Опция поиска - Зосимкина Марина - Страница 10

Лере? Тем же, чем и Леониду – доча непременно впутает их в глыбокоречинские

разборки, если не впутала до сих пор.

Лера задумчиво произнесла:

– Надо же, как все закручено… Почище, чем в сериале. А вы не могли бы

уточнить, когда это событие произошло? Я имею ввиду убийство девушки. Не

припомните?

Только бы тетка не очухалась и не спросила, а какое, собственно, помрежу из

Москвы до таких деталей дело, однако та рьяно закивала и принялась высчитывать

даты. Получалось, что стряслось сие аккурат за день до того, как в дверь квартиры

Воропаева-Буровой позвонила глыбокоречинская сиротка.

И ничего удивительного, что Лепехина-старшая не стала поднимать на ноги

районную полицию из-за пропажи Лепехиной-младшей. Потому как Лёнька тут же

позвонил бывшей пассии, чтобы разобраться, с какой стати ее дщерь сидит у него на

кухне. Возможно, примадонна сама подсказала чаду слинять от греха под крылышко

к запасному папаше. Вполне, вполне. Забавно. Как все, оказывается, забавно. Но не

смешно.

С другой стороны, есть еще некая московская подружка, у которой Юлия

временно остановилась. Временно, пока добрый папа не снимет для своей девочки

апартаменты. Или, на худой конец, пока новоиспеченная студентка не вселится в

общежитие вуза, куда были планы наинепременнейше поступить.

Ну, про общежитие – это гон. И про вуз Лере теперь стало предельно ясно, хотя

и прежде она не сомневалась, что сие есть махровое вранье. Возможно, про

подружку вранье тоже. Но где-то ведь младшая Лепехина все это время проживала?

И видно, что не на вокзале. Значит, подружка существует. Или друг.

А зачем тогда она по вечерам к ним таскалась? Чисто Лере нервы помотать?

Ну, что ты, детка, отнюдь, не только. Не хочешь перевести стоимость Лёнькиного

бизнеса в рубли? Не считая мелочевки на эскимо и помаду.

Тут контролерша все же очухалась и с запозданием спросила, а для чего,

собственно, ассистенту режиссера из Останкино такие подробности?

– Да знает, интересно просто. Для полноты, так сказать, портрета. Выходит,

Лепехина отправляла нам резюме уже после всех этих трагических событий.

Цинично, не находите? Рвется в звезды телесериала, занимается карьерой, а между

тем ее дочь попала в беду. И эта, так называемая, мать даже не делает попыток ее

найти, чтобы прийти на помощь. Я правильно вас поняла? Попыток она не делает?

– Что я вам хочу сказать… – бросив взгляд по сторонам, вновь зашептала

контрольно-билетная дама. – Нет, не делает. И это особенно цинично. То, что прыгает

по сцене, я имею ввиду. Ведь говорят, что Юльку тоже того… убили. Они же совсем

пустоголовые, молодежь эта. Похоже, сговорились они деньги наркобарона зажать.

За наркоту вырученные. Нашли кого кидать. Вот Машку этот самый наркобарон и

порешил в качестве наказания. Законы мафии, вы же понимаете. А теперь охотится

за остальными, а они прячутся где-то. Если вообще живы. А кто он – никто не знает.

Но поговаривают, что один из Артуровых дружков, только не местный, а московский.

Просто жуть. А с этой – как с гуся вода, вы же видели, квакает.

Валерия вытащила себя из кресла, расправила подмявшиеся капри.

Улыбнулась дежурной улыбкой.

– Действительно, жуть. Но я думаю, что вы напрасно тревожитесь, и девица

жива и здорова. И молодой человек тоже. Загорают вместе где-нибудь в Египте,

потягивают коктейль через соломинку. Что же до этой вашей Турчинской… Не

подходит нам такая актриса. Играет отвратительно, и облик аморальный. И семейка у

нее аморальная. Именно так режиссеру и доложу. А вам огромное спасибо. Только

прошу не рассказывать про наш разговор никому, особенно этой… Которая квакает.

