Рассказ Эльдорадо (СИ) - Пилипенко Сергей Викторович "russkoyevremya" - Страница 22

Не совсем понимая, что это такое, я попросту подул в его сторону и попытался   отдалить на  некоторое  расстояние. Но из этого ничего не вышло.

 Я принялся ожидать, что же будет дальше. За последнее время природа настолько меня изумила, что кажется совсем скоро  и я вообще перестану чему бы то ни было удивляться. Ко всему попросту привыкаешь, даже к тому, чего сам не знаешь или боишься до не могу.

Так и сейчас. Оставив все это в покое, я медленно закрыл глаза и попытался уснуть. Но спать почему-то не хотелось, и, поерзав немного среди ветвей, я снова принялся смотреть вокруг себя.

Спустя некоторое время, когда луна сдвинулась немного в сторону, впереди меня начали возникать фигуры, лица, изображения других людей. Поочередно, я всех вспомнил и даже пересчитал на пальцах для пущей убежденности. Изо всех недоставало только одного. Того, кто очевидно был на корабле.

Значит, - сделал я вывод, - картинки касаются только земли. Что же относительно моря, то Бог его знает? Может, когда и узнаю.

Внезапно по моему телу пробежала дрожь. Что-то опять начинало стискивать меня в свои объятия, но на этот раз гораздо слабее, нежели раньше. Потихоньку я справился со своим внутренним волнением и,закрепившись на дереве, в очередной раз закрыл глаза. На этот раз мне удалось заснуть и побыть в некотором полузабытьи.

Ближе к утру я проснулся и осмотрелся по сторонам. Все было тихо и на  вид  совершенно спокойно. Но вот спустя некоторое время в воздухе стал нарастать какой-то тревожный гул, как-то неприятно звеня  и металическим звоном отдаваясь в ушах.

Послышалось какое-то пиканье внутри головы, а затем шум превратился в сплошной мелодийный звон, заполнивший голову до отказа и, казалось, желающий расколоть ее пополам.

Наконец, все это стихло и в очередной   раз ударило  по голове и всему телу, обдав его мелкой зябкой дрожью.

Так закончилась ночь, и началось утро, ибо спустя некоторое время вокруг начало  светлеть и словно просыпаться от глубокого мрачного сна.

Природа строила свой очередной день, желая продолжить свою жизнь и завершить в итоге  точно так же, как и предыдущий, с одной лишь только разницей, что одно место располагало большей силой, а другое несколько меньшей.

 Но, в любом случае, какое-то общее тяготение все-таки чувствовалось и само собой отлагалось внутри всего живого, неважно как и в какой мере это происходило.

Я начинал понимать эту силу и постепенно входить в нее сам, дабы не мешать общему процессу ее развития и не создавать собой какой-то заслон для ее продвижения  или возрастания.

Что касается моих подопечных, находящихся в хижине, то они не заставили  себя  долго  ждать и  с  диким визгом выскочили наружу, держась руками за  головы.

Спустя минуту, это прекратилось, и они в некотором онемении потянулись обратно внутрь, наверное, еще до конца и не сообразив, что же такое произошло.

Я   же, как уже чему-то обученный и вознагражденный за это продлением своей жизни, преспокойно опустился вниз и занялся своим утренним туалетом, рассказывать о котором просто нет смысла.

 Поэтому, продолжу  далее свой рассказ с того момента, как я уже справил свои дела и занял хорошую позицию для дальнейшего наблюдения за командой, расположившись, практически, возле самой хижины, внутри одного дикорастущего дерева, в котором почему-то образовалась большая огромная дыра, уже заросшая мхом и какой-то вьющейся  растительностью.

Глава 7

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Я понимал, что мои шансы возвратиться на судно и уплыть вместе с ними приравнялись к нулю, но все же не хотелось терять надежды на  это и приходилось дожидаться более удобного случая для попытки осуществления подобного.

