Очарованные Гавайи - Стингл Милослав - Страница 7

На северных склонах Мауна-Кеа недавно установили два подъемника. Снег на горных склонах – здесь следовало бы поставить несколько восклицательных знаков – лежит с декабря до конца апреля. Горнолыжники облюбовали две трассы, протяженность одной из них, носящей имя богини Пеле, составляет пять километров!

Выше, над обсерваторией и горнолыжными трассами, тихое царство природы. Здесь, на высоте четырех тысяч метров, есть небольшое, глубиной всего пять метров, горное озеро Ваиау. Неподалеку от него, в пещере Кеанакакои, полинезийцы добывали камень для своих топоров и копий.

Горное озеро я, к сожалению, так и не увидел; нужно было возвращаться назад. Со смотровой площадки Киохама через седловину я отправился назад, на дорогу № 20, и по ней – в Хило. На следующий день я снова поехал в горы – на вулкан Мауна-Лоа.

Из Хило дорога (ее называют «Стейнбек хайвэй») поднимается прямо по склону Мауна-Лоа и ведет мимо довольно своеобразной тюрьмы Кулани. Вместо того чтобы отгородиться высоким забором, она зазывает к себе туристов, рекламируя себя в печати как достопримечательность. Тюремная администрация даже оборудовала мастерскую по производству сувениров. Заключенные вырезают для туристов неплохие копии традиционных гавайских гравюр на дереве.

В Кулани открыт магазинчик «Хобби», в котором продаются изготовленные заключенными сувениры. Я предпочел воспользоваться другой, более длинной дорогой под № 21, ведущей в национальный парк Хавайи-Волкейнос. Недалеко от административного здания парка, рядом с кратером Килауэа, начинался подъем на Мауна-Лоа.

По «Мауна-Лоа роуд», узкой живописной дороге, я двинулся пешком, хотя можно было воспользоваться и вездеходом. Однако я не пожалел об этом. Нелегкий подъем длиной двенадцать километров закончился у скалы высотой три тысячи триста метров, на которой стоит домик для туристов Пуу Улаула. Отсюда хорошо видны склоны гавайского вулкана, окрашенные лавой в разные цвета.

Позже, на Килауэа, мне удастся посмотреть на извержение – раскаленную лаву и растекающееся огненное поле. Но здесь, на высоте более трех тысяч метров, я видел уже остывшую лаву, после того как она испарила свой тысячеградусный жар. Удивительное зрелище! Я поднимался на потухшие и действующие вулканы в Африке и Южной Америке, в Италии и на Карибских островах. За восхождение на вулкан Суфриер, на острове Гваделупа, я чуть было не поплатился жизнью. Но лишь здесь, на Гавайях, я увидел цветную лаву. Передо мной лежало лавовое поле серебристо-серого цвета. Далее, на горизонте, оно имело уже темно-коричневый оттенок, а правее – более светлый, розоватый налет. Такова палитра могущественной Пеле.

Я обходил лавовые поля, и мне казалось, что я брожу по Луне. Заставшая лава обрела удивительные, фантастические формы. Именно таким должен быть лунный пейзаж. Эта мысль пришла в голову не только мне. До того как побывать на Луне, первые астронавты в луноходах и скафандрах совершили тренировочные походы по лавовым полям в окрестностях Пуу Улаула.

Смеркалось, лавовая радуга темнела. Она как бы приобретала свой изначальный цвет. Красочный пейзаж сменялся черно-белым изображением – черные лавовые поля и белоснежная вершина Мауна-Кеа на горизонте. Пора ложиться спать. Ночь я провел в домике для туристов в горах, а утром продолжил свой путь. От мертвых лавовых полей Мауна-Лоа я двинулся к живой, пульсирующей лаве Килауэа. От черно-белого пейзажа к ярко-красному огню, туда, где обитает Пеле.

ВЗГЛЯД В «ЧЕРТОВУ ГЛОТКУ»

Килауэа – вулкан, о котором можно сказать: «...самый... самый... самый». В справочнике я прочел; «Самый активный из действующих вулканов в мире... самые высокие лавовые фонтаны...» Больше всего мне хотелось понаблюдать в течение нескольких дней с близкого расстояния за «будничной жизнью» вулкана. Во время моей последней поездки по Гавайским островам Килауэа отблагодарил меня за постоянный к нему интерес. Я увидел великолепное зрелище – пробуждение от спячки самого активного, вулкана Тихого океана и все картины адской пьесы, именуемой «вулканическое извержение».

