Комплекс Росомахи - Зосимкина Марина - Страница 17

звонит мне этот старый вурдалак Самолетов и шепчет в трубку, что ему только что

принесли для оценки чернильницу, по описанию похожую на ту, что я ищу. Снова

звоню бойцам, меняю вводные, приказываю срочно пилить к антиквару. А сам

думаю: «Как же, принесли тебе, жаба. На блюдце с каемкой. И, главное, так

вовремя. Это ж какое должно случиться стечение обстоятельств, чтобы именно в

твою лавку принесли? Обгадился, видать, от страха, вот и передумал отпираться,

вот и нашлась пропажа». Однако дальнейшие события свет не пролили, но

дальнейшее, Жорик, ты знаешь лучше меня, потому как принимал участие. И что

после этого я должен думать насчет твоей крали?

Егор начал уже привыкать к ревякинской развязной лексике и всех этих

«краль» и «девах» пропускал мимо ушей. Ну, прикольно Коляну строить из себя

ухаря колхозного, так и пусть себе. Всего-навсего внешняя атрибутика, заводиться

и психовать по этому поводу лишнее.

А вот ситуация в целом его озадачила. Как-то не очень верилось, что эта

чистенькая задавака Алина являлась действующим лицом данной дешевой

оперетки. Не монтировалось сие, хоть тресни. Но для Коляна это не довод.

– Скажи-ка, Николай, а палатка эта с утильсырьем где располагается? –

спросил он Ревякина просто для того, чтобы дольше не молчать.

– Между второй и третьей Пискуновской, во дворах где-то. Я еще внимание

обратил, что название знакомое, жили мы там с матерью раньше. Блин, да ты же

те места знаешь, чего я тебе гоню!.. Там школа наша неподалеку.

– Надо же… Забавно… – задумчиво протянул Егор, потирая подбородок. – А

Нина Михайловна жулика в лицо не узнала? Это не Сашка Поляничев, случайно,

был?

– Да ты что, Егор, – Ревякин так обиделся за свою любезную Дорошину, что

даже забыл назвать его Жоркой. – Она же всех нас помнит, я точно тебе говорю. У

нее память, как у чекиста. И со зрением все путем, до сих пор без очков читает.

Она бы мне сразу сказала, если бы это Поляна был. А при чем тут Поляна, в

натуре?

– Да это я так… Не стал бы, конечно, Сашка ничего у Дорошиной красть. Он

хоть и балбес был, но не сволочь. Убили Сашку, Коля. Убили. Говорят, жена его на

тот свет отправила. И вот эту самую чернильницу девочка Алина случайно нашла

в Сашкиной квартире. Хорошо припрятанную.

– Ты не гонишь? – после паузы озадаченно спросил Колян.

– Я – нет, она, я думаю, тоже. У тебя фотки, случайно, нет? Я имею ввиду,

той чернильницы целиком?

– Да откуда, Жор, ну ты что, прикалываешься, в натуре?… А ты разве ее не

видел ни разу? Ты что, у Дорошиной дома никогда не был? А ну конечно, мы же

отличники, нам было ни к чему… Я тебе ее сейчас изображу, погодь.

И Колян стиснул толстыми пальцами карандашик и принялся что-то

вырисовывать на бумажке, комментируя свои каракули словесно.

– Она такая типа чугунная хреновина на ножках. Как бы фигурная

платформочка, короче. А по размерам где-то примерно сантиметров тридцать на

семнадцать будет, если сверху смотреть. Вся в завитушках и резная по краям.

Ножки по углам, наподобие, как у шкафа несгораемого, сечешь? Высотой будут по

паре сантиметров. И тоже вот в таких, примерно, вензельках. Одна лапка

подмятая, но там никак уже не исправишь. А в самой платформочке два гнезда

имеются под вставные баночки. Вот под эти.

Не отрываясь от рисунка, он ткнул карандашом в сторону баночки, уже

затерявшейся в груде бумаг.

– В них чернила наливают, прикинь, Жор. Разноцветные. В одну можно

синие налить, а в другую фиолетовые. А вот здесь, вдоль переднего края, такая

канавка, чтобы в нее ручку класть. Обычная, я хочу сказать, конструкция, типовая.

Исполнение только старинное. А вот тут, примерно, по передней части, табличка с

дарственной надписью. Она не «родная», ее припаяли, чтобы поздравление было

где написать.

