Дерзкая любовница - Барбьери Элейн - Страница 95

Анжелика воскликнула нарочито дрожащим голосом, в то же время пристально наблюдая за реакцией Эстебана сквозь полуопущенные ресницы:

– Вы же знаете, что ради Гарета я готова на все! Но прежде мне необходимо удостовериться, что он жив. Это все, о чем я прошу: увидеть своими глазами, что Гарет жив и здоров.

Эстебан со стуком опустил бокал на стол и решительно подступил к Анжелике.

– Ты опять забыла, что условия здесь ставлю я и только я! Всему свое время, и ты увидишь Гарета, но я до сих пор не поверил в твою готовность мне служить. – И Аррикальд, не на шутку распалившись, хрипло скомандовал: – Поцелуй меня, Анжелика! Поцелуй немедленно, не то мое терпение лопнет, и я отдам приказ своим людям отправиться за Гаретом и…

– Нет! – вскричала Анжелика, отчаянно тряся головой. На прекрасном лице отразился ужас. – Нет, Эстебан, пожалуйста…

– Тогда подойди и обними меня… – Физиономия Эстебана налилась румянцем. Его жертва поставила бокал и нерешительно приблизилась. Сильные руки сгребли безвольное тело. Он жарко выдохнул прямо ей в губы: – Ну же, целуй меня, Анжелика, Целуй так, как целовала Гарета! Покажи, чего я лишился и что смогу получить, если подарю ему жизнь.

Анжелика, содрогаясь от отвращения, подняла помутившийся от бессильной ярости взор и прикоснулась губами к его губам…

Охваченный новой волной животной страсти, Эстебан грубо прижал ее к себе и алчно впился в мягкие губы. Затем он принялся покрывать грубыми, болезненными поцелуями щеки и шею. Он с каждым разом все больнее кусал нежную кожу, и невольные стоны, достигавшие его ушей, только подливали масла в огонь ненасытной похоти

Одним рывком Аррикальд сорвал с Анжелики платье и уставился на обнаженные груди Вот он мельком глянул на искаженное болью прекрасное лицо, наклонился и вцепился зубами сначала в один сосок, потом во второй

Анжелика внезапно осознала, что крики и стоны только возбуждают Эстебана, и сжала чубы.

Эстебан тут же оставил искусанные в кровь груди и впился бешеным взглядом в бледное как мел лицо.

– Да, Анжелика, ты не ошиблась. Если мне не удастся затащить тебя в постель добровольно, ты окажешься там из страха, а может, даже из ненависти. Меня устроит любое из этих чувств – только не холод и равнодушие, которыми ты пытаешься меня потчевать!

Он притиснул Анжелику к своему столу и навалился на нее всем телом

– Вот так вот так, Анжелика. Валяй, ненавидь меня посильнее. Пусть ненависть переполнит все твое тело пусть его бьет дрожь корчит судорога.

Но Анжелика по-прежнему не издала ни звука, и Эстебан поднял побагровевшее от ярости лицо.

– Ах ты шлюха чертова сука! Не хочешь порадовать меня даже своим визгом? Прикажешь взять тебя прямо здесь, на столе, чтобы вбить тебе в башку, кто здесь хозяин? Отвечай, сука! Отвечай!!!

Ее губы тряслись так, что слова были едва различимы, но она упрямо твердила.

– Гарет, сначала увидеть Гарета, увидеть, правда ли… Эстебан неожиданно замахнулся и со всей силы ударил ее по лицу так, что голова Анжелики бессильно дернулась. А он бил и бил ее снова, сатанея оттого, что жертва не издает ни звука, пока и без того бледное лицо не утратило все краски, а хрупкое тело бессильно не обмякло у него в руках.

Как только взор Анжелики стал осмысленным, она напряглась всем телом.

– Так-так не успела прийти в себя, а уже снова за свое?

– Я – прерывисто выдохнула Анжелика, собираясь с силами, – я я только хочу знать, жив ли Гарет. Потом согласна на все.

– Ну хорошо же!

Эстебану не сразу удалось совладать с собой. Он отошел, и пока Анжелика приходила в себя, тяжело опираясь на стол, алчным взглядом пожирал нежные округлые плечи, покрытые синяками и ссадинами груди.

– Прикройся, шлюха!

Затем он налил себе бренди и выпил единым махом. Он выпрямился и набрал побольше воздуха в грудь. Пришлось прибегнуть к новой порции бренди, но на сей раз ему хватило выдержки пить янтарную жидкость не спеша. Пригубив бокал, Эстебан снова повернулся к Анжелике.