Первый день я посвятил осмотру главного кратера. Я обошел вокруг него. Длина этой трассы – около восемнадцати километров, по ней можно проехать даже на машине. Для удобства ленивых американских туристов, которых, естественно, здесь больше всего, проложили дорогу, и теперь они могут смотреть в «Чертову глотку» Килауэа, не покидая свои «бьюики», оборудованные кондиционерами. Поэтому Килауэа в последнее время иногда называют «Драйв ин волкейно», подобно названиям автокинотеатров, где фильм смотрят, сидя в машине.

Я не любитель чрезмерного комфорта, поэтому меня раздражали автотуристы, наблюдавшие из-за стекол современных машин грандиозное зрелище, как бы перенесенное в наши дни из времен Адамы и Евы.

Вдоль шоссе тянется тропинка для пешеходов. Она привела меня к «Серным струям», месту, где в воздухе плыли легкие, с резким запахом облака пара. На прилегающих склонах серные струи оставили золотисто-коричневые абстрактные рисунки.

Чуть подальше «Стимин блаф» – так это место назвали вулканологи. И здесь из-под земли выбиваются струи пара, который, уменьшая видимость, заставляет раздосадованных автотуристов снижать скорость.

Я медленно брел пешком. Над обрывистыми стенами кратера – «килауэа оуверлук» («смотровая площадка»). Отсюда большой кратер и его огненное сердце видны как на ладони.

По соседству с «килауэа оуверлук» профессор Томас Ягер, самый известный исследователь этого вулкана, основал в 1912 году Гавайскую вулканологическую станцию, принадлежавшую первоначально Массачусетскому технологическому институту. В наши Дни руководит и финансирует деятельность обсерватории Геологическая служба США.

Вход в эту обсерваторию, которая днем и ночью пристально следит за деятельностью вулканов, посторонним запрещен, но заглянуть в ее окна можно. Внутри обсерватории бросаются в глаза прежде всего ряды сейсмографов. Одна из лабораторий постоянно следит за колебаниями почвы, вызываемыми деятельностью гавайских вулканов. До трех тысяч колебаний ежедневно регистрируют здесь ученые! Если сила их увеличивается, значит, скоро начнется извержение.

Вулканы словно колышутся, вдыхая и выдыхая горячий воздух, при этом они «трясут» Гавайские острова. Мне, дилетанту, цифра три тысячи толчков ежедневно кажется невероятной, ужасающей! Однако подавляющее большинство толчков регистрируется лишь чувствительными приборами.

К вулканической станции я пришел еще раз: мне захотелось посмотреть, как выглядит «красное сёрдце» Халемаумау ночью. Это было удивительное зрелище. Словно тысячи небольших красных звездочек сверкали во тьме тропической ночи, хотя я понимаю, что сравнения всегда приблизительны. Одним из первых писателей, заглянувших в кратер Килауэа, был Марк Твен, тридцатилетний корреспондент калифорнийской газеты «Сакраменто Юнион». Сверкающий котел Халемаумау напоминал ему огромную светящуюся карту железных дорог американского штата Массачусетс. Мне трудно что-либо по этому поводу сказать: я не видел светящейся железнодорожной карты этого штата.

Марка Твена поразил не только огненный котел Халемаумау, но и огромная кальдера Килауэа. Отсюда я отправился к другому кратеру – Малому Килауэа, по-гавайски Килауэа-Ики. После его извержений в 1959 и 1960 годах осталась «Дорога развалин» – нечто вроде памятника разрушительной деятельности гавайских вулканов. Вдоль всей этой мрачной дороги сдоят голые стволы деревьев, мимо которых бредешь молча, словно среди руин храма. Путь ведет к пику Пуу Пуаи, совсем юной вершине из туфа, возникшей в результате последних извержений Килауэа-Ики.

Тропинка, огибающая Большой и Малый Килауэа, а также шоссе, названное «Кратер рим драйв», заканчиваются у пещеры, напоминающей тоннель. Называется она «терстон лава тьюб».

Эта труба в лаве, подобно другим таким же тоннелям на Большом острове, – результат вулканической деятельности. В то время как верхние слои разлившейся лавы постепенно застывают, нижние, еще раскаленные, продолжают течь, вытягивая за собой пустоты, похожие на трубы нефтепроводов. Увитый хвощом тоннель Терстона – самая знаменитая из всех пещер Большого острова. Несколько дней назад я уже побывал в другой «подземной трубе», образовавшейся в лаве рядом с Хило. Называлась она пещера Каумана, точнее, одна из пещер Каумана, потому что подземных тоннелей в окрестностях Хило, два. В первый можно углубиться метров на сто, если у вас есть фонарь. Второй намного опаснее. По сравнению с ними пещера Терстона значительно «комфортабельнее»: в ней проведено даже электрическое освещение.