Егор задумчиво рассмотрел протянутый рисунок и положил его на стол.

– А кто конкретно на Нину Михайловну воров навел, не выяснил? Что за

«старый пенек»? В натуре?..

– Выяснили, а как же. Шармант Василий Васильевич, старый приятель мужа.

Потрясли козлика аккуратно. Сильно трясти побоялись, потому как, говорят, очень

там у него валокордином воняло. И по словам этого Шарманта, зашел он в

утильную палатку специально, чтобы сдать пустые жестяные банки, которые

вынужден собирать для прибавки к пенсии. Там, в палатке, он и разговорился с

«менеджером». Тот вызвал у него приступ сочувствия, вот Шармант и слил

информацию. Только похоже, что дед там ошивался вовсе не из-за мизерной

выгоды, а чтобы самому что-нибудь стоящее у бомжар перехватить. Судя по

начинке его квартиры, навряд ли он будет по мусорным бачкам шарить. Пацаны,

конечно, не эксперты, но доложили, что бронзы всякой с хрусталем там напихано

столько, что их чуть не вытошнило. Жучара он, точно тебе говорю.

– Так, видимо, он и есть заказчик! – раздражившись, проговорил Егор, – А

ты на девчонку наезжаешь!

– В смысле? – ступил Колян.

– У него твоя чернильница, вот что. Его трясти надо.

Колян загрустил.

– Если у него вещь, трудно ее будет обратно вернуть. Как на него

воздействовать, не понимаю. Какой там трясти!.. На этого деда не то что

замахнуться, голос повысить страшно, помрет. И толку, в результате, никакого не

будет. А я Нине Михайловне обещал, что верну ее имущество. И что делать

теперь, а, Егор?

– Значит, нужно «менеджера» искать, иначе не получится. Что про него

Вертолетов говорит?

– А ничего не говорит. Пропал, говорит, один сотрудник, у которого могли

быть расходники на руках. Исчез с прошлой недели, на работу не выходит и

выручку так и не сдал. Может, врет, а может, правду говорит.

В кабинет осторожно заглянул Марек, сказал негромко:

– Николай Викторович, транспорт из Кирова пришел.

– Как пришел?! Мы же их завтра к вечеру ждем!

Марек пожал плечами и скрылся у себя в приемной.

Егор засобирался, встал со стула, протянул руку Коляну через стол.

Произнес:

– Ты Вертолетова этого тряси, он точно что-то должен знать. А я с девахой

своей покалякаю.

И улыбнулся.

Алина медленно и аккуратно положила умолкший мобильник на стол.

Посидела неподвижно, стараясь успокоиться. Дыхание выровнялось, пульс утих.

Демократично! Он сказал, что одеться надо демократично! Как это? В

джинсы? Отлично, прямо сейчас Алина приобретет себе самые демократичные

джинсы и пуловер. Главное – дресс-код. Может, не самое главное, конечно, но

очень важное.

Ровно в восемнадцать ноль-ноль Алина Леонидовна Трофимова,

стремительно выключив компьютер, ксерокс, принтер, факс и разложив стопки

бумаг по файлам и папкам, а карандаши, ручки, ластики и скрепки по кармашкам

органайзера, поспешно вышла из своего кабинета. Цель она себе уже наметила,

пошарив по сайтам. Ей нужен ЦУМ. Там она себе все и приобретет.

Там она себе и приобрела весьма буржуазно-демократичные джинсы

«Левис», к ним весьма буржуазно-демократичный серенький в черно-белые ромбы

свитерок из тонкой шерсти альпака и кожаные, тоже демократичные, черные

кроссовки. Ей было предложили серебристые со стразами, но она их с

негодованием отвергла, выразившись сурово, что они не демократичные, а

вульгарные.

В результате, Алина своим шопингом осталась очень довольна. А

фривольную косыночку на шею она себе дома подберет. Возможно, что косынка

будет голубой. Или лучше все-таки графитово-серой?

Спала плохо, ворочалась, но проснулась бодрой. Вещи были отглажены с

вечера и аккуратно разложены по креслам.

У Алины в спальне имелось целых два кресла. У нее была большая

спальня. Лучше даже называть ее апартаментами. Так вот, в ее апартаментах,