Теперь, вся моя жизнь зависела от того, как поведет себя команда в этих условиях и не откажется ли от своего первоначального замысла. Идти навстречу им было просто бессмысленно, а потому я дожидался какого-то общего для всех исхода, в результате завершения которого  можно было бы вполне решить что-то и для себя самостоятельно.

Может, это был и эгоизм  по отношению к другим, но поверьте,  со  стороны их это было, вообще, жестокостью и злым умыслом, ибо не существовало человека, способного отказаться от чего-то, а тем более, от золота  во благо кому-то другому, к тому же, занимающему чуть ли не самую последнюю ступень в общей классификации жизненных уровней.

Поэтому, для себя я решил просто. Буду следовать по пятам и стараться не навредить им чем-либо, а там посмотрим, что они сами предпримут. Может, сложится так, что им самим будет что-либо не под силу и потребуется чья- то помощь, в данном случае -  моя.

Все- таки я уже три дня и три ночи нахожусь здесь и кое-что успел, хоть и слабо, но все же понять. Но, впрочем, это только мои домыслы. Реальность же, как всегда, ответит по своему.

Сохраняя молчание и суровое спокойствие, я ожидал решения самой команды и с некоторой обеспокоенностью поглядывал в сторону хижины, потому как оттуда не было слышно ни звука.

Но вот, спустя   не столь   продолжительное время, когда, казалось, мое терпение лопнет, и я не смогу здесь находиться   дольше, чем есть, внутри послышался шум, словно стая одиноких волков начала делить свою добычу.

В этом не было для меня ничего удивительного. Реально так оно и было. А тишина объяснялась просто одним. Все вчера достаточно сильно перебрали  и к утру мало еще протрезвели. Скорее всего, они даже не поняли, что это их разбудило и продолжали свой отдых  до  полуденного времени.

Надо отметить, что у всех членов команды здесь на земле не наблюдалось никакого оружия, за исключением длинных ножей и топоров для рубки дерева. Это было сделанно преднамеренно, дабы не впадать в соблазн совершения греха смертоубийства. Хотя, конечно, для этого было бы достаточно и   того, что есть. Но, как бы там ни было, команда посчитала это за благоразумие, ибо не могли же они остаться вообще без ничего  в этом диком краю.

 Через время несколько человек вышло наружу, продолжая оспаривать  какие-то свои права.

Но вот, вскоре споры прекратились и собравшись все вместе,они  двинули в сторону зарослей.

Мне ничего не оставалось, как аккуратно следовать за ними. Я попал в довольно невыгодное для себя положение.

С одной  стороны, надо было идти за командой по следу и, причем никак   не  выдать своего присутствия. С другой, надо было опасаться тех

отпущенных  помощником накануне, которые непременно последовали за ними же.

И с третьей, надо было опасаться за свою жизнь

 среди этой насыщенной до предела растительности и того, возникающего время от времени, явления, которое спокойно  поглощало все живое и превращало просто в какую-то частицу

 общего содержания.

К таким выводам я пришел не случайно. Этому предшествовало два предыдущих дня  раздумий и приключений, а также  дополуденное  сегодняшнее    время ожидания.

Человек становился какой-то добычей природы, если можно так  выразиться. Она заключала его в свои смертоносные объятия и  обволакивала самой павеликой смерти, если он вовремя не сориентировался в какой-либо ситуации.

Это была игра. Игра жизни и смерти, в итоге перерастающая в  форму изобличения какого-то нового земного  содержания. Toeсть, либо прибавлялась частица ума, и человек  частично становился независимым до следующей возникшей

ситуации в его жизненном цикле развития, либо он полностью  исчезал, как существо, имеющее определенные претензии к самой  природе Земли, что так же являлось каким-то критерием много-

слагаемости ума.

Так вот, за последние двадцать четыре часа своего тривиального участия в этом общем цикле развития всего живого, я понял главное. Не  нужно ни ускорять, ни замедлять какие события, происходящие лично с каждым по отдельности и в общем   составе окружения природы, не важно какое оно само по себе: дикое   до изощренности, либо не таковое, не насыщенное тем же до своего максимального уровня.