Недалеко от вокзала Валерия нашла маленькую блинную и пожевала

гречневых блинов, обильно сдобренных сметаной. Меланхолично отхлебывая компот

из стеклянного стакана с остатками золотистой каемочки, смотрела через окно на

редких прохожих, неспеша идущих по делам, на мальчишек, толкущихся

велосипедной стайкой на детской площадке. На полосатого кота, настороженно

пригнувшегося в клевере газона и пасущего голубей-ротозеев.

Она отгоняла беспокойство. Беспокойство не отгонялось. Протискивалось

между пресно-вялыми мыслями про то, что, вот, моталась сюда напрасно, что Лёньки

здесь нет и не было, что не станет он крутить с замужней теткой – откуда Лера знает?

– и что замужняя тетка побоится своего бандюка и не будет крутить с Лёнькой.

Откуда она знает…

Домашний адрес Лепехиной Лера выяснять не стала. И даже не пыталась. Как

«помощник режиссера» она свою миссию выполнила, неофициальные данные о

«претендентке на роль» собрала, зачем же ей еще и место ее проживания?

Контролерша запросто могла бы насторожиться, сообразив, наконец, что здесь что-

то не так. В результате, адрес Турчинской она, возможно, по инерции бы и выложила,

однако потом самой «квакушке» не преминула бы насвистеть, что о ней плотно

наводили справки. Валерия этого допустить не могла.

Она сначала ждала, когда закончится спектакль, затем, уже на улице, ждала,

когда звезда провинциальной сцены выйдет из служебного входа, избавившись от

лягушачьего грима. Затем, мучаясь от унижения, следовала за ней по пятам, желая

убедиться, что Лёнька не сторожит Аделаиду где-нибудь в подворотне, скрываясь от

подручных ее бандюга. Или что не назначена у них встреча в каком-нибудь

маленьком кафе.

Преследовать пришлось сначала пешком, а потом сидя в скрипучем автобусе,

натянув по самые уши кепку-германку и спрятав лицо за желтыми стеклами

водительских очков. Автобус довез их до окраинных улочек с палисадниками перед

покосившимися домиками и с резными ставнями на окнах.

«Неужто вот так, по-простому, и живет наша служительница муз?», – подумала

с вялым сарказмом Бурова.

Антонина однако прошагала по утоптанной тропке, заменяющей здесь тротуар,

вдоль неровной шеренги кривеньких изб и свернула в тупичок, закупоренный на

другом конце свежеотстроенным, силикатного кирпича, забором с металлическими

воротами и тяжелой, как дверь банковского сейфа, калиткой. Поверх забора

выглядывал суровый особняк под черепичной готической крышей. Лепехина

повозилась с замками и исчезла в бетонной глубине двора.

Валерия презрительно скривилась. Иметь такие хоромы и перемещаться по

городу на раздолбанном автобусе?

Хотя это ее не касается. Что ей самой-то теперь делать? Понятно что. Идти на

остановку и ждать раздолбанный автобус, возвращаться к брошенному впопыхах

Михе. Леонида она не нашла, и следов его тоже, но отрицательный результат ее

устраивал больше, хотя ничего не доказывал.

И Лера побрела на остановку. Стоя в обществе двух женщин зрелых лет и

одного пацана, она ни о чем не думала, лишь чувствовала усталость и невнятный

стыд, хотя ей стыдиться, по большому счету, было нечего. Если только того, что

поддалась порыву, кинувшись в чужом городе разыскивать мужа, и повелась на

ревность, но тут больше уместна досада.

Когда из-за поворота выполз транспорт, к их компании присоединилась

Антонина. Если бы не тетки, Лера ее ни за что не признала бы. Актриса сменила

прикид, и теперь вместо воланов и оборок синтетического шифона на ней были

вполне демократичные джинсики и туника, а козырек бейсболки и кислотно-розовая

помада здорово меняли ее лицо. Но одна из теток с ней поздоровалась, окликнув по

имени, а вторая слащавым голосом ненатурально поразилась, как это Тонечка

смогла сохранить фигуру подростка в свои за сорок.

Турчинская в ответ пробормотала что-то неразборчивое и полезла на подножку

подошедшего автобуса. Лера, спрятавшись за спинами теток, вошла следом, решив