По незнакомой Микронезии - Стингл Милослав - Страница 6

Первый атолл! Смотрю на карту. Согласно курсу мы, очевидно, пролетали над атоллом Утирик или Аилук. Затем должен был показаться большой атолл Ликиеп с обширной лагуной. Все они образуют Ратак. Дело в том, что архипелаг Маршалловых островов состоит из двух коралловых цепей. Восточную, точнее северо-восточную, местные жители поэтически называют Ратак – острова Восхода Солнца, западную – Ралик – острова Солнечного Заката.

В эти цепи, по нескольку сот километров длиной каждая, атоллы Маршалловых островов соединила внутренняя сила Земли, ибо кроны микронезийских атоллов лежат на утонувших вулканических островах. Так ученые объясняют возникновение Ралика и Ратака.

У жителей же Маршалловых островов бытует миф, согласно которому атоллы без особого труда создал бог Лова. Стоило ему издать магический, похожий на глухое ворчание звук, как появились атоллы.

Осталось лишь расположить их в соответствующих местах океана. Это поручили человеку, которого тоже создал божественный Лова. Для этого ему не только даровали жизнь, но и вручили большую корзину, в которую сложили все будущие атоллы. Человек взял корзину и начал бросать атоллы в море: один – направо, другой – налево. Так постепенно нарастали Ралик и Ратак, пока наконец обе цепочки – правая и левая – не были закончены. И лишь один-единственный атолл вывалился из корзинки сам – Наморик. Он упал в стороне от цепей и остался лежать на месте падения, до сих пор нарушая симметрию Ралика и Ратака. Когда же у «сеятеля» не, осталось ни одного атолла, он бросил в море саму корзину. Из нее родился последний, самый южный из раликских островов – Кили. За ним, чуть в стороне, плывет в океане непослушный Наморик.

Человек, бросавший в море атоллы, был первым из людей, которым Лова передал свои функции по созданию мира. (Кстати, известна ли вам легенда какого-либо другого народа, где бы «Землю людей» создавали сами люди, а не боги?)

Следующих четырех человек бог Лова послал на все четыре стороны, где они должны были выполнить каждый свое поручение. Задачей восточного человека было наблюдать, чтобы солнце правильно двигалось по небосклону, вовремя вставало и заходило. Южный должен был следить за ветрами и ритмом пассатов. Западного обязали создать для своих атоллов все растения и всех животных. И, наконец, человек, находящийся на полночной стороне, ведал делами смерти.

Когда эти четверо созданных богом людей произвели на свет все растения и всех животных, двоих послали на атолл Аилинглапалап, чтобы там раскрасить кожи и шкуры живых существ, людей и животных, соответствующим узором. Они справились с порученным делом, и с тех аилинглапалапских времен все люди отличаются друг от друга. И никогда уже они не будут в глазах маршалльцев совершенно одинаковыми. Ибо разным рисунком, разной татуировкой были отмечены вожди и простой народ, мужчины » женщины. И разные шкуры, перья, плавники были даны животным, птицам и рыбам. Таким образом, людьми и для людей был создан этот мир Маршалловых островов, мир Ралика и Ратака.

Когда, будучи еще в Праге, за несколько лет до поездки, я планировал свое микронезийское путешествие, мне особенно хотелось увидеть два атолла. Один из них находится в группе Ралик, другой – в группе Ратак. Среди атоллов Восхода Солнца я хотел побывать на Кваджалейне, ибо у него самая обширная лагуна. А в Солнечном Закате меня интересовал Маджуро – атолл, имеющий самую большую площадь суши. Причем Кваджалейн – наиболее густонаселенный атолл Ратака, а Маджуро – самый обитаемый атолл Ралика. Более того, лишь эти два атолла, единственные во всем Аллин Кейн, как маршалльцы называют свой архипелаг (на их языке это значит «Эти атоллы»), имеют регулярное, точнее говоря, почти регулярное авиационное сообщение с внешним миром.