И натолкнулся на прежний холодный взор огромных глаз. Она успела привести в порядок платье, гордо расправила плечи и даже задрала подбородок. Об имевшей место отвратительной сцене напоминали алые пятна на щеках и царапины с синяками на шее и плечах.

Эстебан с некоторой долей неожиданного для него самого уважения приподнял бокал.

– Итак, Анжелика, ты все та же упрямая шлюха. Ну что ж, это только подогревает мои чувства. Ты еще раз доказала, что с лихвой окупишь все усилия, которые я потрачу на твое укрощение Пабло! – крикнул он в сторону двери

Дверь распахнулась, и в проеме показался солдат.

– Да, мой полковник!

– Приведи сюда сейчас же сеньора Доусона Эстебан посмотрел на Анжелику и увидел, что она вся дрожит от нетерпения.

– Так и быть, посмотри на своего ненаглядного и убедись, что он жив. И не далее как этой ночью тебе придется расстараться вовсю и пустить в ход все свои чары, чтобы умилостивить меня и позволить ему пожить еще.

Анжелика дрожала все сильнее. Жестокое обращение Эстебана застало ее врасплох. Почему-то она все еще не верила, что это входило в его первоначальный план. Нет, он оказался потрясен таким поворотом дела не меньше, чем она Анжелике казалось, что у такого изощренного палача, как Аррикальд, должен иметься некий более утонченный и хитроумный способ сломить ее дух и заставить стать покорной.

Впрочем, какая разница? Ее волновало лишь одно. Гарет… Сердце Анжелики билось тяжело и гулко, а лицо помрачнело от нараставшей тревоги.

Почему Эстебан не спешит позволить им увидеться? В каком виде предстанет перед ней Гарет? Насколько серьезной была его рана? Может, она не зажила до сих пор? Может, он вообще…

– Перестань так дрожать, Анжелика. Сейчас увидишь своего драгоценного Гарета. – На лице Эстебана снова проступали признаки раздражения. Он медленно приблизился к Анжелике и протянул ей полный бокал. Оказывается, в хрустальном графине на полке бренди почти кончился: Эстебан успел влить в себя практически все содержимое.

– Нет, шлюха, не беспокойся, я не напьюсь до бесчувствия. Я слишком многого ожидаю от предстоящей ночи. Надеюсь, до тебя дошло, что я не потерплю неповиновения. Ты здесь в полной моей власти – как и твой Гарет Доусон, – и ты будешь в точности исполнять мои приказы. Тебе все понятно, Анжелика?

Она отважно встретила его взгляд:

– Да, мне все понятно.

Эстебан помолчал, а затем многозначительно добавил:

– Если тебе все понятно, то не стоит объяснять, что любая попытка заговорить с Доусоном кончится для него плохо. – Любуясь, как испуганно замерла его жертва, Эстебан неторопливо продолжил: – Видишь ли, я вовсе не собирался делать больно тебе. Нет, в отношении тебя я планировал скорее наслаждение, нежели пытки. С гораздо большей радостью я обращу свою жестокость против того, кто имел наглость увести тебя у меня. Посмей только хоть чем-то выдать свою дурацкую радость, когда он войдет, – и он получит сполна. Тебе все понятно, Анжелика?

Она с трудом перевела дыхание и кивнула:

– Да, мне все понятно.

Она взяла предложенный ей бокал и постаралась сделать вид, что пригубила бренди. Меж тем Эстебан подобрался к ней вплотную и зашептал прямо на ухо, снова перепугав ее до смерти:

– Я позволю тебе увидеть Гарета Доусона и убедиться, что он жив. После чего ты немедленно выбросишь из головы всякие мысли о нем. Потому что нынче вечером ты сама займешься со мной любовью.

Она не смогла сдержать испуганного восклицания, и Аррикальд злорадно осклабился.

– Что, никак не привыкнешь к этой мысли? Ну про меня-то такого не скажешь! Я уж и припомнить не берусь, когда ты завладела моим рассудком, моими мечтами, моими поступками… Ни в одной женщине я не встречал такой красоты, такого непокорного духа, такого огня. В твоих жилах даже не течет кровь простолюдинки – что смущало меня ранее, и хотя обстоятельства твоего рождения остаются более чем сомнительными, я не изменю хорошему вкусу, если затащу тебя в постель!