотреть себя получше. Народ в окрестностях её усадьбы уже привык к испытательным полётам и почти не обращал на кошек-лётчиц внимания, зная о «чудачествах» наследницы белогорского престола, но сегодня Светолика избрала новую местность для проб, весьма удалённую от своих владений. Княжну-изобретательницу до смешливой щекотки под рёбрами забавляло удивление, с которым местные таращились на неё; какая-то пастушка так задрала голову и вывернула шею, что обронила шапку и опрокинулась навзничь, и Светолика с хохотом качнула крылом… Зря она забыла о равновесии! Коварные струи воздуха сразу властно заиграли ею, как могучие волны жалкой щепкой, небо и земля слились в одну тошнотворную круговерть – не иначе, бог ветра показывал ей, кто в поднебесье хозяин… Всё произошло так стремительно, что Светолика не успела даже подумать о проходе.

Треск веток – и исцарапанная княжна повисла, запутавшись в ремнях. Над нею шелестела яблоневая крона, пропуская ослепительные солнечные лучи, а внизу раскинулся большой, старый куст крыжовника; его шипы, длиною едва ли не со швейную иглу, были грозно нацелены в нависший над кустом зад потерпевшей крушение лётчицы. Яблоко, сорвавшись с ветки, весомо стукнуло Светолике по лбу.

– Уйй, – прошипела она, потирая ушибленное место. И пробормотала: – Нет, на сей раз это не ошибка в расчётах… Нечего на расчёты пенять, коли руки кривы.

Молодой звонкий смех, словно хлыст, огрел её меж лопаток. Это была та самая пастушка, которую зрелище полёта заставило потерять шапку и упасть, и теперь настал её черёд потешаться. Чёрный кафтан с короткими рукавами облегал её стройный стан, а тугие, как чулки, голенища мягких сапогов выгодно обрисовывали изящные икры; из-под рукавов кафтана белели рукава рубашки, а воротник-стойку украшала искусная вышивка. Белая барашковая шапка была уже на своём месте – на темноволосой кучерявой голове пастушки, которая хохотала над Светоликой во весь свой белозубый рот. Раскаты её смеха, словно гром сияющего на солнце водопада, поразили сердце княжны своей чистой, освежающей прозрачностью, и Светолика, очарованная этим звуком, даже забыла обидеться. В один этот смех можно было влюбиться.