После того как мы миновали Утирик и Ликиеп, пилот взял курс на Кваджалейн. Наш самолет снижался – скоро посадка. В голубом зеркале тропического океана начали вырисовываться очертания приближающегося Кваджалейна. Так вот он каков, этот крупнейший атолл в мире! Вернее, два очень давно соединившихся под водой атолла. Общая площадь рифов и лагуны – более двух тысяч трехсот квадратных километров, а длина окружности – триста пять километров. Однако площадь девяноста одного острова, из которых состоит «кваджалейнский змей», с трех сторон обвивший лагуну, – всего двадцать восемь квадратных километров.

На Кваджалейне меня интересовали два микронезийских рода – тот, чьим тотемом является акула, часто посещающая лагуну их атолла, и тот, чей знак – морские водоросли.

Наконец мы на полосе кваджалейнского аэродрома, едва умещающегося на узком атолле. Я выхожу из самолета и направляюсь к воротам, ведущим в поселок. Да, я был на Кваджалейне, но представителей этих двух родов так и не увидел. Почему? Потому что эта незнакомая Микронезия забыта не всеми. Американцы, запуская свои испытательные ракеты с калифорнийских полигонов, целятся в гигантскую кваджалейнскую лагуну. И на самом атолле якобы находятся военные установки. Поэтому, хотя меня куда больше интересуют копья микронезийцев, чем «поларисы» американских военно-воздушных сил, пройти на Кваджалейн мне не удалось. Далеко не в лучшем настроении я возвращался на борт самолета, чтобы через несколько минут покинуть атолл.

КИТОБОИ НА МАРШАЛЛОВЫХ ОСТРОВАХ

Первые белые люди, поселившиеся на Маршалловых атоллах, были выходцами из Новой Англии[6] – северо-восточной части Соединенных Штатов.

Из портов Новой Англии в первой половине XIX века в далекие плавания уходили парусные суда с грузом на борту. Но были среди них и такие, которые покидали Нантакет, Бостон, Нью-Бедфорд и другие приморские города, чтобы найти в далеких морях Океании то, что составляло в то время их самое большое богатство, – китов.

В представлениях европейцев ловля китов связана в основном с далеким Севером. Однако китобои отправлялись за своими гигантскими жертвами также и в теплые воды Южных морей. Так, полуграмотные моряки из Нантакета знали об Океании больше, чем университетские профессора того времени.

Я хочу начать свой рассказ о «колонизации» атоллов Маршалловых островов именно отсюда, из Нантакета. Здесь жил капитан Мэйхау Фолгер, который на судне «Топаз» обнаружил последнего из оставшихся в живых участников самого знаменитого в истории бунта на море – матросов с «Баунти», скрывавшихся на острове Питкэрн.

Одним из его самых восторженных слушателей оказался подросток Самюэль Комсток. Отец Сэма был преподавателем математики в той квакерской[7] школе, где мальчик учился.

Младший Комсток, однако, терпеть не мог ходить в школу. В тринадцать лет он убежал из дому. На борту судна он совершил свое первое морское межконтинентальное плавание – из Нью-Йорка в Лондон и обратно. С тех пор Самюэль Комсток остался верен морю до конца. Он искал корабль, который увез бы его из холодного Нантакета на счастливые острова с пальмами и прекрасными женщинами, о которых рассказывал капитан Фолгер, обнаруживший убежище мятежников с «Баунти».

Однако Сэм мечтал не только увидеть острова далеких Южных морей. Он решил навсегда остаться на каком-нибудь из островов Тихого океана, подчинить себе его жителей, присвоить всех местных женщин и стать властелином одного из уголков уже и в те времена «последнего рая» нашей планеты.

Китобойных судов, которые из Нантакета отправлялись в Тихий океан, было немало. Пятнадцатилетний квакер попал на шхуну «Фостер» и отправился завоевывать свое «тихоокеанское царство». Стоило шхуне пристать к первому же полинезийскому острову, как Комсток заявил капитану Шубейлу Шейзу, что хочет покинуть корабль и высадиться на берег. Шейз, естественно, ему отказал.

Нантакетский юнга понял, что между ним и его мечтой о «тихоокеанском царстве» стоят капитан и офицеры шхуны. Тогда он решил устранить это препятствие. Но Комсток был слишком молод и неопытен, чтобы заразить своей мечтой экипаж шхуны и поднять бунт. Поэтому, вместо того чтобы бороться с офицерами, он начал уничтожать китов.