Жажда странствий - Стил Даниэла - Страница 52

Слезы навернулись на глазах Одри, когда она услышала этот пункт; у Аннабел он, похоже, возбудил другие эмоции. В завещании было оговорено, что любая из внучек может выкупить у другой недостающую для отдельного проживания часть дома, или же они должны жить вместе. Одри совершенно точно знала, что вместе с Аннабел она жить не будет.

В последующие недели Одри тихо упаковала свои вещи, сложила их в ящики и поставила в подвальном этаже. Она аккуратно обернула каждый из отцовских альбомов в бумагу, сложила их в стопки, обвязала бечевкой и тоже спрятала. С собой она возьмет только несколько чемоданов. Она решила поехать сначала в Европу, пожить там некоторое время, потом будет видно, что делать дальше. Она собиралась повидаться с Вайолет и Джеймсом, но больше всего ей хотелось увидеть Чарльза. Теперь она была свободна, больше не было никаких помех, никто, кроме Мей Ли, не связывал ее. С того дня как Чарльз в сентябре покинул Сан-Франциско, от "его не было никаких известий.

До сих пор сердце у Одри щемило от боли, когда она думала о том, что отвергла его предложение, вынуждена была отвергнуть.

Захочет ли он хотя бы увидеться с ней? Она надеялась, что они встретятся, для того она и ехала в Европу.

К концу июля все вещи были сложены, все дела закончены.

В один из дней перед отъездом Одри зашла к Аннабел. Сестра готовилась к выходу, на кровати были разложены брюки и кремовая шелковая блуза, сама Аннабел причесывалась перед зеркалом. В последнее время она одевалась и причесывалась под Марлен Дитрих, поражая Сан-Франциско не меньше, чем Дитрих Европу.

— Таким хорошеньким, как ты, не обязательно носить брюки. — Одри улыбнулась своей младшей сестрице и села. Аннабел бросила на нее подозрительный взгляд.

После смерти деда сестры едва обменивались несколькими фразами, а накануне в светской хронике появилось сообщение, что Аннабел снова флиртует с чьим-то мужем. Наверное, Одри пришла выговорить ей по этому поводу.

— Я опаздываю, Од, — заявила Аннабел, избегая смотреть сестре в глаза. На туалетном столике в розовой пепельнице тлела сигарета. Из соседней комнаты доносились возбужденные голоса Уиистона, Ханны и Молли, они, наверное, повздорили из-за какой-нибудь игрушки. Дети у Аннабел были шумные и грубоватые, но Молли они приняли в свою компанию, она будет скучать без них.

— Я не задержу тебя, Анни. — На Одри было строгое черное шелковое платье. Она все еще носила траур по деду.

Аннабел же, судя по всему, и думать о нем забыла. — Через несколько дней я уезжаю в Европу. Я подумала, что мне надо сообщить тебе об этом.

— Что? Ты уезжаешь? — К изумлению Одри, на лице Аннабел появился неподдельный ужас. Они ведь теперь почти не общались друг с другом, а когда случайно сталкивались, ни той, ни другой это не доставляло удовольствия. — Когда же ты это решила? — Аннабел круто повернулась на вращающемся стуле и воззрилась на сестру. Одна бровь у нее была накрашена, другая нет, и Одри невольно улыбнулась.

— Да уж давно. Нам не ужиться в одном доме, Анни. И мне уже незачем оставаться здесь. Я жила тут ради дедушки, но он покинул нас.

— А как же я? — Аннабел в растерянности смотрела на сестру — неужели она считала, что Одри так и будет жить здесь и заботиться о ней? — Как же мои дети? Кто будет вести дом?

Значит, вот на что она надеялась! Одри чуть было не рассмеялась — такое смятение было на лице сестры.

— Все это придется делать тебе самой, Анни. Теперь ты тут единоличная хозяйка. Пришла твоя очередь. Восемнадцать лет дом был на моих плечах, на моем попечении. — Сейчас Одри было двадцать девять, с одиннадцати лет она заботилась о дедушке и о доме, а с тех пор, как десять месяцев назад Аннабел приехала к ним, и о ее детях тоже. Холодно улыбнувшись, Одри встала. После смерти деда она не могла избавиться от чувства пустоты, одиночества и каждый раз, входя в холл, думала о том, как ей недостает его. Она даже не спускалась утром к завтраку — не могла смотреть на его пустое кресло, ей все казалось, что он сейчас войдет, начнет обсуждать с ней газетные новости.

— Куда ты намереваешься поехать? — Аннабел, кажется, и вправду пребывала в панике.

— В Англию. Потом, быть может, на юг Франции, а дальше посмотрим.

— А когда вернешься домой?

— Еще не знаю. Но не скоро. Теперь я могу не спешить с возвращением.

— Попробуй не вернись, черт бы тебя побрал! — Аннабел швырнула щетку для волос на столик и вскочила. — Ты не можешь вот так бросить меня!

Одри тоже встала.

— Не думаю, что ты заметишь мое отсутствие.

— О чем ты говоришь?

— Мы уже давно перестали быть близкими друг другу, родными людьми, Анни, разве не так? — Голос ее звучал мягко, и глаза были печальны. Этого не должно было случиться, однако случилось. Больше их ничего не связывало. Осталось лишь взаимное неприятие.

— Почему ты так поступаешь со мной? — Аннабел заплакала, по щекам у нее струйками потекла черная тушь. Она снова опустилась на стул и устремила взгляд на Одри. — Ты ненавидишь меня?

— Да что ты, никакой ненависти у меня к тебе нет.

— Ты завидуешь мне, ты ведь так и не вышла замуж.

Одри невольно рассмеялась. Такого мужа, как Харкорт, она никогда не захотела бы иметь, и единственным мужчиной, которого она любила, был Чарли.

— Надеюсь, ты и сама не веришь тому, что говоришь, Анни.

Наверное, я похожа на своего отца — мне все время хочется куда-то ехать.

О Чарли она Аннабел не сказала.

— Что же мне теперь делать с детьми? — плаксиво спросила Аннабел.

— Найми для них няню.

— Но они все уходят…

Одри постояла еще немного, глядя на сестру.

— Мне очень жаль, Анни…

— Убирайся вон из моей комнаты! — визгливо крикнула Аннабел и запустила щеткой для волос в дверь. — Вон из моего дома!

Одри тихо прикрыла за собой дверь, уже спускаясь по лестнице, она услышала звон разбитого стекла.

Спустя четыре дня Одри закрыла последние чемоданы и прощальным взглядом окинула комнату. Потом вынесла в холл дорожную сумку. Увидит ли она когда-нибудь еще этот дом.

Впрочем, даже если и увидит, он будет уже не тот. Рано или поздно Аннабел освоится со своим новым положением и начнет тут распоряжаться: либо все продаст, либо выбросит и обставит дом на свой вкус.

Аннабел, как видно, еще не поднялась с постели, она не вышла попрощаться с сестрой, дети еще спали. Одри одела Мей Ли, они позавтракали на кухне, и шофер отвез их в аэропорт.

Одри решила сэкономить время и до Нью-Йорка лететь самолетом. В Нью-Йорке они сядут на «Нормандию» — новый французский лайнер, замечательный корабль — и доплывут до Саутгемптона. Одри надеялась, что увидится с Чарли; как только они приедут в Лондон, она позвонит ему. Может быть, он слишком зол на нее, и уже ничего не поправишь. Но она должна попытаться. Он единственный, кого она любит, и она должна попробовать поговорить с ним.

Одри сердечно попрощалась со слугами. С Молли и с дорожной сумкой в руках она спустилась с крыльца. Та же сумка, что путешествовала с ней тогда, теперь уже более года назад, напоминала Одри бесконечные пересадки с поезда на поезд: она все боялась потерять сумку, постоянно держала ее на коленях, а Чарльз в шутку грозился выкинуть ее в окно или обменять на парочку жирненьких куриц.

Каждое путешествие сулит новые впечатления и встречи Два года назад на «Мавритании» она познакомилась с Вайолет и Джеймсом. На сей раз никто из пассажиров не привлек ее внимания, и большую часть времени она проводила в каюте или читала, сидя на палубе, а Мей Ли играла рядом. Еду им чаще всего приносили в каюту — Одри не хотела оставлять девочку на незнакомую няню и была вполне довольна, что со всем прекрасно справляется сама.

На людях Одри чаще всего появлялась в трауре, погруженная в свои раздумья. Ей так хотелось поскорее увидеть Чарли!

Они не виделись с того дня, когда она отвергла его предложение и он уехал, оставив ее на тротуаре. Это воспоминание каждый раз глухой болью отзывалось в ее сердце. Но когда они с Мей Ли сошли с корабля в Саутгемптоне, Одри охватило радостное волнение — теперь их с Чарли разделяют лишь несколько часов. Путь до Лондона занял совсем немного времени, и вот она уже снова в «Кларидже», как когда-то, и просит оператора соединить ее с домом Чарли. К телефону никто не подошел, но сейчас еще только середина дня. Очевидно, он куда-то ушел, а может быть, уехал на несколько дней. Если она и завтра не застанет его, то пошлет ему записку или позвонит в Антиб и спросит у Вайолет и Джеймса, не знают ли они, где он. Что она и сделала на следующий день. К телефону подошла леди Ви, слышимость была неважной.